стороне. Я предупредила его о ситуации, используя слова «чрезвычайно обеспокоены», и спросила, не поставят ли дополнительную охрану в отделение неотложной помощи. Он согласился и сразу принялся за дело, что принесло мне некоторое облегчение.

Я снова связалась с Энди, сотрудником корпуса Д, чтобы узнать о состоянии Фолкнера. К моему ужасу, он ответил:

– Босс, я не думаю, что с ним что-то не так. Кажется, он симулирует, но медики уверены, что он болен.

Я уронила голову на руки. Моя тревога усилилась.

– Понимаю, – ответила ему. – Каждый, кто демонстративно катается в агонии, вызывает у меня подозрения. Но, если врачи приняли такое решение, мы не можем ему противостоять.

Мы действительно не могли. Что, если бы Райан Фолкнер умер? Смерть – это всегда трагедия, и, кроме того, она имела бы ужасающие последствия. Всех нас обвинили бы в корпоративном непреднамеренном убийстве. У меня были связаны руки.

– Но босс! – Энди был напуган не меньше меня.

– Просто выполняй свою работу: проводи его до автомобиля скорой помощи. Постарайся собрать команду из трех человек.

Обычно сопровождением занимаются двое сотрудников, один из которых пристегивает себя наручниками к заключенному. Было обеденное время, и персонала не хватало, но я не могла рисковать в случае с Фолкнером, поэтому привлекла к этому делу еще одного надзирателя.

Энди собрал для меня команду, состоявшую из женщины и двух мужчин: Джона, Стива и Дженни, старшей надзирательницы, которая отвечала за сопровождение. Она вошла в офис службы безопасности, чтобы взять наручники и мобильный телефон. Дженни была так же напряжена, как и все мы. Никто не хотел этого, кроме врача.

– Что сказали полицейские? – спросила я надзирателя.

Он печально покачал головой.

– Они ответили, что заняты и не могут предоставить людей, но пришлют патрульный автомобиль, чтобы он проехал мимо больницы.

Я была обескуражена.

– Ты сказал им, насколько это серьезно?

Мы крайне редко обращались к полицейским, чтобы попросить у них помощи в сопровождении заключенного, и они знали об этом.

– Да босс, но у них нет свободных людей.

– Ради всего святого!

Ком встал в горле. У меня развитая интуиция, которая редко подводит. Я была сильно обеспокоена.

В моем распоряжении были только наши сопровождающие и больничная охрана. Нужно было проехать всего 300 метров, но это не имело значения, ведь в дороге могло произойти что угодно.

Автомобиль скорой помощи въехал через ворота тюрьмы во двор и встал у черного входа корпуса Д. Два фельдшера воспользовались лифтом, чтобы спустить Фолкнера с четвертого этажа. Он был пристегнут наручниками к Стиву, и все три надзирателя сели рядом с ним в задней части автомобиля скорой помощи.

Я пошла проводить свою команду. Автомобиль остановился перед воротами в ожидании, когда они откроются. Я находилась в настолько сильном стрессе, что даже не ощутила ледяной ветер, дувший в лицо. Джон открыл заднюю дверь машины, и я хорошо рассмотрела Фолкнера. Рост около 180 сантиметров. Среднего телосложения. Светлая кожа. Каштановые волосы. Карие глаза и заметный шрам на предплечье. Он выглядел так, словно испытывал боль: его лоб был нахмурен, и дыхание участилось, но он перестал извиваться. Стив сидел рядом с ним, и их запястья были скованы наручниками.

Мы не пристегиваем заключенных к койкам или стульям – это сериальный бред.

– С вами все в порядке? – осторожно спросила я Джона.

Он кивнул.

– Да, босс.

– Хорошо, вы знаете, что делать.

Я в последний раз кивнула ему и захлопнула дверь. Автомобиль скорой помощи двинулся вперед, проезжая через ворота во внешний мир.

Энди, дежурный надзиратель, подошел ко мне, дуя на руки, чтобы согреться. Он был там с самого начала и наблюдал за тем, как разворачивалась драма. Мы бросили друг на друга косой взгляд.

– Не нравится мне все это, – сказал он, выпуская изо рта пар.

Я смотрела вдаль, наблюдая за тем, как закрываются огромные ворота.

– Не то слово!

18. В засаде

Уормвуд-Скрабс, 8 января 2007 года

Я курила, как солдат, смотрела на часы, барабанила пальцами по столу, будучи не в силах работать. Не могла сконцентрироваться, пока ждала ответа от Дженни и команды. Прошло полтора часа, а она до сих пор не брала трубку.

Что-то пошло не так. Совсем не так.

– Есть что-то? – спросила я присутствующих в кабинете в надежде, что она позвонила кому-то другому. Все угрюмо покачали головами.

Наконец главный телефон на моем столе зазвонил. Я сразу же сняла трубку.

– Дженни? – чуть было не вскрикнула я.

На связи была диспетчерская, расположенная у входа в тюрьму. Там стоят все мониторы с записями камер наблюдения.

– Произошел вооруженный побег. Фолкнер сбежал.

Все вокруг меня стало происходить словно в замедленной съемке.

– Мы вызвали полицию. Персонал еще находится в больнице.

Показалось, что я оказалась под водой. Слова звучали замедленно и искаженно.

Мой худший кошмар претворился в жизнь.

Меня затошнило, словно кто-то ударил в живот. Было плевать на Фолкнера, я беспокоилась лишь за наших сотрудников. Если побег был вооруженным, значит, у него было огнестрельное оружие. Пушка у лица. Палец на спусковом крючке. Я не знала, пострадали ли мои коллеги и в каком они были состоянии. Еще один удар в живот: это мы направили их туда.

Чувство вины сменилось гневом: сначала на врача, настоявшего на госпитализации Фолкнера, а затем на саму себя за то, что не сделала больше. Я не знала, что еще могла предпринять, но это не мешало ненавидеть себя. Здравый смысл покинул меня, когда наступила паника.

Мир вокруг ускорился, когда я пришла в себя и вскочила со стула. Ворвалась в кабинет Кэролайн. Она выглядела испуганной.

– Он сбежал! – выпалила я. – Вооруженный побег!

Сначала она недоверчиво посмотрела на меня, а затем выругалась.

Кэролайн вскочила с места с такой силой, что стул улетел и ударился о плинтус. Мы побежали по коридорам. Надзиратели отходили с нашего пути и прижимались спиной к стенам, чтобы пропустить нас. Забросив свои ключи в сторожку, мы пренебрегли всеми процедурами «выписки».

– Мы идем в больницу! – крикнула я через плечо.

Ледяной воздух обжигал мои легкие, пока мы бежали со всех ног. Я никогда не жалела о своем пристрастии к сигаретам так сильно, как во время того трехсотметрового забега до Хаммерсмитской больницы.

Автомобиль скорой все еще стоял у отделения неотложной помощи. Задние двери были распахнуты. Это было похоже на страшную сцену на месте аварии. Женщина-водитель сидела на задних ступеньках машины и рыдала, уронив голову на руки. Лицо больничного охранника было пепельно-серым. Он качался, как дерево во время бури, и мне казалось, что он может в любой момент потерять сознание. Вокруг столпились десять или более зевак. Я осмотрела толпу. Сердце стучало с такой силой, что я его слышала.

Джон, Стив, Дженни – слава богу, все были там. Живые.

Мое дыхание было учащенным и поверхностным от бега. Попытавшись успокоить сердце, я бросилась к коллегам.

Что-то было не так. Приблизившись к группе людей, собравшейся у входа