— Почему? — воскликнула Вероника.

— Потому что у нас с матерью ребенка большие проблемы с взаимопониманием.

Вероника опять отвела взгляд.

— Как вы точно сказали…

— Не понял…

— Как вы точно умеете говорить, — задумчиво протянула Вероника, тыкая в прибрежную гальку носком туфельки. — Вы назвали эту женщину «мать моего ребенка». Сразу ясно, какое место занимает в вашей жизни эта женщина…

Я призываю Уранию, Деву с улыбкой бессмертной.

О Афродита, воспетая в гимнах, Несущая благо!

Морем рожденная Матерь-Богиня, Владычица ночи,

Ты укрываешь любовников страстных туманной завесой.

Ты сокровенные нити обманов сплетаешь искусно

В сеть золотую, о Матерь Ананки, приятная взору.

Ибо — всего Ты исток, что являет нам Космос бездонный.

Орфический гимн Афродите

Гюнтер Прин покинул Лорьян на своей U-47 19 февраля. Через три дня военный оркестр играл «Марш Кречмера» на проводах U-99 Кречмера, 9 марта из Киля вышла в свой шестой по счету поход U-100 Шепке. Она проследовала через Кильский канал в Брунсбюттель. Там лодка задержалась до 12 марта, после чего вышла в море, имея на борту 12 торпед. Получив по радио сообщение от Кречмера об обнаружении конвоя, U-100, находившаяся в Северном море, последовала на перехват, прошла мимо Фарерских островов и через четыре дня вошла в соприкосновение с ним. 14 марта из Бреста в патруль должен был выйти Ройтер. А тремя неделями раньше на зеленое сукно массивного резного стола первого лорда Адмиралтейства в Лондоне лег следующий любопытный документ:

«Сэр! Сообщаю вам, что провидение дает нам уникальный шанс в ближайшее время нанести серьезный ущерб германскому подводному флоту. Сразу 4 ведущих аса: Кречмер, Прин, Ройтер и Шепке, сумма потопленного британского тоннажа каждого из которых составляет около 200 тыс. тонн, выходят в квадраты, юго-западнее Исландии, о которых я сообщал ранее. Отправление из баз с разрывом в 3–4 суток. Полагаю целесообразным направить в указанные точки группы эсминцев и усилить эскорт конвоев, особенно в квадратах AD, АЕ, AL. Пропагандистский эффект от такой акции трудно будет переоценить. Вполне вероятно, что это послужит началом коренного перелома в войне в Атлантике. Подробности о передвижении боевых единиц германского флота буду сообщать по мере поступления достоверной информации».

«Фрайбол»

Прин, выйдя в предписанный квадрат, обнаружил в нескольких сотнях миль к югу от Исландии идущий с запада большой конвой с необычно сильным эскортом. Около полуночи следующего дня он всплыл на поверхность и под прикрытием сильного ливня приблизился к конвою. Прин был готов атаковать, но ливень вдруг внезапно кончился. Пришлось срочно сыграть погружение. В цистерны главного балласта хлынула вода.

— Глубина 1–2, — сообщил вахтенный.

— Ровный киль, — приказал Прин. Вместо ответа раздался оглушительный треск. Воздух, казалось, сплющил все, что находилось в тот момент в лодке. В три отсека, в том числе и в главный пост, потоком хлынула вода. С поверхности в этот момент был заметен лишь оранжевый свет, который несколько мгновений сверкал внизу, а затем бесследно растворился в пучине.

* * *

Ройтер давился четвертой чашкой кофе. Еще одна, и он окончательно перестанет соображать. Лучше уж пить коньяк. Благо этого добра во Франции полным-полно.

Никогда еще выход в море не вызывал у него такой странной смутной тревоги. Не было этого ни в первый раз, ни в Нарвике, ни перед прорывом через Канал. Да еще это постоянное нагнетание Вероникой какой-то истерии. То перекрестится, то на распятье взглянет. Как будто нас трое. Не стоит беспокоить вселенского Гросс-Адмирала, начальство это не любит. Сейчас еще поручит чего-нибудь…

— Вот вы говорите — евреи… А ведь вдумайтесь только… Сколь трагична судьба этого народа. Ведь они ждали бога. Он к ним пришел, а они его не узнали. Так до сих пор и ждут. Вы представляете, насколько это страшно.

«Завтра обязательно спрошу у Карлевича, ждет он бога или как, — подумал Ройтер. — Сегодня, боюсь, оберфенрих меня не поймет. Надо валить уже. Еще не хватало с майором столкнуться».

— Спасибо, Вероника, мне уже пора идти. Еще, чего доброго, нарвусь на патруль…

— Ничего страшного, оставайтесь. Действительно уже полночь… Знаете, к тому же я очень боюсь находиться дома одна… (она слегка покраснела).

— Как одна? А муж?

— Дитрих уехал получать продукты. Будет только завтра вечером. Правда, оставайтесь. Мне будет не так страшно… Хотя я все равно не выключаю свет.

— Чего же вы боитесь?

— Всего… (она опять отвела взгляд и покраснела). Знаете, на днях был сильный ветер, так жутко в трубе выло. Я никак уснуть не могла.

— Я бы на вашем месте куда больше боялся завывания «Ланкастеров».[56]

— Их я как раз не боюсь, — твердо сказала Вероника.

— Напрасно… Последняя бомбежка была очень опасной. Такое впечатление, что «томми» отлично осведомлены о всей системе нашей ПВО. Так что могут и накрыть, — Ройтер попытался показать, видимо, как британцы собираются накрыть жилище майора Лутца, но предательская чашка с остатками кофе соскользнула с тарелки. Несколько секунд балансировала на краю блюдца и наконец плюхнулась на белоснежную рубашку лейтенанта.

— Вот, черт! — непроизвольно выругался Ройтер.

Вероника была в таком ужасе от произошедшего, что даже пропустила упоминание имени агента противника мимо ушей. А ведь в ее департаменте считается, что его именно так можно призвать…

— Я сейчас. Сейчас все сделаю… все… — засуетилась она. — Давайте скорее рубашку. Я все выведу, у меня есть «Persil»…

— Как глупо получилось…

— Скорее пойдемте в ванную…

Спору нет. Ситуация идиотская. В чужом доме, с чужой женой… Без рубашки… Еще сюда одного фотографа, и все будет в ажуре… А ведь вот ничего плохого не хотел. Просто пролил кофе. Слава богу, что на китель не попало…

— Сейчас, я все сделаю… — бормотала Вероника. — Вы знаете… это такое счастье что-то делать по дому… Ведь все это делаешь для своего мужчины, понимаете, я считаю в этом самое высокое предназначение жен…

В тесной ванной их лица оказались слишком близко, чтобы сделать вид, что ничего не произошло.

Чем-то походило это помещение и тусклый свет на матросский кубрик на подлодке.

— Скажите, сударыня, — прошептал Ройтер, — вы не боитесь ваше руководство?