и рейтарские мотоциклы, а потом — чуть медленнее, при весе в несколько тысяч раз больше. И всё же, мы не были настолько напуганы, чтобы бросить грузовики и пойти на прорыв. Там в трюмах летят наши основные войска — полк модификантов Хасаги. А ещё запас провизии, без которой на заставе начнётся голод. К тому же, если у корабля погибнет левиафан, нам понадобятся другие звери для буксировки надстройки, поэтому защищать караван мы будем до последнего.

Покончив с двигателями, я вернулся на спину Левиафана. Снежа спала в специальной капсуле, которую приволокли модификанты пока меня не было, а Ингвар перекусывал тушёнкой из стеклянной банки без этикетки. Я всё ещё не чувствовал голода, и решил спросить мага об этом.

— Пропуская через себя энергию, тело меняется. Мы чувствуем голод, когда энергии мало, а её чаще всего хватает. К сожалению, заполниться под завязку можно только свежим мясом, а это — так, не столько еда, сколько самообман.

— А твоя связь с левиафаном разве не должна тебя подпитывать?

— Если бы всё было так просто. Он слишком могуч, а Снежа в отрыве от него — слишком слаба.

— На «Вечнозелёном» мой браслет как-то соединился с левиафаном, и стал показывать вокруг не эту иллюзию, а то, что происходит снаружи.

— Ну вот, ещё одно доказательство в пользу древнего происхождения твоей находки. Видимо, они с левиафанами созданы в одно время, и проблему с иллюзиями они решали не личной дружбой мага и зверя, а надёжной магией. Хотя я справлюсь с любым левиафаном, и это не хвастовство.

— Я это к тому, что можно попробовать получать от левиафана ещё что-то.

— А ты пробовал наоборот?

— Что ты имеешь в виду?

— Твоё магическое зрение. Ты говорил, что перестаёшь видеть иллюзию, когда включаешь его. Но что, если сделать наоборот, и заставить левиафана смотреть магическим зрением? Нам бы очень пригодилось хорошенько осмотреться.

— Можно попробовать.

Установить связь через Снежу не составило труда — хватило почесать кошкодевочку под подбородком. Непослушный браслет очень долго не хотел реагировать на связь, но в итоге всё же сработало. Потребовалось сосредоточиться на желании увидеть то, что происходит снаружи, и отрешиться от красоты чёрного моря меха, которое мне показывал левиафан.

Ингвар тоже смог подстроиться под этот сигнал, и теперь осматривал караван глазами, насколько позволяла дальность. Когда мне наконец удалось переключиться на магическое зрение, оно было столь чётким, будто я касался каждого предмета, который осматриваю. У всех левиафанов я смог различить оттенки свечения, увидел спрятавшихся по норам хищников Пустоши, напуганных проходом каравана, и держащихся на расстоянии в несколько километров от нас. Кроме стайки каких-то чёрных тараканов, которые тащились за нами следом, очень близко к замыкающему ряду левиафанов.

— Ингвар, а на пустоши чёрные тараканы водятся?

— Конечно.

— А зачем они за кораблями ползают?

— Ползают? Мы вообще-то несёмся как сумасшедшие. И я никого не вижу.

— Может, это невидимые хищники?

— Невидимыми умеют становиться хамелеоны. Они слишком медленные, чтобы догонять добычу…

— О нет. — дошло до меня то, что должно было быть очевидным.

Я рванул в корабль и стрелой взлетел по лестнице. На мостике шла напряжённая работа — ориентироваться на пустошах очень сложно, а нам сейчас нужен кратчайший курс. Грозный возвышался в центре командной рубки. Он так и не решился заново установить себе трон.

— Нас преследуют! — крикнул я, как только перешагнул завесу.

— По данным внешних камер всё чисто.

— В пятиста метрах за дальним рядом. Я думаю, они используют ту же маскировку, что и тот варвар на горячих источниках.

— Надеюсь, у тебя есть основания это озвучивать. Я прикажу Маркусу десантировать роту в полном составе, чтобы проверить. А теперь возвращайся вниз, Ингвару может потребоваться помощь.

Рота десантировалась даже раньше, чем я спустился. Десять мотоциклов с люльками, таких же, как у Маркуса в день, когда мы встретились впервые. Водитель с пистолет-пулемётами, и стрелок с плазменной пушкой, и сам Маркус во главе строя. Спрыгивая с кораблей, они дали веерный залп из автопушек, туда, где находился предполагаемый противник. Часть снарядов как будто исчезла. Рейтары осознали это не сразу. Они потеряли почти половину высоты, прежде чем включили полёт и стали обходить преследователей с флангов.

Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом из ниоткуда появились четыре баллисты, похожие на те, что делали в оружейной мастерской.

— Скорпионы! — удивлённо сказал Ингвар.

Баллисты размещались на летающих платформах. Они замерли, сделали по выстрелу, и помчались дальше, не обращая внимания на зажимающих их Рейтаров. Байки заняли удобную позицию сзади-сбоку, и начали стрелять из всего, что есть. Плазменные шары заставляли воздух кипеть, но врезаясь в деревянные платформы бессильно гасли. Пули вообще не наносили урона. Баллисты начали перезаряжать сами себя, и снова выстрелили с расстояния двести метров до левиафана. Я только что заметил, что они сосредоточили огонь на «Вечнозелёном».

Рейтары были вынуждены опуститься на землю и преследовать баллисты. Маркус указал рукой на одну из платформ, и вся стрельба полетела в неё. Плазменные пушки перегрелись от слишком частой стрельбы, но платформа сначала потеряла ход, а потом взорвалась, расшвыривая по Пустоши горящие щепки. Трава от такого жара моментально высохла, начался пожар.

Пока Рейтары объезжали огненную преграду, оставшиеся три баллисты выстрелили прямой наводкой по левиафану, и корабль рухнул.

— Они его убили… — протянул Ингвар.

— Ясуо, отключить щиты! Двигатели, полный ход! Отправьте разведчикам сигнал покинуть бой и возвращаться на флагман! — закричал Грозный из артефакта.

— Какого хрена?

— Мы бросаем конвой. Спасаемся бегством.

— Но здесь ведь других варваров нет! Мы уже уничтожили одну баллисту! Рейтары и сами их размажут!

— Слишком просто. На «Вечнозелёном» нечего грабить, там только полторы тысячи злобных модификантов и провизии на пару дней. Мы чего-то не понимаем.

Я посмотрел вокруг и ничего нового не увидел.

— Других врагов нет.

Последние звуки потонули в треске столь громком, будто порвалось само пространство. Уши быстро регенерировали незначительные повреждения, и я снова подключился к левиафану с магическим зрением. От главного орудия к небольшой точке прямо по курсу всё ещё тянулся синий шлейф. Мне страшно было предположить, сколько энергии пропустила через себя пушка, но цель, по которой она стреляла всё ещё двигалась.

Я переключился на оптическое зрение и дал максимальное увеличение. По полосе Пустоши, оплавленной до состояния стекла, шла огненная фигура. В одной руке она несла огненный меч, почти в свой рост длиной, а вторую держала внизу, с растопыренными пальцами, оканчивающимися длинными горящими кинжалами.

Гулко ухнули башенные пушки, и через несколько шагов фигуру накрыло двумя разрывами. Когда вздыбленная земля