Выражение лица визави, когда он выговаривал эту фразу, изменилось на этакую хитроватую усмешку. Настолько заметную, что не расшифровать этот визуальный сигнал я не мог. Один из влиятельных улустанцев решил меня не просто прощупать, а загнать в положение, из которого я должен буду выкручиваться. Это если я попытаюсь ответить дипломатично, конечно. Но зачем играть по чужим правилам, если можно вообще не играть?

— Я рассудил так: зерно в середине зимы, да еще и запрошенное у почти незнакомого поставщика — это вынужденная покупка. Нужная, чтобы решить серьезную проблему, — совершенно честно ответил я. — Предположил, что запрос сделан из минимально необходимых условий. Вот и привез столько, сколько влезло — чтобы уж точно хватило. Потому за щедрость по отношению к зерну не хочу ничего. Чтобы показать свою щедрость, я привез личные подарки. С надеждой обменяться посольствами в будущем.

— То есть дополнительную пшеницу привез — просто из желания помочь? — неожиданно нормальным голосом переспросил меня Оглы-хан, уже не пытая играть выражением лица. — Не с намерением обрести влияние над народом степняков, утраченное предателями-сатирами?

— Дипломатические отношения, свободная торговля и, по возможности, дружба между нашими народами — вот и все, что мне и моей стране хотелось бы получить от вашей, — подтвердил я.

— А как же влияние, Талик-владетель? — степняк даже вперед подался со своих подушек. Скорее всего, он просто не понимал, почему я так спокоен в центре его кочевых угодий и совершенно не волнуюсь. — Что тебе нужно от нашего народа. Кроме прибылей от возможной торговли.

— Нужно? — я посмотрел в глаза собеседнику, одновременно прикидывая, не забыл ли я чего. — Пожалуй, только одно. Чтобы возникшие проблемы вы сначала пытались бы решить с помощью дипломатии. А для этого, как я понимаю, нужно не допускать формирования критической нужды вроде той, что погнала улустанцев захватывать дикоземье и по пути уничтожить Фронтирбург. Чтобы если вдруг нужна будет помощь — вы её у нас запросили. И получили. И не началась очередная война.

— Извини, Талик-владетель, но… звучит слишком сладко, — развел руками Оглы. — А правда обычно горчит.

— Так спросите своего мага, который держить заклинание Правды, — хмыкнул я. — Он большой мастер своего дела, но под конец пережал. Даже я почувствовал.

Не слишком вежливый жест. Но вот могу поставить голову Колибри на отсечение — любые правители пользуются тем же фокусом. И я, кстати, тоже. Только у меня — лучший из возможных спецов, он так легко б не спалился. Я про Мудрослава, если кто не понял.

— И в самом деле, спрошу, — подумав, согласился хозяин шатра-гостиной. Звучно хлопнул в ладоши и приказал: — Рута, покажись.

И вот тут степняк смог меня удивить.

— Не с-с-смей опять называть меня «рыжей»!!! — из-за занавеси за «троном» из подушек вышел сфинкс! Не, не просто сфинкс — кошачья женщина. Взбешенная кошачья женщина!

— Гость тебя засек, о Средоточие Мудрости, — насмешливо попенял ей степняк. — А ты что смогла понять?

— У меня высокая стойкость к внешним воздействиям, включая ментальные, — объяснил я Оглы-хану. — А твой сфинкс почти без маны. Уж не ругай её…

— Я ничья, жалкие с-с-смертные!!!

— … лучше — покорми.

— Кормить приблудную никчемную кошку, которая даже не моя? — убедительно удивился улустанец. И все же я услышал тщательно заминаемые нотки ярости. Похоже, Рута уже серьезно достала этого высокопоставленного «хана». — Она с легкостью может поймать себе обед в роще. Ну или вон пусть в мусоре у бойни покапается. Лосиного молока такой точно не налью.

Рыжую кошку натурально затрясло. Все её естество требовало уйти из шатра с гордо поднятым хвостом, перед этим оставив пару глубоких царапин через все лицо обидчика. С другой стороны, мудрейшие ушастики очень плохо умели охотится самостоятельно. И еще меньше желали жрать сырую пищу. И магии не хватало, чтобы вдарить по мозгам окружающим и заставить подчиняться. Прям Мудрослав сразу после того, как мы его из леса вытащили, вспоминается.

Ладно. Надо помочь потенциальному союзнику. А то я себя расхвалил как знатного помогатора — надо делом доказать слова.

— Согласен, кормить из жалости, словно попрошайку какую — не дело, — мои слова заставили Руту еще и встопрощить шерсть до состояния мехового колобка, из которого торчит хвост-труба! — Но, может, легендарный сфинкс, раз уж заглянул в гостиную — заслуживает приглашения в гости? И еду тратить не придется, ведь я специально привез среди подарков полтонны экзотической для ваших мест провизии. Не только фрукты и алкоголь, но и морскую рыбу, приготовленную разными способами. Хлеб из хлебного дерева и сладости. Рис и водоросли, что меня научили выращивать ламии…

С каждым словом Рута «сдувалась», а глаза её, казалось, становились все больше и больше. И Оглы-хан сломался. Без всякой ментальной магии. Простил меховую за подмоченную репутацию на переговорах.

— Ты прав, Талик, — в первый раз только по имени назвал он меня. — Неправильно будет одним все это кушать. Хороших разумных позовем! И дикого сфинкса — тоже.

Еда. Всегда срабатывает.

Глава 15

Я очень быстро убедился, что ходить в гости степняки умели и любили. Причем без особых церемоний, по-свойски так. Повод «кто-то знакомый приехал, еды редкой привез», как мне показалось, был одним из самых любимых. Всему стойбищу, конечно, места в гостевом шатре не нашлось. Но разумных около сорока получилось. Даже парочка ассимилировавшихся экс-скверных затесалась. Мне определенно импонировал этот подход.

Кроме всего прочего, Оглы усадил меня рядом с собой, и мы получили предписанное традициями застолий право потрепаться «за жизнь». Заодно выяснить друг у друга интересующие нас подробности в неофициальной обстановке. Так сказать, без галстуков.

— Мое слово последнее от гор до полуночных лесов! — словно б невзначай похвалился улустанец. Неплохо так живет степняк. — Талик-друг, а сколько земель под твоей рукой? А то засранец Гюр так и сяк юлит!

— Кроме архипелагов? — уточнил я.

— Кроме Полумесяцев, — хитрый степняк явно где-то раздобыл относительно свежую версию карты Нового мира.

— Там, далеко на юго-востоке, лежит другой материк. Большая земля, до самых южных льдов, — я даже не попытался привести расстояние в километрах, понимая, что собеседник мой расстояние считает в чем-то вроде дневных переходов лося, движущегося по прямой. — Для корабля под парусами это до трех недель пути.