мужа последней жертвы к себе в машину. Я даже не удивилась, когда автор из бардачка выудил настоящие наручники. Ну, так. Он же агент! По бокам его придавили Игнатьевы, причем, Ирина Артуровна не побоялась усесться рядом с маньяком. Она строго на него смотрела и изредка показывала кулачок. В этом не было никакого смысла – у мужичка был совершенно потерянный взгляд, скорее всего он даже не понимал, где находится.

Суровой Ирине Артуровне пришлось отпаивать маньяка чаем. Брилю сделалось совсем плохо, настолько, что она предлагала отвезти подозреваемого в больницу. Однако писатель настоял сначала допросить и лишь потом отпускать на волю.

Усадив того на неудобный стул со спинкой, автор пристроился на табуретке напротив и приступил к допросу:

– Марк Лаврентьевич, вы в состоянии разговаривать?

– А? – Бриль с трудом свел глаза на сидевшем напротив писателе.

– Помните меня? Мы виделись у вас на квартире. Разговаривали о вашей супруге, Ольге. Моя фамилия – Горовиц.

– А? П-помню.

– Хорошо. Марк Лаврентьевич, зачем вы приехали сегодня в поселок?

– А? В какой поселок?

– В поселок. Киселево. Вы сейчас находитесь в дачном поселке Киселево.

– Я? Где?

– В Киселево, Марк Лаврентьевич. Вы приехали на автомобиле.

Не получив ответ, автор повернулся к Эдуарду Адриановичу:

– Он ведь на машине приехал?

– А то как же! На машине, у ворот его дома и стоит. Белый «Форд».

– Интересно, как он доехал сюда в таком состоянии? – задумчиво произнес Горовиц. – Слушайте, а от машины, он куда пошел?

– Куда? – повторил Игнатьев. – В лес сразу пошел. Мы с Ирочкой еле успели собак по-тихому в дом загнать и пошли за ним. Он все по кустам, да по кустам. Бродил, бродил, пока Ирочка не споткнулась – ну, тогда он и поскакал наутек, а мы за ним.

– Жертву искал, я так думаю! – Ирина Артуровна погрозила маньяку пальцем. – Мало ему трех, четвертую задумал убить!

Внезапно человек, чьи руки сковывали наручники, как будто протрезвел, взгляд его прояснился, он увидел нас и вдруг заголосил:

– Не убивал! Не убивал! Не я! Не я! Я… посмотреть хотел… Я…

– Что вы, – спокойно спросил Горовиц, – Марк Лаврентьевич?

– Я удостовериться хотел, что не я это… – ляпнул он что-то абсолютно непонятное для нас. – Место искал… Думал, если я – то найду место, где Оля, где Олю… Не нашел. Я не нашел места! Я не знаю, где она вис… висела! Не я это!

– Что-то я ничего не понимаю, – Ирина Артуровна отступила на шаг назад. – Что он бормочет?

– А почему… вы решили, что это вы ее убили? – прозвучал мой вопрос, озадачив всех присутствующих своей очевидностью.

Глава 27

Нам пришлось передать Бриля в руки группе Терехова. И еще с час все объяснять. Не так, чтобы там было, что объяснять, но пока они до нас доехали, пока Горовиц рассказал, что ребята «БезВести» делают в Киселево, пока писатель пил чай со следователем, чтобы тот не арестовал всю нашу честную компанию за самодеятельность. А мы терпеливо ждали. Эдуард Адрианович снес все оружие в погреб съемного домика – не дай бог Терехов бы решил обыскать их машины – и ареста мы бы не избежали. Бриль так ничего путевого не сказал, все твердил, что он пришел в лес, чтобы выяснить он или не он убил свою супругу.

– Помешался от горя, – пожал плечами Терехов, когда его парни уводили Бриля в полицейскую машину. – Мы его алиби проверяли – чист. Место в лесу не нашел – значит не он. Был бы убийцей, точно бы отправился туда, где труп оставлял.

– А почему вы не допускаете возможности, что Бриль раньше заметил наших людей и поэтому сделал вид, что находится в невменяемом состоянии? – спросил автор.

– Ну, дорогой мой, это теперь только врачи скажут. Хотя сами понимаете, и этого они могут не сказать. Могла быть мимолетная вспышка на почве стресса и все. Как теперь докажешь?

– А как же он сюда со вспышкой этой на машине доехал? – удивилась Игнатьева. – И из машины выходил вполне уверенной походкой.

– Так и доехал. Сюда ехал нормальным, дом свой увидел и впал, так сказать, в безумие. Ладно, довольно болтать, поехали мы. Гарри – с вас чашечка коньяка.

– Как обещал, как обещал! Подъезжайте, как только у вас минутка найдется!

Стоило полицейским отъехать, как Эдуард Адрианович сообщил:

– Я считаю, сворачиваться нам с Ирочкой надо. Маньяка они забрали, больше он сюда не явится. Хоть и не поймали мы его за руку, но все равно безопасность женщинам обеспечили.

Горовиц в раздумьях постучал несколько раз пальцами по стене:

– Нет, нельзя вам никуда уезжать. Побудьте здесь еще какое-то время, Эдуард Адрианович.

– Зачем же, Гарри?

– За тем, – это уже я, – что как минимум на убийство жены у Бриля алиби, Терехов это без конца повторяет. Жену Бриля убил кто-то другой и этот кто-то вполне может вернуться.

Горовиц посмотрел на меня восторженно. Откровенно не скрывал своего наглого восхищения!

– Что? – смутилась я. – Это же очевидно!

– Ничего не очевидно. Эдуард Адрианович, уж простите меня, не заметил этого факта, хотя присутствовал при разговоре с Трактором. Данилова! Растешь прямо на глазах!

Ирина Артуровна сразу вступилась:

– Не обижайте Евочку, Гарри. Она у нас всегда команду вперед ведет. Просто это дело трудное, здесь что-то никому не разобраться.

Писатель подленько поднял брови вверх:

– Разве трудное? – посмотрел с издевкой на меня. – Разве вы еще не догадались?

– Догадались о чем? – хором спросили мы, а в ответ получили тишину.

Вредный автор решил не раскрывать своих секретов раньше времени. Мы оставили чету Игнатьевых в покое, а сами отправились обратно в город. Горовиц включил в машине классическую музыку так громко, что разговаривать не представлялось возможным. Я не поверила собственным глазам, когда мы выехали на мою улицу, а затем подъехали к моему же подъезду.

– Зачем мы здесь? – спросила его в полном недоумении, но автор застыл, ожидая, чтобы пассажирка покинула автомобиль.

– Ты домой идешь, – пояснил Горовиц отстраненно.

– В смысле? А в колледж не поедем?

– Нет, не поедем.

– А…

– Данилова, тебе надо домой, отдохнуть. А у меня некоторые делишки образовались. Я позвоню.

Он меня отшил! Самым натуральным образом! Так и молчал, пока не покинула его навороченную тачку. Я так разозлилась, что хлопнула изо всех сил дверью, только вот она все равно закрылась тихо – чертова элитная техника! Усугубило момент то – что не успела я еще подняться на свой этаж, открыть дверь в собственную квартиру, как мне написали Игнатьевы – Горовиц им позвонил и велел езжать домой!

– Он что-то объяснил? – я тут же набрала Ирину, так