пишутся в рамках шаблона, который допускает только определенное количество слов в заданном формате. Но если ограничений нет, то неплохо заранее подумать о том, как будет выглядеть текст в печатном виде. Его можно сделать «скачущим» с помощью коротких предложений, нестандартных знаков препинания, рубленых абзацев, и, главное, не надо бояться пустого пространства.

Внешний вид блербов часто играет важную роль на задних обложках именно триллеров, это хорошо видно по задней обложке книги Люси Фоли «Список гостей»[180]:

Такой прием срабатывает и на более весомых произведениях. Блерб на задней обложке книги Фелисити Лоуренс «За покупками» выполнен в виде списка покупок, а на самом деле это – список важных тем книги, при этом их актуальность усилена «галочкой» стоящей против каждой строчки:

Такой рекламный текст не дает соскучиться, сам вид заставляет нас дочитать его до конца.

Мораль сей басни о метаморфозах? Со словами можно играть. Изменяя форму текста как в фигуральном, так и в буквальном смысле, можно заставить язык шипеть и пениться. И в заключение:

Прекрасно ужасные блербы

О, плохие блербы, вы дарите мне столько хороших минут! Я говорю не о тех блербах, которые нехороши, потому что слишком длинны, слишком скучны или автор книги на середине сам уснул – если хотите узнать, каково это, почитайте блерб на «Капитале» Томаса Пикетти. Я говорю о настоящей дешевке – о рекламных текстах, которые могли бы сопровождать такие фильмы, как «Шоугелз» или «Кошки»[181]. Я и прежде цитировала перлы оттуда, однако считаю, что некоторые совсем ужасные или безумные блербы заслуживают собственной комнаты ужасов. Каждый соответствует своему отдельному виду чуши, и я пыталась всю эту белиберду систематизировать, потому что это не только дает повод посмеяться, но также и учит нас тому, как не следует писать блербы.

Добро пожаловать в Седьмой круг блербова ада. О Господи, кого я пытаюсь одурачить? Я обожаю эти блербы.

1. Английский, но не такой, какой знаем мы

Иногда копирайтеры берут на себя смелость пользоваться словами по своему собственному усмотрению, а совсем не так, как могли бы пользоваться ими обыкновенные человеческие существа. Как если бы они сначала перевели то, что написали, через Гугл-переводчик на какой-нибудь иностранный язык, а потом снова перевели это на английский. Вот, например, что сказано на дешевейшем издании «Мэгги Кэссиди» Джека Керуака (издательство Panther):

Энергичная, требовательная девушка в женском теле, которая очаровала и сбила с толку мужчину, которого она жаждала.

Девушка в женском теле? Как-то страшновато… Сразу два очка! Блерб на «Тристессу» Керуака столь же хорош:

Новый и неуловимо иной роман о проститутке-морфинистке.

Дешевые издания классики столь же безумны; например, вот что написано на обложке изданного в 1940-х годах романа Золя «Нана»:

Во главе греховного списка самых ярких куртизанок литературы стоит Нана. Богачи оставляли у ее ног свои состояния, титулы и свою честь. Бедняки оставляли у ее ног свою любовь и даже жизни. Сладострастная и жестокая, она создала мир роскоши, который вращался вокруг ее персоны.

Имеются слова, они стоят в определенном порядке, но, может, в каком-то не том порядке? Меня сильно тревожит греховная персона Нана, поскольку вокруг нее вращается мир и толпа мужчин.

Раз уж мы заговорили о восприятии женщины как предмета, то нельзя не вспомнить об издании 1970-х годов феминистской классики Эдны О’Брайен «Деревенские девчонки», которое потрясающе бьет мимо цели. Мало того, что на обложке изображена обнаженная женская грудь (правда, слегка не в фокусе), так там еще имеется и совершенно загадочный подзаголовок: «Зеленые, как сама Ирландия, Кейт и Бэйба, деревенские девочки». «Зеленые» – понятно, игра слов – «юные», но все остальное о чем? Догадались? Я – нет.

А вот что написано на задней обложке:

Когда ирландские глаза улыбаются, вот что за ними скрыто: свежая, радостная оценка мира, по которому все еще бродят волки.

По-прежнему непонятно, но уже боязно.

Прежде чем идти дальше, не могу не процитировать настоящее сокровище – блерб на романе Тома Роббинса[182]:

В романе «Свирепые калеки», своем седьмом и самом большом романе, Том Роббинс выводит на сцену самого сложного и убедительного персонажа, которого он когда-либо создавал… В Свиттерсе нет ничего лишнего. У него не просто есть пистолет. Он и есть пистолет.

Шикарно! Даже не знаю, что мне нравится больше – «самый большой роман» или «он и есть пистолет». А дальше там еще имеются «странно приподнятые каблуки». Вроде как английский язык, но ничего не понятно. Цитата на первой обложке сообщает: «У вас мозг свернется в попытках запомнить все классные фразы». Вообще-то уже свернулся…

2. А книгу они читали?

Некоторые блербы не имеют вообще никакого отношения к описываемым ими книгам. Я часто недоумеваю: а кто их писал, какие книги они в данный момент держали перед собой и какого галлюциногенного напитка они перед этим хватанули?

Я уже рассказывала о безумных обложках выпущенного Tor собрания романов Джейн Остин, но блербы на этих обложках – вообще запредел. Непонятно, что ухитрился вычитать в «Гордости и предубеждении» автор вот этого текста:

Что делать девушке?

Бестолковая карьеристка миссис Беннет предъявляет к своим пятерым дочерям одно на всех требование.

Выйти замуж. Выйти замуж удачно. Выйти замуж ЗА БОГАТОГО.

К концу также выдается сюжет:

Миссис Беннет бьется в истерике. Мистер Беннет заперся в кабинете. Лидия сбежала с солдатом, сердце Джейн разбито. Обретет ли кто-то из девиц Беннет истинную любовь и богатство?

Это до такой степени ужасно, что даже становится прекрасным.

Классика – неисчерпаемый источник восхитительно чудовищных блербов, возможно, потому, что мы и так знаем сюжет, в отличие от автора рекламного текста, который понял книгу совершенно не так, как все остальные люди, как это видно по блербу к «Грозовому перевалу» в издании Pocket Cardinal 1950-х годов:

Хитклифф – он человек или дьявол?

Вот вопрос, который терзал Кэтрин словно тяжелая болезнь. Взглянув в дикие, сверкающие глаза Хитклифа, она бежала в ужасе…

Никогда не думала, что «Грозовой перевал» – ужастик. Подобным же образом я не смогла узнать «Брайтонский леденец» по описанию, данному в издании 1948 года:

Передняя обложка: Безумный убийца держит в страхе летний курорт.

Задняя обложка: Страх и ужас на пропитанных кровью песчаных пляжах Брайтона. Писатель Грэм Грин приглашает вас за сверкающие огнями фасады городка, прямо в