могу играть ради денег, – сказала Кинг на пресс-конференции перед матчем. – Я должна играть ради дела».

В начале 1970-х годов компании, выпускавшие спортивную обувь, особенно те, кто работал на спортсменов, не обращали особого внимания на женщин. Бум бега трусцой безоговорочно коснулся обоих полов, но ранняя обувь для тренировок, рекламируемая как женская, была сшита по мужской колодке. Простые парусиновые туфли от Keds сохраняли свою популярность как повседневная обувь, но их эпоха в качестве спортивной обуви миновала много десятилетий назад. Модели Pro-Keds были популярны на спортивных площадках на американском Среднем Западе и на парковых баскетбольных площадках Нью-Йорка, но рекламировали их в основном для мужчин и мальчиков. Лишь немногие спортивные звезды женского пола достигли статуса лица бренда. Кинг и коллеги-теннисистки Крис Эверт и Маргарет Корт в большей или меньшей степени были таковыми. Одной из причин этого было минимальное финансирование женского спорта в школах. До 1971 года менее 1 процента спортивного бюджета колледжей предназначались для женских спортивных программ. Около 7% университетских спортсменов составляли женщины.

Крупные компании, такие как могущественная Adidas и растущая Nike, следовали за общей тенденцией, обычно игнорируя женщин как возможную аудиторию.

Кинг выиграла у Риггса, эффектно победив в «Битве полов». Выиграв три сета подряд, она подбросила ракетку в воздух, а Риггс перепрыгнул через сетку, чтобы поздравить ее. Толпа взревела. Победа Кинг произошла в тот момент, когда ситуация для женщин в спорте начала меняться. Всего годом ранее, в 1972-м, революционная поправка в сфере образования, известная как Основание IX, проложила путь к более равному представительству и финансированию. Согласно этому Основанию, не могло быть дискриминации по половому признаку в «любой образовательной программе или деятельности, получающей федеральное финансирование». Это означало, среди прочего, что каждому доллару, потраченному на мужскую спортивную программу в старшей школе или в колледже, должна соответствовать сумма в женской программе. Многое должно было измениться.

1 апреля 1980 года, во вторник, миллионы людей достали свои кроссовки. В то утро, в 5.30, мэр Нью-Йорка Эд Кох был на встрече на четырнадцатом этаже в офисе комиссара полиции города, чтобы обсудить, что делать с забастовкой транспортников, из-за которой встали городские автобусы и метро. Забастовка началась в тот момент, когда город только начинал приходить в себя после отчаянного, близкого к банкротству положения, знаменитым примером которого был заголовок в «Daily News» 1975 года о предполагаемой федеральной помощи: «Форд городу: «Сдохни!» (Федеральная помощь все-таки была оказана.) Пока комиссар полиции говорил об освобождении парковок, чтобы уменьшить транспортные заторы, Кох посмотрел из окна на Бруклинский мост и увидел десятки тысяч людей, которые шли по нему на Манхэттен.

«Это нас спасет», – подумал он.

Мэр покинул совещание, пресса шла за ним по пятам, и спустился к выходу с моста. «Идите по мосту!» – сказал он своему городу, отлично зная, что камеры снимают этот политический театр.

За его спиной люди устремились в город, на свои рабочие места, аплодируя словам мэра. «Идите по мосту! Мы не позволим этим ублюдкам поставить нас на колени».

Забастовка продолжалась одиннадцать дней, и каждый день Кох выходил к одному из мостов Манхэттена, чтобы подбодрить тех, кто пешком шел на работу из пригорода. Их незачем было подбадривать. В неразберихе, породившей слово «неразбериха», они делали то, что должны были делать, чтобы добраться до работы. Кох обратил внимание на их странную, но практичную форму: неожиданно вид мужчин и женщин в деловых костюмах и в кроссовках, зачастую с сумкой для покупок со сменной обувью в руке, стал обычным.

«Поначалу это казалось немного странным, но это определенно было лучше, чем носить восьмисантиметровые каблуки», – вспоминала Ким Строумэн, надевавшая белые кроссовки с чулками и шедшая в них на работу в нижний Манхэттен во время забастовки.

Взрыв интереса к бегу трусцой, теннису и баскетболу на протяжении 1970-х годов сделал кроссовки более разнообразными и доступными, чем когда бы то ни было. А во время одиннадцатидневной забастовки нью-йоркские магазины столкнулись с ростом незапланированных покупок. Забастовка транспортников продемонстрировала растущую привлекательность кроссовок вне спорта: это была обувь, которую ты надевал, если тебе нужен был комфорт. К моменту выхода фильма «Деловая женщина» в 1988 году место кроссовок среди работающих женщин было достаточно четким, чтобы стать символом классовых различий. Секретарша, сыгранная Мелани Гриффит, добирается до города на пароме, надев белые кроссовки Reebok на толстой подошве, тогда как ее босс может позволить себе непрактичные стильные туфли на каблуке, так как ее привозят в офис в автомобиле.

У кроссовок Мелани Гриффит есть еще одна история. Это история о том, как компании наконец поняли, что есть серьезный спрос на женские кроссовки, но кроссовки, созданные специально для женщин и не просто для прогулок.

Фарра Фосетт-Мэйджорс, катавшаяся на скейтборде в кроссовках Senorita Cortez в 1977 году, была белой вороной (или, возможно, учитывая ее фанатов, намеком на то, что Nike хотела привлечь еще и внимание мужчин). Следующая заметная новация в культуре американских кроссовок, как и многие до нее, имела заграничные корни.

Были махи ногами. Были движения тазом. Были махи руками и выпады, напоминавшие движения пугала на ветру. Было даже такое движение, когда следовало нагнуться, поставив обе ступни на землю, шлепнуть ладонями по земле, махнуть руками между ногами и повторить. И потом был счет. Очень много счета.

Актриса Джейн Фонда увидела все это после того, как в 1978 году, во время съемок фильма, она сломала ногу. К этому моменту она была хорошо известна зрителям не только потому, что получила «Оскар» как лучшая актриса года и еще дважды номинировалась на него, но и за ее протесты против войны во Вьетнаме. Перелом ноги помешал ей заниматься балетом, даже когда нога уже срослась, а ведь именно балет позволял ей оставаться в форме предыдущие двадцать лет. В качестве альтернативы мачеха рекомендовала ей женщину-инструктора в Лос-Анджелесе.

«Ее занятие стало откровением, – позднее написала Фонда. – Я вошла в так называемую взрослую жизнь в то время, когда женщинам не предлагали сложные физические упражнения. Не предполагалось, что мы будем потеть или иметь мускулы. И вот вместе с сорока другими женщинами я обнаружила, что двигаюсь в течение полутора часов совершенно по-новому».

Бег трусцой, возможно, был первым видом спорта, захватившим нацию, но для многих людей, желавших привести себя в форму, кардионагрузки, особенно на публике, были не особенно привлекательны. Тренировки, захватившие внимание Фонды, были более интимными: только инструктор, предлагающий небольшой группе серию растяжек, шагов и потягиваний.

В 1979 году Фонда и фитнес-инструктор открыли собственную студию аэробики в Беверли-Хиллз.