Наверное, казаки, парашютисты, морские пехотинцы и контрактники — которых на пятничном рейсе из Кабула было как черноморских килек в банке — до сих пор не привыкли к тому, что вот так вот просто с ними летает Наместник, пусть и бывший. Наверное, кое-кто даже считает, что таким образом я зарабатываю дешевую популярность, — но мне плевать. Пусть смотрят… мне самому надо бы хорошенько посмотреть на себя. И понять, как мне выбраться из той жизненной трясины, в которую я в очередной раз забрался.

Во время перелета следует спать, потому что Ташкент не тот город, где следует терять хоть час на банальный и скучный сон, — но в этот раз почему-то не спалось. Мысли катились под горку, по накатанной колее, раз за разом возвращаясь к одному и тому же, светящемуся красным светом опасности вопросу. Тому самому, который издревле занимал все русское разночинство.

Что делать? Что делать?! Что делать…

Ответить грубо — не получается. Ответить честно — не дает душа.

Итак, в Коране написано, что правоверный может взять четырех жен, но только если сможет хорошо относиться к каждой из них. В России многоженство запрещено, в том числе и на территории, где доминирует ислам (что не мешает правоверным регистрировать один брак и заключать еще два-три шариатских, если женщины, конечно, согласны). Здесь, в Бухаре, в Бухарском эмирате, куда я лечу, многоженство официально разрешено, но русское влияние проникло и сюда, потому существуют тонкости…

Когда мы (точнее, аналитический отдел) изучали причины, по которым афганцы подняли против нас восстание и продолжали ожесточенно сражаться против нас, — в их числе оказались такие, что мы сразу и не поверили. Например, с нашим приходом в Афганистане было запрещено рабство и торговля людьми, в том числе женщинами на свадьбу. Это привело вот к чему: у мужчин стали возникать проблемы с женщинами. Если раньше молодому человеку из хорошей семьи жену просто покупали, а вторую, третью он покупал сам на базаре, то теперь женщины получили право выбора. И сразу же к мужчинам появились огромные претензии. Их нельзя было сравнить с русскими: русский — представитель Империи, у него есть нормальная одежда, есть автомобиль, есть работа. У молодого афганца нет ничего, чаще всего молодой афганец годов до тридцати копит деньги, чтобы купить себе жену. Копит не на образование, не на квартиру, не на дом — а на жену. А взрослый афганец теперь тоже не мог купить себе вторую, молодую жену. Да еще и первая жена начала говорить вещи, за которые ее раньше просто зарезали бы: что раз в Коране написано, что муж может взять себе вторую жену, только если не опасается того, что будет относиться несправедливо, значит — чтобы взять вторую жену, он должен сначала построить второй дом и начать зарабатывать вдвое больше денег. Задачка нелегкая, особенно если ты днем работаешь, а ночью берешь спрятанный автомат и обстреливаешь блокпосты. Просто выспаться некогда — а ведь понятие «относиться по справедливости» относится не только к денежным делам, но и к делам сердечным, даже сугубо интимным. Вот мужчины и взялись за оружие, чтобы силой восстановить то, на чем стоял Афганистан, и относиться к женщинам по своей справедливости.

Интересно, а если посмотреть со стороны — я-то сам относился и отношусь к своим женщинам по справедливости?

Опять двадцать пять.

Юлия…

Я не сомневался в том, что чувства испытывал к ней я и чувства испытывала ко мне она. Но сейчас я все отчетливее понимал, что сойтись вновь — непоправимо загубить их, возможно, даже стать врагами. И дело совсем не описать банальной фразой «лодка любви разбилась о рифы быта», тут все и сложнее и больнее. Почти двадцать лет мы жили друг без друга. И каждый из нас вкусил от яблока с древа зла, каждый из нас научился хитрить, юлить, увиливать. Смешно — но каждый из нас, после того как мы расстались, — пошел по одному и тому же пути: стал разведчиком. Точнее, даже шпионом… разница между разведчиком и шпионом есть, и она вовсе не в том, что разведчики свои, а шпионы — чужие, она есть… Шпион — это человек, который не просто влезает в чужие души, это человек, который умеет менять свою душу, свои взгляды, свои убеждения как перчатки. Это человек, который перестал быть самим собой, потому что этого требует его ремесло, даже выше — его искусство. Это высшая степень отречения от добра во имя добра же — но только для своей страны, для своей Родины. Вот только бесследно это не проходит, и шпион как палач — став им, нормальной жизнью жить уже невозможно.

Потому нам с Юлией не стоит и пытаться. То, что объединяет нас, — ничто по сравнению с тем, что нас разъединяет. Годы мрака — разведчики говорят «холода», когда каждый из нас жил своей жизнью, — и куча мин в прошлом каждого. Наступишь — и порвет. Больно. А не хочется, чтобы было больно. И не хочется причинять боль друг другу. Поэтому живешь как есть и радуешься тому, что есть. Говорят — в семье не должно быть два юриста или два чиновника. Добавлю — два шпиона тоже не должно быть.

Ксения…

Ксения — это человек, с которым невозможно нормально быть больше часа времени. Иногда даже меньше. Я не знаю… как и когда она стала такой, и гоню от себя мысль, что и сам несу долю вины за это. Но все это так… утром она объявляет войну всему миру и ведет ее, не беря пленных. Никак иначе не получается.

Марианна…

Марианна — человек совершенно не моего круга, не моего воспитания… она совершенно из другого мира. Испанки… особенно испано-американки — не такие, как мы. Они умеют радоваться жизни… не верите — зайдите как-нибудь в веселое заведение в Гаване. На набережной Малекон, где соленая волна с размаху бьет в кованый гранит берегов, вздымая вверх сверкающие на солнце брызги разрывов. Там вы увидите девчонок, которые танцуют, даже на столах… нет, не за деньги, это не профессиональные танцовщицы гоу-гоу, которых полно и севернее, и за океаном, в просвещенной и сильно развращенной Европе. Они танцуют потому, что им это нравится, они радуют себя и радуют людей. А Марианна умела еще и любить, давать, ничего не требуя взаимен и не ставя условий. Марианна — типичная испанка… я надеюсь на это. Потому что иначе — это я получаюсь типичным безрогим козлом.

Кристина…

С Кристиной я пробыл меньше всего, но почему-то выделяю ее из всех. Сам не знаю, почему. Может, потому, что она не типичная англичанка? Или наоборот — слишком типичная. Откуда и что мне знать про Англию? Иногда меня посещает мысль, что она — подстава британской разведки и просто ведет игру, долгосрочных целей которой я просто не понимаю. А иногда — что я просто дурак и упустил очередной свой шанс. Как бы то ни было — кажется, Кристина единственная, с которой мы расстались «по нулям». Модное сейчас выражение — по нулям. Это значит, что ни ты не причинил боль ей и ни она не причинила боль тебе. Все нормально, и можно даже остаться друзьями. Вот это — по нулям. Страшно становится тогда, когда понимаешь, что из таких вот нулей будет складываться итог твой жизни.

Ну и Анахита. Люнетта. Маленькая Луна…

А вот про нее ничего не буду говорить. Конечно, наркоман может рассказать о полетах почти что наяву… но много ли в этом будет правды? И стоит ли ему в этом случае верить?