— Тогда точно от него откажусь. Между нами даже ничего не было, а ждать его я не обязана.

— Ну да, на внешность он не урод, — тихо сказал Артем, глядя на Еву.

Она спускалась по лестнице, не просто привлекая, а захватывая внимание. Захватывая в плен. Платье у нее новое, для любимого мужчины надела, сама улыбка об этом говорит. И Артем просто обязан похвалить и платье, и ее саму — за безупречный стиль. И похвалит. Чего не сделаешь для любимой женщины.

И предложение ей нужно сделать, Артем и к этому готов. Немолод он уже, пора обзаводиться семьей. И Лике пора замуж. Может, потому и не стала она жестко наказывать Рощина за свою подружку. Не самый плохой, кстати сказать, Семен вариант. Особенно если он сможет прибрать к рукам дом сестры, из-за которого он мог и убить. Или даже убил.

* * *

И памятник высотой чуть ли не с человеческий рост, и надгробие высокое. Гранитная плита вплотную примыкала к металлической оградке, человек мог прятаться за ней, оставаясь на тропке между могилами. А может, человек этот в светло-сером головном уборе и не прятался. Просто стоял у соседней могилы, не заходя за ограду вокруг нее. А могила старая, памятник если не древний, то близкий к нему. Супружеская пара похоронена, он девяносто восьмого года позапрошлого века, она родилась на четыре года позже, а умерли практически в один день, сорок восемь лет назад. Там же похоронена еще одна пара, памятник установлен недавно. Но вряд ли кто-то из женщин поднимался из могилы, чтобы обратить на себя внимание Рощина. А может, и не было никакой светло-серой шапки. Рощин такой, что и выдумать мог.

Костя уже обходил людей по списку из загса, с одним поговорил, с другим, а в разговоре с третьим получил результат. Видели Рощина, вернее, его машину, а тот отрицать этого не стал. Хотелось бы положить список на дальнюю полку, но Павлов не позволил. И снова лейтенанту Кудылину пришлось включаться в работу. Костя-то не против, как раз наоборот, только рад оказать содействие. Все-таки убийство расследуют, а не кражу какого-нибудь самоката. Он даже рад проявить инициативу. Поэтому, получив задание, первым делом отправился на кладбище и нашел ту самую могилу с высокой вертикальной плитой, о которой говорил Рощин. А ведь отсюда действительно открывался отличный вид на могилу Сухарковой, человек в светло-серой шапке мог видеть, кто и как убил новоиспеченного вдовца.

Если человек в светло-сером головном уборе существовал, то искать его следы бесполезно, все они скрыты под хоть и тонким, но ровным слоем снега. И отпечатки пальцев с железной оградки не снять, если вдруг человек касался ее голой рукой. Да и заниматься этим никто не станет. Но все же Костя покрутил головой, сначала себе под ноги глянул, затем по сторонам и тут увидел человека, который стоял у могилы метрах в двадцати от него, причем на одной с ним дорожке.

Женщина в пуховом платке стояла у свежей могилы, втиснутой в узкое пространство между старыми захоронениями. Стояла, опустив голову, ничего вокруг себя не замечая. По ее щекам текли слезы. Крест на могиле, табличка, Кленов Тимофей Станиславович, мужчина похоронен, тридцативосьми лет от роду. Молодой. Значит, это не жена оплакивает мужа.

— Здравствуйте! — начал Костя. — Примите мои соболезнования.

Женщина резко повернула к нему голову, холодно взглянула. А ведь молодая, немногим больше тридцати, даже симпатичная, и глаза красивые. Как же нелепо смотрелся на ней бабский платок! Как же он ее старил.

— Лейтенант полиции Кудылин. У нас тут убийство произошло. — Костя повел головой в сторону могилы, у которой нашли труп, но женщина туда даже не глянула. — Муж пришел навестить могилу жены, там его и нашли, мертвым… И вы тут в одиночестве.

— Что вам нужно?

— Ну, я не говорю, что здесь опасно, просто убийство у нас. Убийцу найти нужно, — сказал Костя, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Ищите, я здесь при чем? — Женщина снова повернулась к нему в профиль.

— Да вы-то ни при чем… А вы мужа похоронили?

— Идите своей дорогой! — почти не разжимая губ, проговорила женщина.

— Вы двадцатого числа похоронили, а у нас двадцать первого убили. Сухаркова Илью Даниловича.

Женщина снова повернулась к нему, сурово взглянув, собралась что-то гневно сказать, но промолчала.

— Может, видели что-то подозрительное? Может, мужчину подозрительного или женщину?

— Тебя подозрительного вижу!

— Ну так это понятно, я и сам себя подозреваю. В черствости и равнодушии, пристал к несчастной женщине…

— Это я несчастная женщина?

— В том смысле, что несчастье у вас… Муж? — Костя кивнул на крест.

— Муж.

— Вы уж меня извините…

— Когда я могла видеть кого-то подозрительного? Когда хоронили?

— На следующий день после вашего… Я так понимаю, вы каждый день сюда ходите.

— И на следующий день была.

— Когда? До обеда, после?

— И до обеда была, и после.

— Может, и в три часа здесь были?

— Может, и была.

— В три часа там драка у могилы завязалась… — Костя снова повел рукой.

До могилы Сухарковой неблизко, мало того, ее скрывали деревья — невысокие, но раскидистые. Без листвы, но все равно скрывали. Опять же, нагромождение могил. Но если встать на скамейку, а еще лучше на столик, то можно увидеть крест над могилой Сухарковой. Но вряд ли Кленова становилась на скамейку. И тем более на столик.

— Может, слышали что-то? — спросил он.

— Нет, не слышала… Тихо здесь. Так тихо, что ничего не слышно… Только голос… Его голос! — Женщина приложила к глазам платок.

— Я вас понимаю, прекрасно понимаю. Но вот там, за тем памятником, вы могли видеть, кто-то стоял и наблюдал… Или просто стоял. Не знаем, женщина или мужчина. Но в светло-сером головном уборе. Может, видели?

— Видела.

— Мужчину, женщину?

— Мужчину.

— Где видели?

Костя не поленился, подошел к памятнику с высокой плитой, но Кленова показала в другую сторону.

— Метрах в двадцати отсюда был.

— Далековато… И что этот мужчина делал?

— Стоял, смотрел.

— Куда смотрел?

— Куда-то в мою сторону.

— Может, он смотрел на вас?

— Не знаю, может, и на меня.

— Может, он вас знает?

— Я его точно не знаю.

— А узнать можете?

Кудылин достал из кармана смартфон, сначала вывел на дисплей снимок, на котором фигурировало его служебное удостоверение в развернутом виде.

— Это на всякий случай, лейтенант Кудылин, так сказать… А вот это Сухарков Илья Данилович. — Он вывел на экран фотографию живого человека. — Не он?

— Нет, не он.

Кудылин показал фото и Рощина,