Постояв немного в нерешительности, я так окончательно и не решила, что буду делать и как на все это реагировать. Отговаривать Сферра от трапезы было бесполезно. Он аррафат, а не человек, и диетами себя не ограничивает. К тому же, там еще и арух. Явно голодный, паук выглядел не менее жестко, чем Сферр. И не стоило забывать о том, что по плану ахунта «мясом» для аррафата была я сама. Я еще помнила его фразочку, что в трюме сидит аррафат и его еда. И вот эта самая «еда» безмолвно жалась в сторонке под тяжелым взглядом голодающих.

Поглощенная обдумываем плана спасения «потенциального обеда», не сразу заметила какое-то оживление сбоку, а когда обратила внимание, было уже поздно. Вдоль стеночки, явно в мою сторону, пробирались вчерашние вонючие крабы. Вонять меньше от них не стало, но, видимо, я уже принюхалась, и поэтому сразу их и не учуяла. А зря. Отсеки отделяющие их от меня пустовали и на помощь мне явно сейчас никто не придет.

В панике я совершила огромную ошибку — зашла обратно в свою комнатку. Я это поняла сразу же, как только проем заняли крабы. Их мерзкие склизкие зеленоватые рожи с выпученными глазами, болтающимися на тонких усиках, вызывали приступ тошноты. Вблизи они оказались еще ужаснее и вонючее.

Один из них, разинув рот, выпустил оттуда длинные тонкие щупальца. Увиденное окончательно меня подкосило, и я сделала единственное, что смогла в данной ситуации — завопила во все горло.

Высокий истеричный женский визг оглушил трюм.

И, чем ближе подбирались ко мне склизкие монстры, тем звонче я голосила. Все закончилось так же стремительно, как и началось. Сначала под аккомпанемент моей голосовой трели слег самый крайний краб. Следом, лишившись мгновенно обеих конечностей, второй. Ну и последнему просто оторвали голову. Посреди отсека, заваленного изувеченными телами крабов, стоял Сферр и гневно озирался вокруг.

— Новенькие, — сплюнул он, — это они не разобрались, к кому полезли и кого съесть решили.

Вопить я мгновенно прекратила. А потом, плюнув на все, рванула в объятья мужчины, забыв, что я, вроде как, женщина военная, командир отряда карателей, и не никакого-то там, а одного из лучших. Все это мигом забылось, как только на меня поперли здоровенные морские гады-переростки с клешнями и недобрыми намереньями. И судя по тому, что вырывалось из их пастей, не знакомиться они со мной пришли, а сожрать, по-тихому, как и сказал Сферр.

Вконец испугавшись и одновременно почувствовав облегчение, я позорно в очередной раз разрыдалась на груди своего сильного и злого мужчины. Да пусть он там, кого угодно истребляет и на мясо пускает. Они этого заслуживают. Чертовы монстры и твари.

— Успокойся, маленькая, — Сферр нежно поглаживал меня то по спине, то по голове. — Все закончилось, и они уже мертвы. Никто тебя не тронет больше. Не плачь, моя хорошая.

От таких нежных слов я разрыдалась пуще прежнего.

— Селена, девочка моя красивая, — Сферр перешел на шепот, его губы скользнули по вискам, проделали короткую дорожку к уголкам глаз. Он бережно стер поцелуями слезинки с моих щек и уткнулся лицом в шею, осторожно покусывая кожу.

— Как же я хочу тебя, — мучительно выдохнул он.

Меня мгновенно бросило в жар. Лицо предательски запылало и покраснело от смущения. Мне никто никогда не говорил таких слов. Подняв руки, я зарылась в копну его густых длинных волос, вдыхая мгновенно усилившийся лимонный аромат.

— Я и так твоя, — тихо шепнула ему в ответ.

Сильные мужские руки сжали мое тело, выдавив из легких весь воздух. Затем он резко отпустил меня и отошел на пару шагов. Его слегка потряхивало, а лицо исказила такая мучительная гримаса, что я забеспокоилась.

— Селена, пожалуйста, уйди в наш отсек и не выходи оттуда, пока я не разрешу, — рвано выдохнул он.

— А ты что делать будешь? — поинтересовалась я, все еще всхлипывая.

— Я уничтожу тела, а потом вернусь к тебе. И тогда все снова будет хорошо, — он говорил со мной словно с ребенком, при этом создавалось впечатление, что он больше себя успокаивает, чем меня.

— Сферр, ты же не станешь их есть? Они же мерзкие? — поморщившись, я глянула на останки крабов.

За спиной аррафата, облокотившись человеческой половиной о косяк, спокойно ожидал развязки происходящего арух. Его лицо словно холодная маска выражало вселенскую скуку. Заметя, что я смотрю на него, он деловито поднял валяющуюся недалеко от его ножек, оторванную клешню и демонстративно надломил. Внешний панцирь сломался, и показалось белое мясо. Больше намеков и просьб мне было не нужно. Выскочив, я рванула в соседний отсек и, с силой распахнув дверь, влетела в туалет, где меня и вырвало.

Зрелищ на сегодняшний день мне хватило. Правильно говорят, меньше знаешь, лучше спишь. Я бы еще добавила, что здоровый сон и крепкие нервы у тех, кто плохо видит и ничего не слышит.

Я снова осталась в отсеке одна. Проходили минуты, часы. Сферр все не возвращался, а выходить самой и смотреть, чем он там занят, мне ну совсем не хотелось. Я понимала, что ему необходимо вот такое питание и простые пакетики с зеленой жижей, которые я и сама с трудом могла проглотить, его совсем не устраивали. К тому же крабы эти сами подставились. В общем, я пыталась убедить себя, что это такой деликатес. Сама же на Ганимеде перед вылетом гада морского с клешнями заказывала. И ведь вкусно было. Но то ли силой убеждения я не обладаю, то ли сама себе поверить не могу, а никак не получалось у меня все происходящее ни осознать, ни принять.

От всех этих потрясений у меня сильно разболелась голова. Казалось, ее сдавили раскаленным обручем. Хотелось просто тишины и покоя. После такой беспокойной ночи, нападения уродливых крабов, а еще и от осознания пищевых предпочтений Сферра, моя нервная система сдала свои позиции и требовала отдыха. Но куда там! За стеною постоянно кто-то хрипел, рычал, стонал, и это начинало откровенно раздражать и медленно сводить с ума.

«Боже, ну хоть немного тишины», — взмолилась я мысленно.

Но как будто мне на зло, послышался знакомый грохот. Кого-то спускали по длинному люку. Вот и новенький. Скрежет и грохот оповестил всех жителей трюма о том, что нас стало на одного больше. Надолго ли только? Стоило пронестись этой мысли в моей голове, как вновь на все помещение раздался рык. А следом донеслись звуки ожесточенной борьбы.

— Да сколько же можно! Когда уже, вы твари, угомонитесь? — вопрошала я у дверного проема. Естественно никто мне на этот риторический вопрос не ответил.

И снова рык, и вопли какие-то. Переводчик в моей голове заботливо подкидывал мне перевод этих самых возгласов, что не радовало вовсе, потому как слышались там одни ругательства да угрозы. Не знаю, в какой момент я просто озверела от всего происходящего.

Достало!

Все вокруг достало! И твари эти достали! И вонь от разлагающейся плоти трупов, которых убирают по ночам, а появляются они утром и смердят потом весь корабельный день, достала! Стоны раненых достали! И новенький этот, который кого-то там рвал на части, тоже уже успел достать!