— Но больше она их не встречала, — вставила Мария Черная. — А мы из страха перед призраками не начинаем заселение.

— Царапины и подкопы были вполне реальными, — напомнил я.

— С этим я не спорю, — ответила Черная. — Но ведь может быть, что это была всего лишь случайность. Допустим, мигрирующая стая животных проходила здесь несколько дней назад и заинтересовалась нашей оградой. Попробовала перебраться через нее, не смогла и пошла себе дальше.

— Возможно, — в очередной раз повторила Джейн. По тону было ясно, что теория Марии ее нисколько не убедила.

— И долго еще мы из-за этого будем откладывать начало заселения? — подхватил Пауло Гутьеррес. — У меня уже люди с ума сходят, не в силах дождаться, когда же наконец можно будет выбраться из этого осточертевшего лагеря, где им приходится бессмысленно торчать. Уже начинаются драки по самым идиотским поводам. К тому же мы теряем все больше и больше времени. Скажете — нет? Здесь уже весна, и нам необходимо начинать сев зерновых и подготовку пастбищ для скота. Мы уже две недели питаемся запасами продовольствия. Если не начнем освоение планеты, то окажемся в глубокой заднице.

— Мы не бессмысленно торчим в лагере, — сказал я. — Нас высадили на планету, о которой мы не знаем ровным счетом ничего. И необходимо время, чтобы убедиться, что здесь нам не грозят непреодолимые смертельные опасности.

— Но ведь мы пока что живы, — заметил Трухильо. — И это хороший знак. Пауло, позвольте мне сказать. Перри абсолютно прав. Нам ни в коем случае нельзя отправляться куда глаза глядят и устраивать фермы где понравится. Но, Перри, Пауло тоже прав. Мы не можем и дальше отсиживаться за стенами. Саган потребовалось три дня, чтобы подкараулить этих животных и убить одно. Да, мы должны помнить об осторожности. И просто обязаны продолжать изучать Роанок. Но делать это одновременно с его освоением.

Совет в полном составе уставился на меня, ожидая ответа. Я взглянул на Джейн; она лишь чуть заметно пожала плечами. Она не была целиком и полностью убеждена в наличии реальной опасности, но для подкрепления подозрений не имела ничего, кроме одного убитого хищника. К тому же не очень крупного. Да и Трухильо был прав: нужно было браться за колонизацию практически.

— Согласен, — сказал я.

* * *

— Ты без всякого сопротивления полностью отдал Трухильо инициативу, — сказала Джейн, когда мы уже раздевались, чтобы лечь.

Она говорила полушепотом: Зоя уже спала. Гикори и Дикори неподвижно стояли по другую сторону ширмы, отделявшей нашу кровать от служебной половины административной палатки. Обиняне были облачены в спецкостюмы, на которые пошла первая же продукция самовоспроизводящихся наномеханизмов. Эти одеяния не только полностью поглощали излучение их электронных «я», но и делали их трудно заметными для окружающих, особенно в полумраке. Днем же они напоминали ходячие тени. Сейчас Гикори и Дикори, возможно, спали — трудно сказать.

— Получается, что да, — согласился я. — Трухильо — профессиональный политик. И у него такие вещи время от времени получаются. Особенно когда он прав. Мы действительно должны начать расселять людей за пределы поселка.

— Лично я должна быть уверена, что каждый поселенец, выходящий в поле, хоть немного умеет обращаться с оружием, — сказала Джейн.

— Мне кажется, это прекрасная идея. Хотя, думаю, тебе вряд ли удастся уговорить меннонитов взяться за винтовки.

— Да, и это меня здорово беспокоит.

— В таком случае тебе придется беспокоиться дальше, потому что все равно тебе не удастся переубедить их.

— Они хранители всего нашего запаса знаний. Никто, кроме них, не умеет пользоваться неавтоматизированными машинами и делать хоть что-нибудь руками, а не кнопками. Мне очень не хочется, чтобы их съели.

— Если ты считаешь необходимым приглядывать за меннонитами, не имею ничего против. Но если ты надеешься переделать их в каких-то других людей, не таких, какие они есть, то будь готова к сюрпризам. Однако какими бы они ни были, именно им предстоит спасти всех нас.

