– Замечательный повод приехать в гости с самого утра. Секта последователей Винни-Пуха, блин.

– Не блинкай мне тут! – Бадоев-старший снова посмотрел на Веронику и улыбнулся. – При дамах, – быстро добавил.

Следом, наверное, должна была начаться перепалка. Вероника уже заметила, как на щеках Руслана заиграли желваки. Но мама, которая до этого лишь наблюдала, вдруг решила вмешаться.

– Борь, ты это... хватит уже учить мальчика. Вырос давно. – Она с важным видом поставила на стол огромную сумку. – Лучше ёлку придумайте, как установить. А я завтрак разогрею, покушаем, да и поедем. Нечего нам мешать молодым.

– Кто ёлку рубил, тот пусть и ставит!

Старшего Бадоева, казалось, ничем не пронять.

– Ну, хорошо, – послышалось с тихим смирением. – Тогда будешь помогать мне резать колбаску, вытирать посуду и раскладывать салфетки.

Мама-медведица и вида не подала, что расстроена упрямством мужа. Однако после слов о посуде и салфетках тот сам вдруг засуетился. Надел обувь. Подхватил шапку. И уже у порога рыкнул сыну, что ждет его в гараже.

Словно угроза салфетками распространяется и на него, Бадоев-младший тоже рассиживаться не стал. Веронике хотелось наручниками приковать его к себе, чтобы не бросал одну. Но Руслан и не посмотрел на нее.

Как пушинку пересадил на соседний стул. Сорвал с вешалки свою куртку. И вышел вслед за отцом.

– Характер... весь в папку. Я словно в воспитании и не участвовала, – смеясь, произнесла мать, когда за сыном закрылись двери. – Но благо оба управляемые.

С этими словами она достала из сумки кастрюлю, обернутую в махровое полотенце. Потом еще одну такую же... Какие-то пакеты. И лишь закончив с распаковкой, подняла взгляд на Пожарскую.

– Меня Дарья зовут. Лучше без отчества. Вы простите, ради бога, что мы помешали, – прижала руки к груди, – думали, что он опять на Новый год смену взял, а сейчас бутербродами всухомятку давится.

– Да нет, ничего...

За все годы, что была в отношениях с мужчинами, Вероника никогда не встречалась с их родителями. Даже Паша не спешил знакомить с мамой. У той вечно не было времени для будущей невестки.

Сейчас за это стало особенно обидно. Хоть какой-то опыт ей бы пригодился.

– Вы не волнуйтесь! – Дарья будто почувствовала ее растерянность. – Сейчас их покормлю, и мы поедем. Я быстро.

Она обвела взглядом батарею из кастрюль с пакетами и как-то странно уставилась на Веронику. Словно чего-то ожидая.

– Что вы... Не спешите. – Пожарская оттянула ворот платья. Хоть тот был и свободный, но сейчас почему-то душил. – Если хотите, я могу вам помочь.

Будто именно этого и ждала, мама Руслана снова заулыбалась, сразу же принялась закатывать рукава. И только где-то на пятой минуте слаженной работы до Вероники начало доходить, во что она ввязалась на самом деле.

* * *

Количество еды, которую привезли одинокому голодному «мальчику», впечатляло. Колбасы, соленья, котлеты, голубцы, салаты – у Вероники глаза разбегались. Руслан, конечно, ел гораздо больше балерины, но вряд ли был способен справиться с таким объемом.

С нарезкой и сервировкой тоже все оказалось непросто. То ли мама Руслана была сторонницей какого-то редкого, малоизвестного направления фэншуя, то ли у каждого ее действия и слова были особые смыслы.

– Я мясо разогревать поставила. Осталось колбаску нарезать. Тонко. На один укус. – Она взглядом указала на нож, а потом будто одумалась: – Тебе с маникюром, наверное, будет неудобно. Я сама сейчас быстренько нарежу.

Словно и правда собралась резать, Дарья даже потянулась за ножом, лежащим возле Вероники, но та вовремя очнулась.

– Все хорошо. Я справлюсь.

Она с удивлением посмотрела на свои ногти, будто первый раз их видит. И, пока нож не отобрали, принялась кромсать салями на идеальные прозрачные слайсы.

Следующая пауза случилась после появления на столе трехлитровой банки соленых огурцов.

– Рассол сливать жалко. Вдруг не все доедят, – засуетилась Дарья. – Надо бы так достать. Ой, хоть бы рука пролезла.

– У меня узкая. Я смогу, – сразу же вызвалась Вероника.

– Что ты, девочка! У меня рассол крепкий. Руслан любит, чтобы огурец хрустел. Ты только свою нежную кожу испортишь.

Она деловито отмахнулась, но банку пододвигать к себе не стала. Та как стояла посередине между ней и Вероникой, так и осталась стоять.

– Ничего страшного не будет. Если что, потом руки кремом смажу.

Зарабатывать баллы у мамы гризли оказалось не так уж просто. Вместо прямых просьб та лишь намекала и наблюдала. Но Вероника уже чувствовала, что начинает понимать алгоритм.

Новое испытание пришлось на сервировку. Расставить на небольшом кухонном столе все тарелки с едой казалось невозможно даже гипотетически.

Если это была проверка на умение играть в кухонный тетрис, то проще было сдаться еще до старта. Замуж за Руслана Вероника не собиралась. Получать добро на секс с этим двухметровым «мальчиком» было уже поздновато. Так что, скорее всего, ничего ужасного не произошло бы.

Но взгляд случайно зацепился за журнальный столик, похожий на кухонный, как брат-близнец, только ниже. И Вероника, даже не спросив у Дарьи мнения, сама потянула его на кухню.

– Горячее можно поставить здесь, чтобы не бегать каждый раз к плите, – пояснила она свою идею. – Я могу сесть рядом и раздавать добавку всем желающим.

Понять по лицу главной медведицы, прошла она этот тур или нет, оказалось непросто. Сминая в руках полотенце, Дарья долго смотрела то на столы, то на Веронику. И лишь когда засвистел чайник, уголки губ растянулись в улыбку.

Дальше Пожарскую словно без суперигры пропустили в хранилище с сокровищами. Стол постепенно стал заполняться тарелками с едой. Ароматы будили аппетит. А вместо намеков завязалась обычная человеческая беседа.

Спрашивала Дарья мало, зато охотно рассказывала и о себе, и о семье.

– С этими Бадоевыми порой нелегко. Когда Руслан в школу пошел, мне пришлось на полставки уйти, чтобы успевать с ним и учебой заниматься, и языками, и спортом. Энергии у мальчика было так много, как у атомной станции. И ведь давалось ему все легко!

– Вы сказали «языки». Он несколько знает? – Вероника чуть тарелку не выронила из рук.

– Ой, будь у него больше времени, он бы штук десять выучил! – с едва заметной горечью отмахнулась Дарья. – Английский Руслан учил в гимназии. У него был отличный учитель. Мы только ради него в эту гимназию и пошли! От дома далеко, но мальчик хотел!

– В шесть...

– Он в пять во дворе у молодежи какую-то песню услышал и приставал, чтобы я перевела!

– И английским дело не ограничилось? – Вероника вспомнила, как чисто звучал голос Руслана, когда он пел в детском доме новогоднюю песню.