Медленно край камня приподнялся над травой. Черви и личинки,прожившие всю жизнь в безопасной, уютной тьме под камнем, забеспокоились наярком солнечном свету. Тяжело, неуклюже камень поднимался, повинуясь неуклоннодвижущейся руке Гариона. И секунду поколебавшись, медленно перевернулся.

Изнеможение, которое Гарион испытал после первой попыткиперевернуть камень руками, никак не могло сравниться с непомерной усталостью вовсем теле, накатившей на него теперь, когда он ослабил мысленную хватку. Онуронил руки на траву и упал на них головой.

Прошло несколько секунд, пока он осознал это странноеобстоятельство. Он все еще стоял, но руки его лежали на траве. Он поднял головуи в изумлении огляделся. Ясно было одно — камень он сдвинул. Иначе быть немогло, раз камень лежит на круглой стороне, плоским основанием вверх. Однакоэто оказалось еще не все. Он, хотя и не трогал камня, все же испытал на себеего вес, будто удерживал этот валун сам.

В отчаянии Гарион осознал, что до подмышек ушел в плотнуюземлю луга.

— Что же мне теперь делать? — беспомощно вопрошалон сам себя. Мысль, что надо вновь собирать волю и выдергивать себя из земли,он с ужасом отбросил. Он слишком устал, чтобы даже думать об этом. Он решилпоерзать, чтобы разрыхлить землю вокруг себя и так мало-помалу выбраться, но немог даже шелохнуться.

— Посмотри, что ты наделал, — с упреком сказал онкамню.

Камень молчал.

Ему пришла в голову мысль.

— Ты здесь? — позвал он сознание, которое,казалось, пребывало с ним всегда. Глухое молчание.

— Помогите! — заорал он.

Птица, привлеченная червями и личинками, посмотрела на негоодним глазом и вернулась к прерванному завтраку.

Гарион услышал сзади легкие шажки и с трудом обернулся,выворачивая шею. Жеребенок в изумлении смотрел на него, потом вытянул шею ипотерся о щеку Гариона.

— Хорошая лошадка, — сказал Гарион, радуясь, чтоон не один. Тут его осенило. — Тебе надо сходить за Хеттаром, —сказал он.

Жеребенок, гарцуя, обежал вокруг него и снова потерся носом.

— Перестань, — сказал Гарион, — это оченьважно. — Он старательно направил свое сознание на мысли жеребенка.Пришлось испробовать дюжину разных способов, пока по чистой случайности неудалось нащупать нужный подход. Сознание жеребенка без связи и целиперескакивало с одного на другое. Это был младенческий разум, свободный отмыслей, воспринимающий только чувственные впечатления. Гарион нашел мимолетныеобразы зеленой травы, бега, облаков, неба и теплого молока. Он уловил такжеудивление в маленьком мозгу и прочную любовь, которую питал к нему жеребенок.

Медленно, мучительно Гарион выстроил в блуждающих мысляхжеребенка образ Хеттара. Казалось, на это ушла вечность.

— Хеттар, — снова и снова повторял Гарион. —Иди к Хеттару. Скажи ему, что со мной беда.

Жеребенок понесся прочь и тут же вернулся, чтобы прижатьмягкий носик к его уху.

— Пожалуйста, послушай! — закричал Гарион. —Пожалуйста!

Наконец — Гариону казалось, что прошли часы, —жеребенок вроде бы понял. Он отошел на несколько шагов, вернулся и сновапотерся о Гариона.

— Иди — позови — Хеттара, — приказал Гарион, изовсех сил внушая каждое слово.

Жеребенок переступил копытцами, потом повернулся и галопомпонесся прочь не в ту сторону. Гарион разразился ругательствами. За последнийгод он имел возможность ознакомиться с самыми красочными и выразительнымиоборотами из словаря Бэйрека. Повторив по шесть — восемь раз все фразы, которыепомнил, Гарион принялся импровизировать.

Издалека до него донеслись отрывочные мысли жеребенка. Малышгонялся за бабочками. Гарион замолотил по земле кулаками и чуть не взвыл ототчаяния.

Солнце поднималось, начало припекать.

Уже вечерело, когда Хеттар и Силк отыскали его, следуя загарцующим жеребенком.

— Это как же ты ухитрился такое сделать? — спросилСилк с любопытством.

— Не хочу говорить об этом, — пробормотал Гарион,разрываясь между радостью и сильным смущением.

— Вероятно, он может многое из того, что намнедоступно, — заметил Хеттар, слезая с лошади и отвязывая от седла лопатуДерника. — Только не понимаю, зачем ему это понадобилось.

— Я убежден, у него были на то серьезныепричины, — заверил Силк.

— Как ты думаешь, спросить у него?

— Скорее всего, это слишком мудрено, — отвечалСилк. — Я уверен, простым людям вроде нас с тобой этого не понять.

— Как ты думаешь, он закончил, что делал?

— Полагаю, мы можем его спросить.

— Не хотелось бы его отвлекать, — сказалХеттар. — Может быть, это что-нибудь очень важное.

— Да уж наверняка, — согласился Силк.

— Пожалуйста, вытащите меня, — взмолился Гарион.

— Ты уверен, что все завершил? — вежливо спросилСилк. — А то мы вполне можем подождать.

— Пожалуйста, — попросил Гарион, чуть не плача.

— Зачем ты пытался его поднять? — спросил ГарионаБелгарат на следующее утро, когда они с тетей Пол вернулись, и Силк с Хеттаромторжественно поведали о затруднительном положении, в каком нашли юношу вчера.

— Мне казалось, так его легче будет перевернуть, —ответил Гарион. Знаешь, поддеть снизу и перекатить.

— Почему было не нажать на него ближе к верху? Он быточно так же перекатился.

— Я не подумал.

— Неужели ты не понимаешь, что мягкая почва не моглавыдержать такого давления? — спросила тетя Пол.

— Теперь понимаю, — отвечал Гарион. — Но ведьесли б я толкал его, он бы просто отбросил меня назад!

— Надо было встать покрепче, — объяснилБелгарат. — В этом весь фокус. От тебя требуется только стоять неподвижнои толкать предмет, который ты задумал переместить. Иначе ты, конечно, отбросишьсебя назад.

— Я не знал, — проговорил Гарион. — Я первый разпытался сделать что-то сознательно… Перестанешь ты? — резко спросил онСе'Недру. Она не переставала хохотать с того самого момента, как Силк закончилрассказ о злоключениях Гариона.

Она захохотала еще пуще.