— Не понимаю я религии, — посетовала Джейн.

— Она становится понятнее, когда смотришь на нее изнутри, а не снаружи. Впрочем, тебе вовсе не обязательно ее понимать. Вполне достаточно просто уважать.

— Я уважаю. И еще я уважаю тот факт, что у этой планеты остается немало разных способов разделаться с нами, а мы не знаем каких. Хотелось бы знать, понимает ли это хоть кто-нибудь еще.

— Выяснить это можно лишь одним путем.

— Мы с тобой ни разу не говорили, будем ли сами устраивать ферму и какую.

— Не думаю, что это был бы самый разумный поступок, — сказал я. — Мы с тобой руководители колонии и не имеем даже подспорья в виде всякой электроники. Так что дел у нас и есть и будет выше головы. Когда в Хорватграде поубавится народу, мы сможем построить здесь приличный дом. Если ты хочешь что-нибудь выращивать — разобьем садик. Вернее сказать, нам все равно необходим сад, где мы могли бы выращивать для себя овощи и фрукты. А заниматься этим поручим Зое. Должна же она хоть что-то делать.

— Я хочу, чтобы там обязательно росли цветы. Розы.

— Вот это да! — изумился я. — Ты же никогда раньше не питала пристрастия ко всяким таким вещам.

— Да я и сейчас не питаю, — призналась Джейн. — Вот только эта планета слишком уж сильно воняет потными подмышками.

Роанок совершает оборот вокруг своего солнца за 323 дня. Мы разбили год на одиннадцать месяцев: семь по двадцать девять дней, а четыре по тридцать. Месяцам дали названия в честь каждого из миров, приславших сюда своих представителей, а еще одному — в честь «Магеллана». Наше летосчисление началось со дня и часа осуществления скачка в систему, к которой принадлежит Роанок, что послужило основанием назвать первый месяц магелланом. Команде погибшего корабля это доставило удовольствие, что само по себе было хорошо, правда, обнародован наш календарь был двадцать девятого магеллана — месяц звездолетчиков почти закончился. Это их немного разочаровало.

Вскоре после того, как мы приняли решение позволить колонистам создавать фермы, Хайрам Йодер зашел ко мне для личной беседы. Он сказал, что, по его наблюдениям, большинство колонистов не подготовлено к ведению сельского хозяйства: все они обучались использованию современного сельскохозяйственного оборудования и потому плохо справлялись с более трудоемкими методами полевых работ, которыми хорошо владели меннониты. У нас имелся большой запас быстро прорастающих генетически модифицированных семян, посеяв которые, мы могли бы собрать урожай уже через два месяца. Правда, на успех можно было рассчитывать лишь в том случае, если бы мы точно знали, что делаем. Мы, увы, этого не знали, и я порой видел в отдалении призрак голода.

Йодер предложил мне позволить меннонитам заняться на первых порах возделыванием земель в интересах всей колонии, чтобы наше поселение через три месяца не постигла участь древней группы Доннера* [Группа Доннера — зимой 1846–1847 гг. 87 переселенцев из Иллинойса, которыми руководил Дж. Доннер, оказались отрезаны от мира снегами в горах Сьерра-Невада на севере Калифорнии. Когда у них закончились запасы пищи и люди стали умирать, оставшиеся в живых питались мясом умерших. Всего умерли от голода 40 человек, из них 39 детей.]. В этом меннонитам должны были бы помогать другие колонисты, так что получалось обучение в ходе работы. Я с радостью согласился. К началу второй недели альбиона меннониты, опираясь на проведенные нами исследования почв, начали сеять пшеницу, кукурузу и различные овощи. Вскоре они пробудили погруженных в искусственный зимний сон пчел, и те завели свои танцы над опыляемыми цветами. Затем выгнали на пастбища скотину и принялись демонстрировать колонистам из девяти других миров (и одного звездолета) преимущества интенсивного земледелия, использования сопутствующих культур, сбережения углерода и возделывания высококалорийных видов. Не отпускавшая меня тревога начала понемногу ослабевать. Савитри, пристрастившаяся было к шуткам по поводу «длинной свиньи» — так на Земле в одном племени людоедов называли человечину, — нашла иные объекты для юмора.