Вкладчики в шикарный офис на Воробьевых горах приходили самые разные. Пенсионеров, которые несут последние копейки, стремясь заработать на подарок внукам, было мало. В основном вклады делали ушлые граждане, явно наодалживавшие денег у соседей с целью получения быстрой прибыли, – обманывать таких было сущим удовольствием. А еще, как ни странно, значительный процент составляли... московские нищие. Плохо одетые и еще хуже пахнущие, они несли свои копеечки и мятые рублики. Странная доверчивость для тех, кто, кажется, более чем хорошо знаком с изнанкой жизни!

А потом в один день в кабинете вдруг появился ангел.

У светловолосой девушки было лицо такой необычной красоты, что просто дух захватывало. И невозможно было рассмотреть ни ее фигуру, ни одежду. Огромные карие, как на иконе, глаза, казалось, видят всю душу, всю сущность, знают все-все сокровенные мысли.

Краска обожгла щеки.

Почему-то впервые за много лет стало стыдно.

– Здравствуйте. Вот, я бабушку к вам привела. Жертва рекламы, хочет сделать вклад. Не смогла ее переубедить, а жаль. Я в школе математику преподаю. Так что мне лично с вашими расчетами все понятно!

Какой у нее нежный голос, звоночек, хрустальный...

– Не волнуйтесь. Минуточку. Сейчас все оформлю, – засуетился Андрей, чувствуя, как его раздирают два противоречивых желания – познакомиться с девушкой и боязнь получить отказ (она ведь ТАКАЯ...) – Конечно же, вашей бабушке выплатят высокие дивиденды. Вы правильно сделали, что пришли к нам.

Наконец, улучил момент, приблизился, и, волнуясь, про телефончик:

– Не оставите ли? Пожалуйста!

Только бы не отказала, только бы не отказала, только...

– Вы очень симпатичный. Но вот никаких отношений у нас с вами не будет. Мы просто очень разные люди. Я никогда не понимала таких, как вы. Этот ваш бизнес – он нечестный. Моей бабушке дивиденды вы выплатите за счет средств следующих вкладчиков. Но вот тем-то бедолагам уже вряд ли повезет...

Татьяна всегда называла вещи своими именами. И, похоже, не лукавила, говоря о непонимании такой позиции – всеми путями и способами вырвать у судьбы свой кусочек сладкого пряника. Но самое главное – она умела радоваться. РАДОВАТЬСЯ всему, что у нее есть, всему, что ее окружает.

Конечно же, со временем Таня сдалась.

Любая женщина – это крепость, которая хочет сдаться на милость завоевателя. Поэтому мужчинам не надо отчаиваться. Если они действительно захотят, чтобы понравившаяся девушка сменила гнев на милость, то обязательно добьются этой цели. Придется, конечно, совершить пару-тройку подвигов. Просто так ничего не бывает. Но приложенные усилия возвращаются сторицей...

Покорять Таню было приятно.

Все, сделанное для нее и ради нее, доставляло огромное удовольствие.

И все стало меняться...

В это было сложно поверить. Происходящее казалось каким-то чудом, волшебством.

Вот жуткая зараза, вредная привычка – курение. Бытует мнение, что никотиновый плен – это уже навсегда, если попадешь – не вырвешься. Но Таня не курила, морщила носик в прокуренных кафе, кашляла. И было решение завязать с этой вредной привычкой. И был страх – не получится. А вот мук отвыкания, как ни странно, не было.

То же самое произошло со всякими пьянками-гулянками, водкой, бессмысленными разговорами «за жизнь» со случайными людьми.

Таня словно бы очистила его жизнь от всего ненужного, наносного. И она зажгла свет...

Оранжевые закаты, лимонные рассветы, серебристые чешуйки на глади озера, яркая зелень травы, краски цветов, от которых захватывает дух, – как можно было жить, не видя и не зная всего этого?

То была не жизнь.

Что-то грязное, дымное, захламленное, с привкусом своей крови и чужих слез.

Конечно, рядом с такой девушкой продолжать заниматься прежним «бизнесом» просто невозможно.

Тане не нужно было ничего говорить или требовать.

Просто стало очевидно: так дальше продолжаться не может. Решение начать жизнь с чистого листа пришло так же естественно, как любой человек делает вдох и выдох.

– Андрюха, ты сошел с ума? Ты просто хочешь выйти из дела и даже не будешь забирать свою долю?! – недоумевал «компаньон».

Совместному «бизнесу» с ним было без году неделя, стаж пристегивания «коммерсов» наручниками к батарее – значительно больше.

Объяснений про желание начать новую жизнь компаньон, естественно, не понял.

Похоже, какие-то важные и простые вещи ему не было дано понять изначально. Во всяком случае, на том этапе собственного развития.

Документы компаньон согласился переоформить легко. Только предупредил: «Смотри, Андрюха, если ты что мутишь – я же тебя из-под земли достану».

Никто ничего не мутил, без базара.

Но бывают такие стечения обстоятельств – из разряда «нарочно не придумаешь».

Через пару дней в офисе устроили «маски-шоу», нашли кучу неучтенной налички, возбудили уголовное дело, «закрыли» «оставшегося на хозяйстве» приятеля.

У компаньона, как и у всех в те годы, разговор был коротким...

Тогда никто ничего не уточнял, не выяснял.

Стреляли без предупреждения.

Но стреляли друг в друга! Родители, братья-сестры, жены-дети – все это было табу даже для самых отмороженных отморозков.

Таню убили, когда она возвращалась из церкви, с вечерней службы. В переулке притормозил черный джип, и...

Накануне она ничего не предчувствовала.

Была немного бледненькой, но веселой.

– Может быть, я тебя удивлю, любимый... – звенел чудесный хрустальный голосок.

Удивил судмедэксперт.

Таня была беременна, срок – три недели.

Конечно, такие вещи не прощаются. Компаньон... в общем, его нет уже на этом свете...

Присутствовать на похоронах любимой не вышло. Сердечный приступ отправил в больницу.

Может, поэтому осознать ее смерть так и не получилось?

Почему-то казалось, что Таня все время находится рядом. Наверное, это помогало не сойти с ума. И жить ради нее. Жить так, как она бы одобрила. Оказывается, все это возможно – и честный бизнес, и никого не ломать через колено. Так сложнее, но игра стоит свеч. Спокойная совесть – самый значительный капитал.

Тане бы такой вывод понравился... А то, что полюбить, как ее, никого не получалось – нет. Она была верующей, считала любовь тем состоянием, которое необходимо человеку для того, чтобы создать семью, чтобы появились дети.

И все-таки полюбить, как ее, всей душой, плотью, всем-всем, из чего состоит человек, – не получалось.

Отчасти – страх. А еще думалось: настоящая любовь бывает раз в жизни. Все остальное – от скуки или для здоровья.