– Ах, как интересно! Вы здесь, мистер Готорн? Пришли занять место мистера Аптона? – многозначительно спросила Пенелопа.

Финни застыла. Мэтью изменился в лице от ярости.

– Все ясно, – продолжала она язвительно. – Решили в последний момент спасти репутацию Финни, которая провела с вами наедине не один день?

Пенелопа, изогнув бровь, взглянула на Ханну. Финни заметила неодобрение в глазах бабушки. Неудивительно. Мало того что расторгнута помолвка, так еще ее внучка бегала на свидания в дом к мужчине.

Ханна посмотрела на Финни, и их взгляды встретились. Девушка приготовилась выслушать колкое замечание.

Однако его не последовало.

В следующее мгновение, которое Финни запомнила на всю жизнь, Ханна высвободила руку из ладони Пенелопы, выпрямилась во весь рост, и ее глаза холодно блеснули.

– В последний момент? – властным тоном промолвила Ханна, сверля взглядом Пенелопу. – Нет, не в последний. Я с самого начала знала об этом. А ты думала, моя внучка настолько глупа, что выйдет за мужчину, которому нужны только ее деньги? Нет. Вспомни, всего два дня назад твой Нестер уволил мистера Аптона. Ты при этом присутствовала.

Пенелопа была в шоке, Нестер вытаращил глаза.

– Разве ты не уволил третьего дня Джеффри Аптона? – обратилась Ханна к Нестеру.

– Ну, да, но…

– Меня поражает твоя забывчивость, Пенелопа.

В зале воцарилась напряженная тишина. Ханна и Пенелопа уставились друг на друга. Финни понимала, что бабушка хочет вызвать Пенелопу на откровенность. Если она осмелится сказать правду, то, пожалуй, в этом сражении одержит верх, но войну проиграет. Бабушка об этом позаботится.

Слезы благодарности навернулись Финни на глаза. Мэтью между тем обратился к Ханне:

– На мой шрам, конечно, неприятно смотреть, но у меня есть состояние. И я обещаю, насколько это будет в моей власти, заботиться о вашей внучке.

Готорн протянул Финни руку, и тут она заметила в его взгляде нерешительность. «Он хоть и берет меня в жены, но с неохотой», – подумала Финни.

Опять Мэтью спас ее. И опять вырос ее долг перед ним.

А она еще посмела назвать его трусом!

– Я почту за честь стать вашей женой, – промолвила она, взяв его за руку.

Ханна подняла фужер с шампанским:

– За мою внучку и ее будущего супруга.

Гул пронесся по залу.

– Пожелаем им долгой счастливой жизни. Пусть будут здоровы и радуются каждому дню.

Все принялись поздравлять молодых, поднялся шум. Ханна собралась уходить, но Финни схватила ее за руку. Бабушка медленно подняла на внучку глаза.

– Почему? – еле сдерживая волнение, прошептала Финни.

Минуло несколько томительных мгновений, прежде чем Ханна положила руку на руку Финни.

– Потому что ты сильная и отважная. В одном твоем мизинце больше храбрости, чем во всем теле Нестера. Мне не по нраву переделка, в которую мы попали, но ты моя внучка. И у Пенелопы нет никакого права тебя судить.

С этими словами Ханна удалилась, оставив Мэтью и Финни в толпе гостей.

– Я ценю ваш поступок, – ласково сказала ему Финни, стараясь перекричать гостей. – Не беспокойтесь, как только я получу наследство, мы без лишнего шума расторгнем нашу помолвку и я больше не потревожу вас.

Он не ответил, лишь остановил на ней долгий взгляд.

– Ваша речь была убедительна. Не знай я вас, поклялась бы, что вы говорили серьезно.

– Я говорил вполне серьезно.

– Серьезно? – Финни открыла рот от удивления.

– Я сделал тебе предложение, и ты приняла его. Я намерен жениться на тебе, Финни.

– Но, Мэтью, ведь наша помолвка – чистая фикция.

– Никто в Бостоне об этом не знает. Впрочем, если желаешь, я позову гостей и расскажу им всю правду.

– Вы не посмеете!

– Посмею, – холодно промолвил он. – Так что не питай на сей счет иллюзий.

– Чего ради? – тихо спросила Финни.

– Ты сама однажды сказала, что в долгу передо мной. Вот я и решил потребовать этот долг. Мы поженимся. Тебе нужен муж, – он замялся, – а мне – мать для моего ребенка.

Ребенка.

Все поплыло у Финни перед глазами.

– У тебя есть ребенок?

– Да. Дочка.

– Сколько ей лет?

Финни прикрыла глаза, и ее сердце болезненно сжалось.

Она бежала из Африки, чтобы навсегда забыть о ребенке. Об Изабель. Ее любимой дочке, которой пошел бы сейчас шестой годик, будь она жива.

У сердца свои резоны, о которых разум не ведает.

Блез Паскаль

Из дневника Мэтью Готорна

Мне казалось, будто я навсегда покинул Африку и все, что связано с ней. Но теперь понял, что по большому счету по-прежнему нахожусь там.

Что душа Африки – со мной, что я все еще в джунглях, где за лианами и переплетенными кронами деревьев не видно неба. И в моих объятиях Финни.

Когда я сказал, что мы поженимся, я прочел на ее лице сомнение. Я ощутил его своей душой. Оно блеснуло в ее взоре, как сверкает порой огонек костра сквозь густые африканские заросли. Однако, признавшись себе, что я желаю обладать ею, что, когда она рядом, душа моя раскрывается и оживает, разве мог я ее упустить?

Она не может за него выйти.

Финни шла по длинному проходу церкви Святой Троицы в роскошном платье из бархата и кружев, с небольшим букетом роз в руке, с которых капала вода, оставляя позади след. Священник ждал у алтаря, рядом стоял Мэтью, в церкви собрались ее и его родные, и все же Финни решила сделать все, чтобы брачная церемония не состоялась.

Финни едва сдерживала слезы, к горлу подступил комок. Ребенок.

Сначала она не подумала…

Тогда ей и в голову не пришло…

Как может она выйти замуж за мужчину, который надеется, что она станет матерью для его дочки?

Церковные стены давили на нее, ей было душно. До боли захотелось броситься в высокую сухую траву посреди обширных просторов и дышать полной грудью. Финни тосковала по запаху влаги, какой бывает, когда дождь прибьет пыль, по дымку в воздухе.

Финни не могла сдержать охватившее ее волнение. Ведь она потеряла все. Надежду на любовь своей матери. Мечту обзавестись собственной семьей. Она не могла не сознавать, что на какое-то время потеряла себя самое, пытаясь приспособиться к обществу, которое не питало к ней ни малейшего интереса. Все ее мечты рухнули.