– Да вообще-то выше крыши.

– Ну, так и работайте. А Багирова оставьте мне. Я еще никогда не видела живых таксидермистов.

Стаса, однако, это оправдание не переубедило. Он повернулся к Волохову и произнес голосом профессионального разоблачителя:

– Внимательно посмотри на эту девушку, Толя! Ты видишь перед собой настоящего опера, тщеславного и честолюбивого, который лучше загонит себя работой до белых соплей, чем поделится кусочком славы со своими коллегами.

Стас снова повернулся к Маше:

– Изматываешь себя работой, чтобы заглушить боль разлуки со своим бывшим?

– Еще слово, и я брошу в тебя степлером, – угрожающе сказала Мария.

– Ладно, черт с тобой. Просматривай старые дела, ищи зацепки, беседуй со свидетелями. Только смотри, чтобы этот Багиров не сделал из твоей худосочной тушки чучело. Думаю, среди миллионэров найдется немало желающих его купить.

Маша поморщилась:

– Дурак ты, Данилов.

Стас состроил скорбное лицо, посмотрел на Волохова и обиженно произнес:

– Ну чего она меня все время обзывает, а?

– Она не обзывает, – сказал Толя. – Она констатирует факт.

– Да ну?

– Точно.

Стас удрученно вздохнул:

– Вижу, вы скооперировались. Обыватели против художника – обычная история. Что ж, пойду сдавать дело о поджигателях машин. Если встретите мою «белочку», скажите ей, что я ее жду.

* * *

Час спустя Мария вошла в кабинет Старика, чтобы отчитаться о проделанной работе и сообщить ему об открытиях, которые она сделала, просматривая дело самоубийцы Эльзы Багировой.

– Андрей Сергеевич, вы хотели, чтобы я представила вам факты, – начала Маша, сев за стол.

– Вы про дело об убийстве девушек? – спокойно уточнил полковник.

– Да.

– Вам есть что мне сообщить?

– Да, именно за этим я к вам и пришла. Андрей Сергеевич, я изучила дело о самоубийстве Эльзы Багировой. Мое внимание привлекли два интересных факта. Первый: Эльза Багирова покончила с собой десятого ноября. И в этот же день, только год спустя, мы обнаружили тело Ирины Романенко – одной из ее обидчиц.

– Но похитили ее на два дня раньше, – сказал полковник Жук. – Почему убийца заставил девушку мучиться почти двое суток?

– Этого я не знаю.

– Думаю, это очень важно, – сказал полковник. – Продолжайте, Мария Александровна.

– Есть и еще кое-что. Я просмотрела заключение судебно-медицинского эксперта. Эльза Багирова выбросилась из окна третьего этажа. В результате падения она, помимо множественных ушибов, получила три перелома. Перелом большеберцовой кости голени, перелом ребра и оскольчатый перелом затылочной кости. А скончалась Эльза Багирова от асфиксии, вызванной травмой головного мозга. Она просто не смогла дышать.

Карандаш в пальцах у полковника замер.

– Так-так, – сказал он, внимательно глядя на Машу. – Продолжайте.

– Убийца, которого мы ищем, безусловно, знаком с этим заключением. Он вырезал у Ирины Романенко часть большеберцовой кости – как раз тот участок, который Эльза Багирова сломала при падении из окна. У Татьяны Костриковой он вырезал часть ребра. То же ребро было сломано и у Эльзы Багировой. Более того, убийца задушил обеих девушек. А это…

– Смерть от асфиксии, – договорил полковник Жук. Он чуть склонил голову набок: – Хорошая работа, Мария Александровна. Теперь мы знаем, по какой схеме действует преступник.

– Мы знаем не только это, Андрей Сергеевич. Мы знаем, что третье убийство точно будет и что преступник вырежет у жертвы часть затылочной кости.

– Но мы не можем ему помешать, потому что понятия не имеем, кто будет следующей жертвой.

– Именно так, – кивнула Маша.

Полковник пристукнул карандашом о крышку стола.

– Что вы намерены предпринять, Мария Александровна?

– В деле Багировой есть кое-какие несостыковки. Я намерена встретиться со следователем, который его вел, и во всем разобраться. Возможно, это прольет свет на причину самоубийства Эльзы Багировой. А если мы узнаем причину – мы узнаем и имя следующей жертвы.

– Хорошо. Действуйте.

Маша закрыла дело Багировой и поднялась со стула, и в этот миг из дела выпорхнул листок бумаги и спланировал на крышку стола.

– Что это? – спросил полковник Жук.

– Предсмертная записка Эльзы Багировой.

Он взял записку и пробежал по ней взглядом. А затем негромко процитировал:

Спрячься, скройся, затаись,

Серой тенью обернись,

Месяц или год пройдет —

Смерть твоя тебя найдет.

– Странный текст, – резюмировал полковник Жук задумчиво.

– Да, Андрей Сергеич, очень странный.

– Как вы думаете, к кому Эльза Багирова обращается в этом послании?

– Может быть, к себе самой. Тогда это констатация неизбежности смерти. А может быть, к кому-то еще.

– И тогда это похоже на угрозу, верно?

– Верно.

Полковник Жук вздохнул:

– Думаю, именно так нам и нужно расценивать это послание. – Он протянул ей листок: – Идите, работайте, Мария Александровна. Я на вас надеюсь. На вашу работоспособность и интуицию.

Любимова кивнула и вышла из кабинета начальника.

Человек, сидевший перед Марией, был невысок, коренаст, мордат и небрит. В зубах – тлеющая сигарета. Одет в синий свитер с оленями и вельветовые черные брюки. По виду – не то слесарь из далеких 80-х, не то певец-бард оттуда же.

– Итак, вы следователь Петр Иваныч Лапников, – сказала Маша, вдоволь насмотревшись на своего конфидента.

– Ну, – сказал он и усмехнулся. – А вы – та самая Любимова. Не знал, что у нас на Петровке работают такие симпатичные опера.

– У нас на Петровке, а не у вас, – поправила Мария и снова оглядела стены чужого, большого и нелепого кабинета, в котором никто даже не пытался навести мало-мальский уют.

Здесь тоже все пропахло совдепией. Даже мебель полированная.

– Нравится? – поинтересовался, дымя сигаретой, следователь Лапников.

– Нет, – честно призналась Маша и отвела взгляд от отвратительного глиняного горшка с торчащим из него ободранным кактусом. – Год назад вы, Петр Иванович, вели дело Эльзы Багировой.

– В точку, – кивнул Лапников. – И почему вас заинтересовало это старое дело?

– Не такое уж оно и старое.

– Для кого как. Так зачем вам понадобилось ворошить прошлое, Мария Александровна? Вам мало своей работы? Или вы собираетесь писать книгу?