– Ваша правда, но ведь и это не состязание, а учиться всегда лучше у превосходящего противника. – Я еще раз поклонился.

Моего сарказма герцог просто не замечал.

– Ну что ж, я готов продемонстрировать вам пару приемов. Вы уверены, что хотите воспользоваться именно двуручным мечом?

В зале были развешаны двуручники и попрактичнее, но я решил, что если уж издеваться, так до конца.

– А почему нет? – произнес я со всей восторженной наивностью, на которую был способен.

Герцог презрительно поджал губы и произнес:

– Ну что ж, давайте приступим, если вы готовы.

Вообще интересный человек. Я не раз замечал, что перевод разговора на любимую тему может отвлечь от чего угодно, но чтоб за пару минут человек забыл, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком, непонятно как попавшим в закрытый замок, да еще и в закрытое помещение, предлагающим пофехтовать оружием, которое ему подходит как… Как что, хотел бы я знать? У герцога что, вообще никаких вопросов в голове не вертится? Ни подозрений, ни мыслей? Ничего, кроме предвкушения самолюбования от блестящей победы над «ценителем»-недоумком. Бывает же такое. Как его еще не грохнули, хотел бы я знать?

Примерно так я и размышлял, подходя к стене и снимая с нее близняшку герцоговой рельсы. Закинул ее себе на плечо (ну и картиночка со стороны небось) и прошествовал к центру комнаты. Я уже упоминал, что был в плохом настроении, да? Дальнейшие события можете представить себе достаточно легко. Гротескно? Безусловно. Забавно? Пожалуй. Герцог действительно не умел обращаться толком со своим мечом. Пожалуй, я тоже. Особенно с таким «переростком», но, учитывая мою физическую силу, ежедневно увеличивающуюся благодаря забою скота, это было уже не столь важно. Впрочем, благодаря навыкам, полученным от Шрама, я переигрывал этого детину по всем параметрам. Я недолго его мутузил. Пинки и шлепки, полученные им, были скорее обидными, чем болезненными. Спустив пар, я невозможным движением выбил его меч вверх и следом провел подсечку, поймал меч герцога второй рукой и опустил перекрещенные клинки на плечи стоящему на коленях герцогу так, чтобы широкие волны клинков-фламбергов (все-таки интересно, как они тут называются) почти касались кадыка моего противника. Герцог смотрел на меня квадратными от ужаса глазами. Произошедшее никак не укладывалось в его бедной голове. Впрочем, его можно было понять – те фокусы, что я творил с мечом-переростком, настолько противоречили законам физики и физиологии, что впору беспокоиться о собственной крыше.

– Боюсь, ваше мастерство несколько преувеличено, герцог, – произнес я с напускным разочарованием и грустью.

– Как? Как у вас это получилось? Это невозможно! Кто вы такой? – В голосе звучала явная истерика.

– Я тот, кто может научить тебя брать меч в руки с нужного конца, – это для начала. Вот только я не уверен, нужно ли мне с тобой возиться!

Сказанное дошло до герцога на удивление быстро. Все-таки человек действительно способен слышать только то, что он хочет. Удивительное свойство!

– Вы можете научить меня драться так же?

– Возможно. Зависит от тебя.

– Возьмите меня в ученики!

– У меня нет учеников. У меня есть последователи. Иногда я наделяю их силой! Тех, кого сочту нужным и достойным!

– Я хочу стать вашим последователем!

– Вот и замечательно!

Да уж, с этим было попроще, чем с Дардием. Но и толку от него не будет никакого. Выяснив у Ланцена все, что надо, – совсем немного: где мне найти конкретных людей, на которых и держится вся область, пока герцог фигней страдает (список людей мне дал Дардий), – получив от Ланцена письменный приказ для них слушаться меня во всем (точнее, не приказ, а герцогову печать и подпись на уже готовый пергамент), я оставил его спать прямо в зале. Справедливости ради замечу, что часть навыков по обращению с двуручными мечами я ему все-таки подсадил. Другое дело – станет ли он старательнее подходить к тренировкам? Хотя меня это уже совершенно не касается.

Еще пара дней ушла на выискивание всех нужных мне людей и «приведение к присяге». Я ловил себя на мысли, что эта процедура мне основательно поднадоела! Вот они – серые будни Темного Властелина: носишься везде как проклятый (почему «как»?), соблазняешь, обманываешь, подкупаешь, лапшу на уши вешаешь. А все ради чего? Уйду в отшельники – будут знать! А пока просто хочется морду кому-нибудь набить. Это желание, в отличие от предыдущего, вполне осуществимо. Вот примерно с этой целью я вечером и поперся в город. Шрам с удовольствием составил мне компанию. В его обществе нарваться на драку намного сложнее, но я уж постараюсь. Стараться долго не пришлось, и уже к полуночи, выходя из очередного разгромленного кабака, я умиротворенно посмотрел на небо. «Характер портится, но это ничего. Погода уже испортилась. А по фиг!» – вот примерно с такими мыслями в голове я и шатался в компании Шрама по подворотням, отыгрывался за детство и молодость! В какой-то момент я услышал тихий детский плач. В очередном закоулке мы наткнулись на маленькую девочку, уткнувшуюся в колени и тихо, жалобно плачущую. «Лет пять. Кожа да кости. Лоскуты на одежду не тянут в принципе. Дождливая ночь конца осени – плохое время для бездомного ребенка». Я поднял девочку с земли и заглянул ей в глаза. Мне не нужно было ничего спрашивать – все читалось и так. Родных нет. Дома нет. Хочется есть. Что наскребла – отобрали. Холодно.

– Шрам, у нас дома еды нормальной нет?

– По-моему, нету. Мы не закупались, а еду в дорогу уже собрали.

– Ясно. Дуй в трактир, возьми еды, молока – в общем, все, что надо.

– Угу! Вот только в какой – в этом районе мы все разгромили!

– Ну кухни мы же там не громили, правда? И не забудь заплатить за еду.

– Да, Босс, как скажете!

Я не удержался от хмыканья, представив, как в свежеразгромленный трактир, в котором отмутуженные завсегдатаи только со стонами поднимаются с пола, хозяин ищет хоть какие-то целые остатки мебели, а испуганная стража (если таковая вообще рискует ночью соваться в такие места) заглядывает в выломанный дверной проем, прибегает давешний буян и вежливо просит молочка! Умилительное зрелище. И ведь пусть кто-нибудь только попробует ухмыльнуться – мигом наберет вертикальное ускорение (у Шрама невероятно сокрушительный апперкот).

Примерно минут через сорок Шрам влетел в занимаемый нами дом. У него в руках была целая охапка всевозможных вещей – от кувшина молока и свежих лепешек до какой-то одежды (интересно, где это он ее взял?). У меня на руках, завернутый в плед, тихо сопел ребенок. Полчаса назад у девочки был бронхит, и при таких условиях долго бы она не протянула. А сейчас спала, свернувшись калачиком и уткнувшись в меня. Что бы ни случилось дальше, в этой жизни я сделал что-то хорошее, и от этого становилось теплее на душе. Возможно, я и устрою апокалипсис этому миру – я даже уже примерно представляю как, – но пройти мимо голодного и замерзающего ребенка я не могу. Нелогично? Непоследовательно? Да. Ну и что? Вот уж чего я точно не собираюсь делать, так это отчитываться в своих поступках. И если на конгрессе Темных Владык меня не изберут почетным членом и не наградят медалью «за особо мерзкие заслуги», то я уж как-нибудь переживу.