Увидев, что я остановилась, сторож воодушевился и на бегу прокричал:

— Что, не ожидала тут на заборчик наткнуться, лахудра драная? Теперь тебе деваться некуда!

Я быстро вертела головой по сторонам и отыскивала что-то тяжелое, способное хоть ненадолго вырубить ушастого придурка. Вблизи забора валялись всякие строительные принадлежности, из которых я выбрала лопату. Схватила ее и приняла оборонительную позу.

Завидев появление в моих руках грозного оружия, преследователь резко притормозил и тоже поднял с земли прут арматуры с прилипшим к металлическому стержню куском цемента.

Я невольно сжалась, понимая, что если хоть раз замешкаюсь и получу этой штуковиной по голове или иной части тела, то меня можно будет сразу же отправлять назад в морг. Кстати, тащить не так уж и далеко.

Не желая быть застигнутой врасплох, я решила напасть на своего противника первой. И правильно сделала, так как он, явно ожидая, что я стану лишь обороняться, не сумел среагировать и получил вполне приличный удар лопатой по плечу. Арматура моментально выпала у него из рук, и он отскочил в сторону.

— Ах ты, с-сука, — зашипел он, зажимая второй рукой плечо, — урою гадину.

Я не обратила на его слова никакого внимания и снова пошла в наступление, прекрасно понимая, что сил для борьбы у меня сейчас очень мало и единственное, чем я могу сама себе помочь, так это быстрой реакцией и напором.

К сожалению, на сей раз все вышло не так хорошо, как хотелось. Едва увидев, что я снова двинулась в его сторону, сторож отскочил в сторону, успев больно задеть меня ногой по колену. Я едва не потеряла равновесие и не упала. Быстро совладав с болью, я тут же выпрямилась и приготовилась к обороне: позволять нападать на себя тип явно не собирался.

Теперь уже он кинулся на меня с кулаками, скорее всего решив, что сумеет вырвать у меня из рук лопату и уж тогда-то накостыляет мне по первое число. Я замахнулась лопатой, но он успел перехватить мое оружие еще в воздухе и с силой рванул его сначала на себя, а затем на меня, толкнув меня ручкой лопаты в живот. Я начала было складываться пополам, но не успела, так как снизу в мою сторону уже летела нога в грязном ботинке.

Это было главной ошибкой моего врага, совершенно не знавшего о том, что я в совершенстве владею приемами карате и от ударов ног отбиваюсь только так. Моментально ухватив его за ногу, я, собрав все силы, рванула ее вверх. Тело сторожа по инерции последовало за ногой, он потерял точку опоры и рухнул головой прямо на твердую землю. Послышался глухой удар, за ним стон — и мой преследователь больше не пошевелился. Я осторожно подошла к нему и, убедившись, что сторож ударился затылком об асфальт и теперь пребывает без сознания, облегченно вздохнула. Теперь я могла спокойно улепетывать из этого мерзкого места.

Свобода, чистый воздух, ветер в лицо… Как же все это великолепно и замечательно! Ощущение воли после даже кратковременного содержания в заточении упоительно.

Я шла по безлюдной трассе, не имеющей на всем своем протяжении ни фонарей, ни иных осветительных приборов, но чувствовала себя просто великолепно. Я была свободна. И не имело значения, что руки ныли от наручников, тело покрывали синяки и ссадины, тоже дающие о себе знать, а голова трещала, словно капля воды на раскаленной сковороде.

Солнце уже поднялось над деревьями, озаряя все своим красноватым светом. Я поежилась, только сейчас ощутив, какой жуткий холод стоял вокруг.

«Интересно, в какое время по этой дороге начинает ездить транспорт», — спросила я сама себя, понимая, что долго идти просто физически не смогу. Но вспомнила, что морг находится на отшибе: домов поблизости нет, заводов, фабрик или иных предприятий тоже. Значит, машин в ближайшем будущем не предвидится.

Я тяжело вздохнула и прибавила шагу — необходимо было добраться до дома Кири как можно быстрее и узнать, взял ли он чертового рецидивиста Тимошина.

А ведь скорее всего не взял. Не такой уж Тимошин дурак, чтобы самому идти к Кире, зная, что он мент. Наверняка послал другого. Что же делать? Скорей бы добраться до города.

Я обернулсь, внимательно посмотрела на исчезающую за деревьями узкую дорогу — никакого намека на машины не было. Пришлось идти дальше.

Еще немного, и на моем горизонте показались долгожданные дома, путь до которых между тем был еще неблизок. И тут позади меня что-то зарычало. Я обернулась и увидела маленький желтый «Запорожец», который, трясясь, катился по дороге. Не задумываясь, я перегородила ему путь, выставив обе руки вперед — умоляющим жестом прося водителя остановиться. «Запорожец» остановился, но не рядом, а метра за два от меня. Из окна высунулась седая голова, и дедок-водитель зашепелявил:

— Тебе чего, дочка?

— Дед, подбрось до города, — просто попросила я.

— Хм, подбрось… А деньги-то у тебя есть?

— Нет, — честно призналась я.

— Тогда чего ж тормозишь? Ишь, денег нет, а ехать хочет. Знаю я вас, сядете, а потом еще и самого обчистите.

Было понятно, что дедок мне не доверял. Да и как было доверять, если выглядела я просто отвратительно. К тому же в такое время и по такой дороге могут ходить только два типа людей: бандиты и проститутки.

Я задумалась, как действовать дальше. Упускать деда мне ни в коем случае нельзя, так как не было никакой надежды, что по дороге поедет кто-то еще, а идти дальше сама я не могла. Поэтому, как всегда, пришлось хитрить.

— Дед, а ты натурой возьмешь? Меня тут, понимаешь, братки бросили, а до дома далеко, сама, боюсь, не дойду. Я свою работу хорошо знаю, — продолжила я, заметив на лице мужика заинтересованность, — час со мной проведешь, всю жизнь помнить будешь.

— А не врешь, не обворуешь? — все еще не слишком верил мне дед. Но по его лицу уже было видно, что от предложения он вряд ли откажется: когда еще на старости лет с молодой время провести доведется.

— Да что ты, зачем! Деньги у меня самой дома есть, тебе такие и не снились. К тому ж что с вас взять-то, последние годки доживаете.

— Годки… — хмыкнул дед, — я, может, еще всех вас переживу, сопливых. Наше поколение знаешь какое живучее? Ладно, влезай, девка, побалую хоть я себя на старости лет.

Я обрадовалась, подскочила к машине и, в два счета свернувшись чуть не вдвое, умудрилась влезть в этот ползучий самокат. Мне, честно говоря, сейчас было совершенно по барабану, на чем ехать: попадись вместо деда черт лысый, согласилась бы использовать в качестве транспорта и его.

Как только я оказалась в машине, дедок жадно обвел меня взглядом, погладил по коленке и, довольный, повел машину дальше. Но ехал он так медленно, что я не удержалась:

— Дед, если ты так будешь тащиться, то мы и за два дня до города не доедем.

Эти слова, видно, задели дедка за живое, он резко надавил на газ и помчался на всей возможной для древней машины скорости. Через пятнадцать минут мы были уже в черте города.