Украдкой поворачиваю голову и вижу стоящего поодаль Никеля. Он один из всех собравшихся может понять переполняющие меня чувства. И это он, а не кто-то из военных, смотрит на меня. Вместо того, чтобы разглядывать диковинный мир за окном, разглядывает меня. Голова чуть опущена, на губах — легкая улыбка. В его взгляде такое восхищение, что я теряюсь и снова обращаю внимание в Сатитару.

Приходит пронзительное желание — остаться наедине. Прямо здесь и прямо сейчас, застыв крошечной точкой перед огромной панорамой подводного царства. Чтобы я, он и руины древнего города, и больше — никого на всем корабле.

— Командор, — из глубин рубки доносится чей-то голос. — На территории города замечены оторванные.

Встревоженно оглядываюсь. В последнее время этот загадочный термин звучит слишком часто. Атланты выжидательно смотрят на Асти, но тот лишь обменивается с Циссой многозначительными взглядами, не выказывая ни грамма волнения.

— Что ж, так даже лучше. Будет, чем развлечь наших гостей из соседних миров.

— Действуем, как обычно?

— Да, конечно, — этого достаточно, чтобы собравшиеся снова отвернулись к своим мониторам и принялись сосредоточенно стучать по клавишам.

Жду от Треора каких-либо объяснений, но он меняет тему.

— Посмотрите туда, Варисса, — он впервые называет меня по имени, и это кажется мне хорошим знаком. — Когда уровень воды на планете стал стремительно подниматься, правительство приняло решение сохранить часть города от затопления.

Впереди разгорается свечение, куда более яркое, чем одиночные огоньки. Крешейк прибавляет ход и устремляется прямо к нему, ловко маневрируя между руин. Источник света увеличивается в размерах, раздаваясь вширь и поднимаясь гораздо выше зданий. Это непрозрачный, испускающий белое сияние купол, накрывший центр столицы половинкой шара.

— Знаю. Я, в некотором роде, увлекаюсь историей и археологией. И Сатитару — в числе моих фаворитов, — стараюсь говорить как можно спокойнее, хотя душа так и заходится в безмолвном восторге.

— Правда? — Цисса оживляется. — Может, вы хотели бы посмотреть что-то конкретное, къерра?

Задумываюсь. “Увлекаюсь” — вовсе не означает, что я знаю наизусть все местные достопримечательности. Да и пейзажи разрушенной части города особо не отличаются разнообразием. Так что выбор очевиден.

— То, что под куполом, интересует меня больше всего, — обворожительно улыбаюсь и показываю на светящийся колпак. — Неужели древним атлантам действительно удалось спасти часть города от затопления? В моем мире о таких технологиях можно только мечтать.

Важность, проступившая на лицах обычно безэмоциональных арзисов, доставляет мне настоящее удовольствие. Кажется, я начинаю преуспевать в атлантийской политике: все, что нужно для успеха — виртуозно льстить их самолюбию.

— Не только древние. Нынешние тоже много чего умеют. Мы обязательно посетим город под куполом, но сначала…, - Треор Асти обрывает фразу и обращается к подчиненному. — Сатт, ты вычислил их координаты?

— Само собой. Юго-запад столицы, район стадиона.

Крешейк сворачивает в сторону от призывно сверкающего купола и скользит вдоль дна, маневрируя между остатками былой роскоши, некогда представляющими из себя величественную столицу целой планеты.

— Свяжитесь с администрацией Сатитару, пусть потушат свет, — командует Асти, и вскоре огни в городе гаснут, а мы продолжаем путь в почти полной темноте.

Город из волшебного превращается в угрюмый. Черные развалины подспудно внушают тревогу. Этот квартал сохранился куда лучше предыдущего. То тут, то там показываются высотные здания, торчащие над остальным пейзажем обломанными огрызками. Не могу отделаться от впечатления, что причина их плачевного состояния вовсе не время и разрушающее воздействие водной среды, а ярость исполинского океанского существа, обкусавшего строения в порыве гнева.

Цисса перестает болтать. Доверху застегивает жилет, сдувает с плеча несуществующую пылинку и садится рядом с Асти. Активирует меню управления, достает неведомо откуда свои фирменные очки и надевает их театральным жестом.

— Сейчас начнется моя любимая часть программы.

— Какая?

— Охота, — Цисса весело подмигивает нам с Ником и переключает все внимание на сенсорный экран, на котором разворачивается схема города.

Некоторое время крешейк бесшумно пересекает улицы и проспекты, а затем останавливается, готовясь выплыть на открытое пространство. Впереди — пустырь, поросший огромными водорослями и другими подводными растениями, похожими на скрюченные деревца. Широкие ступени каскадом спускаются к центру стадиона.

— Всем приготовиться, — тихо, но властно произносит Треор.

Я смотрю по сторонам, совершенно не понимая, как и к чему готовиться конкретно мне. Атланты продолжают сидеть на своих местах, с головой уйдя в работу. Никель пересекает зал и становится позади. Хочу спросить его, что это значит, но он лишь качает головой, отвечая мне мрачным, разительно отличающимся от былого восхищения, взглядом.

— Чур, самая ответственная часть задания на мне! — шутливо говорит Цисса, напевая веселый мотивчик и поигрывая пальцами на высокой рукоятке, заменяющей кораблю руль.

Крешейк выходит из укрытия и включает пару прожекторов на корме, разрезающих подводную тьму двумя горизонтальными столбами света.

— Вон они!

Завидев подводную лодку, озаряющую стадион ярким желтым светом, на другом конце пустыря вверх взлетает крошечный корабль.

Крешейк срывается с места, беря курс прямо на него. Ревут турбины, унося нас вперед с колоссальным ускорением, я не могу удержаться на ногах и валюсь прямо на Никеля.

— ДАВАЙ! Прижмем их, ребята! Ну!!! — орет Асти, на миг сбросив личину невозмутимого воина и превратившись в типичного бешеного солдата.

Лежать на Никеле ой, как приятно, но я все же пытаюсь встать на ноги, не в силах оторвать взгляда от проносящихся мимо черных столбов и глыб. Грозные арзисы стремительно настигают добычу, сокращая расстояние между нами и отчаянно улепетывающими, непрошеными гостями бывшей столицы. Мне удается рассмотреть их кораблик: маленький, какой-то несуразный, круглый, закопченный. Словно спаянный из неоднородных и старых железных пластин.

В сердце острой иглой колет жалость. Ох уж эта мягкотелость! — всегда болею за слабую сторону, даже если она заведомо в проигрышной ситуации.

Когда до оторванных остается совсем чуть-чуть, беглецы меняют курс, сворачивая налево, и Цисса выворачивает джойстик, бросая судно вслед за ними. От резкого поворота я снова падаю на Никеля и больше уже не пытаюсь подняться (1). Он делает какое-то странное движение, словно хочет закрыть мне глаза, но я отталкиваю его руку.

Громоздкий, и оттого неповоротливый крешейк чуть замедляется, вынужденный сделать более широкую, чем судно оторванных, дугу. На краткий миг брезжит надежда: может, загадочным атлантам удастся-таки скрыться?