— Джеймс…

Эрика получила глубокую рубленную рану по нижней части груди и животу.

— Не бойся. Сейчас, ты ведь тоже регенерируешь…

— Нет… Джеймс, я умираю. Не вини себя. Мы обязаны были попробовать.

— Не придумывай, ты же супер-элитный боевой модификант! Это просто царапина!

Я посмотрел на неё магическим зрением и увидел, что края раны почернели, но не тем цветом, каким я виду магию Ингвара, а каким-то другим, абсолютно чёрным, цветом пустоты.

— Останься со мной. До конца. — она протянула ко мне руку.

Я взял её, сжал покрепче, присел и накрыл рану рукой с браслетом. От него рвануло множество нитей, Эрика закричала от боли и потеряла сознание. Но полоски тьмы оказались внутри серого кокона, а её сердце стало биться ровнее.

— Никакого конца! Держись, я отнесу тебя на корабль!

Глава 14

Нельзя упустить шанс. Сам я для спасения Эрики больше ничего сделать не могу. Стрельбу точно слышали на другой стороне кратера, но к бою они не готовы, а с голыми задницами сюда не побегут. Я не могу столько ждать.

А что они будут делать, когда придут мне на помощь? С собой у них только магия, и её должно быть достаточно. Но в медотсек отправили Шина, как специалиста по модификантам. Вот кто мне нужен. И сейчас он на корабле! Я не видел его среди развлекающихся на источнике. Мне нужно вернуться на флагман.

Я осторожно поднял Эрику на руки, зафиксировал её тело так, чтобы рану не сдавливало при каждом шаге, и переключился на магическое зрение. Левиафанов хорошо видно, но я никогда не пытался смотреть с такого расстояния. Рассыпанные в воздухе капельки воды с серой энергией магическому зрению только помогали. Я видел суету на другом берегу кратера, и стайку светящихся точек вдалеке. Одна из них должна быть нужным мне кораблём. С такого расстояния они все одинаковые, проклятье!

Их всего шесть. А левиафанов семь. Я посмотрел по сторонам, и увидел ещё один яркий шар с чёрными прожилками, ползущий вдоль границы тумана. Это всего метров триста. Кажется, этот левиафан патрулирует периметр, и не нуждается в питье, значит он и есть флагман. Но чёрные прожилки? Не важно, я уже потерял три секунды.

Рванул с места и на пределе скорости тела, даже быстрее. Големы не должны допускать повреждения моего тела, но если им приказать держать максимум, и ещё немного добавить от себя… Да, я порву себе жилы, но пусть ноги хоть отвалятся, я должен спасти Эрику. Держать её в безопасном положении было крайне неудобно, от нагрузки руки болели чуть меньше ног, а спина грозила разорваться на три части, но какая разница, если расстояние до спасения стремительно сокращается?

Вынырнув из тумана, я понял, что не ошибся. Впереди ползла огромная туша флагмана. До корабля было ещё метров сто, а боевая галерея на нижней части декоративной обшивки находится на высоте, настолько превосходящей мой рост, что мне точно не допрыгнуть. С галереи меня заметили, и взяли на прицел несколько пулемётчиков. Сверху мелькнул человек в белом комбинезоне, а в следующую секунду пулемёты перестали в меня целиться. Корабль останавливался мучительно долго, едва ли не столько же, сколько я к нему бежал.

Поднимаясь на платформе, я спрятал когти в гиперкуб, и правильно сделал. Нас встретило сразу трое бойцов из роты Маркуса. Один из них попытался забрать у меня Эрику, но после моего взгляда передумал.

— Где медик? — спросил я сквозь боль от перегруженных мышц торса.

Они расступились, а один пошёл внутрь корабля.

— Быстрее!

Мы побежали по коридорам. Много поворотов, два спуска, один подъём… Да и коридоры стали заметно уже, в некоторых мне приходилось держать Эрику за подмышки, чтобы её голова не стучалась об стену. Медотсек находился в конце длинного коридора со множеством ответвлений, а вместо магической завесы его прикрывала массивная стальная дверь. Повинуясь нажатию на рычаг, она открылась наружу, боец распахнул её передо мной и отошёл.

Я уложил Эрику на стоящую около стены кровать и пошёл искать медиков. Внутри медотсек был разграничен привычными завесами. Здесь стоял знакомый запах больницы, но не той, в которой я очнулся после избиения, а какой-то другой, привычной и в то же время страшной. Я обошёл все комнаты, но не нашёл никого — ни пациентов, ни обслуги. Иногда я поглядывал вокруг магическим зрением, но завесы перекрывали и его. Зато я понял, что стены тут сделаны из плит, похожих на потолок над спиной левиафана, только вместо прожилок тут сплошное полотно. Похоже, медотсек это бронецитадель внутри корабля.

Запах больницы то усиливался, то ослабевал, и на втором круге я установил его источник — небольшой закуток, замаскированный завесами так, что без магического зрения не найти. Однако проход в завесе был открыт. Шин сидел в узкой комнатке полтора на три метра, а перед ним стоял стол, зеркало, бутылка и рюмки. Запах спирта здесь был особенно резким.

— О, смотри. Твой убийца пожаловал — сказал Шин зеркалу, а в следующую секунду пробил его кулаком.

— Шин, мне нужна твоя помощь. Я очень сожалею о том, что произошло с твоим братом…

— Братом? Не было у меня никакого брата — он стряхнул кровь с руки на пол, и наполнил рюмку из бутылки.

— Ты пьян? — с ужасом спросил я.

Амброзия не пьянила, хоть и вызывала куда более жёсткое «похмелье» чем алкоголь. Но осознавать, что единственный доктор на корабле напился и впал в неадекват, когда был нужнее всего…

— Да! Да, чёрт возьми, и я могу это себе позволить!

— Эрика умирает! Её ранил покрытый чешуёй урод…

— Это та самая прототип, которая пристрелила Ли? — перебил меня Ньянг.

— Моя служанка, гибридный модификант, да. Её нужно спасти, как ценную боевую единицу.

— Да, прототип — это дорого. Охренеть как дорого! Настолько дорого, что папаше пришлось проглотить свои амбиции, и оставить её в живых. А он знаешь какой? А, ничего ты не знаешь. — он замолчал и залил в себя ещё рюмку.

— Ты в состоянии проводить операции? Её регенерация не работает.

— Какая разница? Ты настолько не шаришь в трансчеловеческой анатомии, что всё равно не поймёшь, что я делаю. Ты и сейчас не понимаешь. На, выпей! — он наполнил рюмку и предложил её мне.

Я без колебаний вылил её себе в рот. Ничего более отвратительного я в жизни не пробовал. Поборов желание выплюнуть жгучую горькую жидкость, я её проглотил. Это был чистый спирт, и очень слабенькая амброзия на его основе. Но