«Стефан там из-за меня, – напомнила себе девушка. – Как буду выглядеть, если налечу на него взбешенной фурией? Он подумает, что я сумасшедшая!»

Убедив саму себя, что всего лишь жалеет дядю, которого вероломная жена охотно обманула бы в очередной раз, Шарлотта отсчитала последние секунды отсрочки и выскользнула в коридор.

Сюда звуки из парка не доносились, и тишина почти осязаемо давила на уши. Поспешно спустившись в холл, девушка с трудом приоткрыла тяжелую парадную дверь и выбралась на главную аллею поместья. К воротам она почти бежала. Лишь бы успеть! Как долго Стефан будет морочить голову Оливии?

– Вдруг решит, что еще одной четверти часа вполне достаточно, чтобы я на крыльях любви выпорхнула из клетки? Откуда ему знать, что у меня эти крылья сильно смахивают на куриные и летать отказываются, – проворчала себе под нос девушка, ускоряя шаг. – Получится немая сцена, достойная театра: я, Стефан и Оливия. И все не там, где им положено быть!

Калитка, к счастью, оказалась не заперта. То ли Стефан позаботился и об этом, то ли ее просто забыли запереть, когда он явился. В любом случае Шарлотте это было только на руку.

Не успела она выбраться на улицу, как зафыркали лошади и, мягко прошуршав колесами по булыжной мостовой, перед ней остановился закрытый экипаж.

– Прошу, госпожа! – Кучер свесился с высокого облучка и распахнул перед девушкой низкую дверцу.

– Кто вас послал? – нахмурилась Шарлотта.

– Господин Эдгертон. Завсегда его возим. И гостей его, и…

Мгновенно представив, о каких гостях, а точнее, гостьях может идти речь, девушка поспешно шагнула на приступку – подробностей слышать не хотелось.

Как ни странно, напоминание, что она далеко не первая, кому господин Эдгертон предоставляет экипаж поздним вечером, помогло Шарлотте сосредоточиться на предстоящем свидании.

Девушка вернула на место выбившийся из прически локон, расправила подол платья и, зябко поежившись, взбила примявшиеся кружева у ворота. Пусть она и не понимала, что творится с ее чувствами к герцогу, но предстать перед ним растрепанной серой мышкой не хотела.

* * *

Ворота городского парка были гостеприимно распахнуты. Экипаж подкатил к самому входу. Кучер спрыгнул со своего насеста и, набросив на руку неожиданно чистый платок, подставил локоть девушке, помогая спуститься на мостовую. «Опытный, – с внезапным раздражением отметила Шарлотта. – Даже думать не хочу, на ком он так натренировался!»

Путь к голубой беседке Шарлотта знала достаточно хорошо и не заблудилась в полумраке слабо освещенного парка. Герцог действительно ждал. Он стоял у широких ступеней, ведущих внутрь, прямой как стрела и поигрывал цепочкой от часов. Хотя лицо его было как всегда безмятежным, Шарлотта вдруг подумала, что он тоже нервничает. Как ни странно, это помогло немного расслабиться: герцог такой же человек, как она, вместе они обязательно разберутся, что между ними происходит. «Или не происходит», – мелькнула неожиданная мысль. Но осознать ее до конца Шарлотта не успела – Лечовски шагнул навстречу.

– Госпожа Фанталь! Очень рад, что вы согласились прийти. – Мужчина склонился к руке, невесомо поцеловав кожу, и вновь выпрямился. – Мне сообщили, что вы тоже желали этой встречи.

– Я… – смутилась Шарлотта.

– О, не стоит! – Уголки губ герцога дрогнули в том знакомом намеке на улыбку, который еще недавно заставлял сердце девушки сбиваться с ритма. Вот только теперь ей почему-то почудилась в этой недоулыбке толика снисходительности. – Я знаю. Вы знаете. Этого достаточно. Окажите мне честь.

Он едва заметно кивнул в сторону берега озера и отточенным движением подставил локоть. Затаив дыхание, Шарлотта умостила свою маленькую ладошку на дорогой ткани камзола. Серебряное шитье больно царапнуло нежную кожу, но девушка это едва заметила. Она все ждала, когда же почувствует ту удушающую волну счастья, которая вскипала всякий раз, когда красавец герцог обращал на нее внимание. Но не дождалась. Не было никакой волны. А были колючий камзол, слишком быстрый шаг и прохлада с озера.

Но герцог словно ничего не замечал. Когда голубая беседка исчезла из виду, он свернул к скрытой в тени высокого кустарника лавочке.

– Побеседуем там?

– С удовольствием, – кивнула Шарлотта с изрядной долей раздражения.

Пляж, покрытый влажным песком, оказался не лучшим местом для прогулок. Герцог вел ее у самой кромки воды, почему-то побрезговав неплохо освещенным деревянным настилом. Он, обутый по столичной моде в высокие полувоенные сапоги, особых неудобств не испытывал, а вот Шарлотта, казалось, могла точно сказать, сколько проклятых песчинок успело набиться ей в туфли.

– Не люблю песок. Он потом везде, – неожиданно признался герцог.

«Да неужели?!» – с трудом подавила возмущенный возглас девушка.

К счастью, Лечовски задумчиво рассматривал темную гладь озера и ничего не заметил.

– Хотя бесцеремонные газетчики порой заставляют идти и не на такие жертвы, – невольно пробормотал он. – Скажите, госпожа Фанталь, вам приходилось жертвовать чем-то важным ради чего-нибудь более значимого?

– Приходилось, – кивнула Шарлотта, вспомнив свой договор с Эдгертоном.

– Тогда вы меня поймете и простите эту прогулку по песку. Не хочу, чтобы завтра наши с вами лица появились в «Светской жизни». Газетчики раздуют из этого целую историю. – Герцог оглянулся, словно ожидал, что из ближайшего куста выскочит парочка упомянутых газетчиков. – Жертвы вообще занимают значительную часть жизни аристократа.

На это Шарлотта не нашла что ответить. Пришлось просто кивнуть, надеясь, что в полумраке герцог заметит ее сочувственную улыбку.

– Вечер сегодня удивительно ясный. Полон светлой грусти и надежды на лучшее. Вы не находите?

– Не могу не согласиться с вами, ваша светлость, – с легким недоумением отозвалась Шарлотта. А что ей еще оставалось?

– Ах, давайте без титулов, – нетерпеливо взмахнул рукой Лечовски. – Мое положение, разумеется, накладывает на вас некоторые ограничения, но по крайней мере наедине вы можете называть меня Джиллиан, Шарлотта.

Девушка с неудовольствием подметила, что разрешения обращаться к ней по имени герцог не спросил. Конечно, она вряд ли решилась бы отказать, все-таки встречи в ночном парке предполагают определенный уровень близости, но все же было неприятно.

«Становишься ханжой, Шарлотта? – одернула сама себя девушка. – На свидание среди ночи сбежать – пожалуйста, а по имени назвать – извольте разрешение спрашивать? Джиллиан действительно принадлежит к высшей аристократии империи. Много ты знаешь о том, как среди них принято общаться?»

Герцог не обратил на затянувшуюся паузу никакого внимания. Казалось, ему вполне хватало своего собственного общества, а девушка оказалась рядом лишь для антуража. Наконец он вздрогнул, словно очнувшись ото сна, и снова заговорил:

– Знаете, ведь я заметил вас еще тогда, в парке. Вы выглядели так мило и скромно среди надоедливых трещоток, что привлекли мое внимание.

«Не припомню, чтобы общество трещоток так уж