Надежде Николаевне было не до этих непонятных эмоций и тонких движений Лидиной души. Она недоуменно пожала плечами и вышла на улицу.

Надо сказать, что она не без опаски покинула пансионат. В любую минуту на улице могли появиться мотобандиты, от которых она чудом спаслась накануне, или, еще хуже, бородатый мясник с окровавленным топором…

Однако, на ее счастье, улица в этот час была почти пуста, только какая-то озабоченная бабулька шла из магазина с полной кошелкой. Когда между ней и Надеждой Николаевной оставалось метров пять, они встретились глазами. Бабулька побледнела, челюсть ее отвисла, она попятилась и села на подвернувшуюся бетонную урну.

«Да что с ними такое? — подумала Надежда удивленно. — Я что, забыла причесаться или накрасила только один глаз?»

Проходя мимо витрины аптеки, она на всякий случай взглянула на свое отражение. Вроде все было в порядке, и новое витринное стекло сияло чистотой.

Надежда Николаевна снова пожала плечами и прибавила шагу.

Войдя в отделение милиции, она перехватила странный взгляд дежурной, поэтому, прежде чем отправиться в кабинет к Семену Ивановичу, Надежда зашла в туалет и внимательно оглядела себя в треснувшем зеркале.

Вроде в ее внешности не было никаких ужасных изменений. Ну конечно, вид немного утомленный, под глазами мешки, цвет лица оставляет желать лучшего, так это неудивительно после всего того, что выпало ей за последние дни… Однако в глазах нет неуверенности, и настроена она по-боевому.

Войдя наконец в кабинет майора, Надежда Николаевна с порога возмущенно воскликнула:

— Что творится у вас в городе? У вас по улицам средь бела дня раскатывают моторизованные бандиты! Честному человеку невозможно без риска для жизни выйти в химчистку!

— Здравствуйте, Надежда Николаевна! — с укором проговорил Семен Иванович.

— Здрасте, — подхватил его сосед по кабинету, и оба офицера выразительно переглянулись.

— Здрасте, — мрачно ответила Надежда. — Но если вы думаете…

— Присаживайтесь. — Майор показал ей на стул. — Вот, кстати, как раз об этих, как вы выразились, моторизованных бандитах я и хотел с вами поговорить…

— Очень хорошо! — воскликнула Надежда, опускаясь на стул. — Наконец-то вы решили заняться своим прямым делом, а не падающими малярами и разбитыми окнами! У вас под самым носом творится настоящий бандитский беспредел! Эти мотобандиты совершенно распоясались! А на рынке вообще черт знает что творится…

— На рынке? — удивленно переспросил майор. — При чем тут рынок? Я чего-то не знаю?

Надежда чуть было не выложила ему всю историю, случившуюся с ней в мясном ларьке, но вовремя спохватилась и прикусила язык, вспомнив, что Мормышкин взял с нее слово молчать об этих событиях. Да и вообще, если та ужасная история выплывет наружу, ей вряд ли удастся сохранить свободу передвижений… Начнется разбирательство… нет, лучше помалкивать, пока не спрашивают.

Поскольку Семен Иванович ждал ответа, она уставилась на него подозрительно честными глазами и затараторила:

— На рынке грязь, антисанитария, крысы бегают, а цены просто запредельные…

Если бы Семен Иванович лучше знал Надежду, он заметил бы ее слишком честный взгляд и услышал бы фальшь в ее голосе. Но он Надежду не знал. И от природы был человек не очень наблюдательный.

— Ну, это не ко мне, — отмахнулся он от нее. — Мы же милиция, а не санитарная инспекция! Насчет крыс и цен это вам в другую организацию, а вот про мотобанду я с вами хотел поговорить…

— Про мотобанду? — обрадовалась Надежда. — Давайте про мотобанду! Как вы мне сами говорили, город у вас маленький, новости распространяются очень быстро, и до вас уже, наверное, дошли слухи о том, что на меня было совершено нападение. Банда хулиганствующих мотоциклистов…

— «Ангелы ада»? — уточнил майор.

— Ну вот, вы уже обо всем знаете! — проговорила Надежда. — А собираетесь ли вы принимать какие-то меры, чтобы прекратить этот моторизованный бандитизм?

— Подождите! — Майор нетерпеливо поднял руку. — Дайте же мне хоть слово вставить!

— Хоть десять! — отрезала Надежда. — Я подверглась нападению и жду, что милиция по этому поводу хоть что-то предпримет!

— Предпримет, — заверил ее майор. — Не сомневайтесь. Но для начала взгляните на эти фотографии…

Он выложил на стол перед Надеждой несколько снимков.

На первых фотографиях виднелись какие-то обгорелые развалины, над которыми еще поднимались густой черный дым и белесый пар. Приглядевшись, Надежда Николаевна поняла, что это — одноэтажное приземистое строение вроде гаража и среди руин виднеются остовы мотоциклов.

Отложив в сторону первые снимки, она увидела лежащую на земле человеческую фигуру в кожаной куртке.

— Что это за снимки? — спросила она, подняв глаза на майора. — Зачем вы их мне показываете? Какое отношение все это имеет ко мне?

— Вы ведь, кажется, сказали, что подверглись нападению банды мотоциклистов, — ответил тот.

— Ну да, — подтвердила Надежда Николаевна, уже без прежнего возмущения.

Фотографии ее озадачили и отвлекли от прежних намерений отчитать милиционера.

— Если не ошибаюсь, это были «Ангелы ада»?

— Ну да, — повторила Надежда. — Не понимаю, к чему вы клоните и при чем здесь эти фотографии!

— Сейчас поймете. На этих фотографиях — гараж, который принадлежал этим самым «Ангелам». Точнее, то, что от этого гаража осталось. Этой ночью гараж подожгли…

— Подожгли? — недоверчиво переспросила Надежда. — Может быть, это проводка… или… как это называется… самовозгорание?

— Нет, это не проводка и не самовозгорание, — возразил майор. — Минувшей ночью неизвестное лицо проникло в гараж, оглушило находившегося там гражданина Канарейкина и умышленно подожгло здание вместе с находящейся в нем техникой… гражданина Канарейкина вы видите на нескольких фотографиях…

«Ох, ничего себе! — мелькнуло в голове у Надежды. — Быстро же они успели!»

Она вовремя спохватилась и сделала непроницаемое лицо. Хоть этот Семен Иванович и небольшого ума, однако все же в милиции служит. Да и второй вон поглядывает хитренько.

— Подожгло, оглушило… — пробормотала Надежда, опустив глаза. — Прямо какое-то чудо-юдо… а этот гражданин Канарейкин… он погиб? — Она сочувственно взглянула на фотографию.

— К счастью, нет, — ответил Семен Иванович. — Канарейкин сумел выбраться из гаража до того, как тот был полностью охвачен огнем. Иначе, конечно…

— И опять-таки я не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне? Почему вы обсуждаете со мной этот поджог?

— Не понимаете? — Майор тяжело вздохнул, как разочарованный верблюд. — Честно говоря, я и сам пока не все понимаю. Надежда Николаевна, вы мне ничего не хотите рассказать?