— Ты мне так не говори, Сардина! — запыхтел бородач и схватил напарника за грудь. — Я этого не люблю! Я, может, получше некоторых соображаю!

— Соображаешь, соображаешь! — прошипел тощий. — Ты руки-то убери, ненароком задушишь!

Бородач отпустил напарника и пропыхтел:

— Мне, это, в ларек надо! У нас там сколько одной свинины пропадает и говядины…

— Ну сам посуди, Макарий, — терпеливо ответил ему тощий, — нам теперь на рынок возвращаться никак нельзя, ларек наш засвечен…

— Как это — засвечен?

— Засвечен — значит, нельзя больше туда приходить!

— И баранины…

— Да забудь ты про свою баранину! Нас там эта тетка видела. Значит, пока с ней не разберемся, ничего не попишешь…

— А может, Сардина, заляжем на дно да переждем, пока все не устаканится?

— Ну вот, хоть немножко соображать начал! Переждать — оно, конечно, хорошо, только для этого деньги нужны, а где их взять?

— Мясо продать…

— Да забудь ты про свое мясо! Пока мы его продадим, нас менты за шкирятник зацепят…

— А тогда я к Антонине подамся… Антонина, она меня завсегда примет! Пересижу у нее, пока все не образуется…

— Да нужен ты Антонине без денег!

— Да ты что?! — Макарий побагровел. — Антонина, она завсегда меня примет!.. Она не из-за денег, она меня как человека… у нее ко мне это… как его… чувство!

— Забудь про свою Антонину! — оборвал его тощий. — У Антонины тебя тоже менты караулят!

— А чего же делать-то? — пригорюнился Макарий. — Где же денег взять? Мясо, ты говоришь, продать нельзя…

— Денег нам сам знаешь кто даст. И спрячет нас. У него и места хорошие есть, и денег много. А только он нам не поможет, пока мы не найдем Мормыля. А про Мормыля та тетка знает. Они вместе с Мормылем от нас убежали… так что, Макарий, хочешь не хочешь, а надо нам здесь ее караулить!

Сардина осторожно отодвинул напарника от двери сарая и выглянул на улицу.

Отсюда хорошо просматривался вход пансионата, где жила та женщина, которая помешала им разобраться с Мормылем. Они с Макарием караулили ее уже третий час, но пока безуспешно.

Ничего, рано или поздно появится! Сардина знал, что иногда в их нелегком криминальном бизнесе терпение и выдержка важнее силы и даже хитрости. Правда, Макарий в смысле терпения был не лучшим напарником. Зато когда нужна была грубая сила — бородач стоил четверых, а то и пятерых.

— Слышь, Сардина, — промычал Макарий через четверть часа. — У тебя пожрать ничего нету?

— Нету! — отмахнулся бандит. — Что я тебе — обед из трех блюд должен предоставить?

— Ну, не обед, ну хоть ветчинки кусок!.. — мечтательно протянул мясник. — Очень есть охота!

— Ветчинки! — передразнил его Сардина. — Обойдешься! Вот дело сделаем, и покормлю тебя как следует! Шашлык тебе приготовлю, настоящий, из баранины…

— Да я до тех пор с голоду умру! — ныл Макарий. — У меня организм большой, мне усиленное питание требуется!

— Да погоди ты! — шикнул на него Сардина, припав к двери. — Из-за твоего нытья чуть ее не пропустили!

— Кого? — переспросил Макарий.

— А кого мы здесь, по-твоему, караулим? Антонину твою, что ли?

— Антонину?! — обрадовался Макарий.

— Ох, трудно с тобой! Тетку мы караулим, которая нам с Мормылем не дала разобраться! И вот она как раз вышла! Только если ты и дальше тормозить будешь, мы ее снова упустим!

Он осторожно приоткрыл дверь сарая и выскользнул на улицу. Макарий последовал за ним, что-то бормоча себе под нос.

Та вредная тетка действительно шла по улице, настороженно оглядываясь по сторонам.

Сардина двинулся за ней, нащупывая в кармане складной нож.

Правда, потом он вспомнил, что убивать женщину им не велели, ее нужно похитить, отвезти в тихое место и как следует потрясти, чтобы узнать, где прячется Мормыль. Потом, конечно, от нее можно и нужно избавиться, но не раньше, чем она выложит им все, что знает.

Это, конечно, гораздо труднее, чем убить. Посреди бела дня похитить человека на городской улице — непростая задача, особенно если напарник у тебя — здоровенный тупой идиот.

Пока они препирались с Макарием, тетка успела пройти почти до самого угла и сейчас свернула на боковую улицу.

Сардина крадучись дошел до поворота и посмотрел, куда шла настырная тетка.

Настроение у него еще больше испортилось: она направлялась прямиком в отделение милиции.

Опоздали!

Наверняка она идет туда, чтобы рассказать, что видела в мясном ларьке и куда подевался окаянный Мормыль.

Попытаться перехватить ее, пока она не вошла в ментовку?

Нет, это уж нужно быть полным отморозком, чтобы похитить человека прямо на пороге милиции!

Придется подождать ее где-нибудь неподалеку и перехватить на обратном пути.

Сардина огляделся по сторонам.

Прямо напротив милиции стоял газетный ларек. Весь город знал, что торговавшая в этом ларьке Лизка Караваева по четвергам встречается с милицейским шофером Ринатом. Так что ларек был заперт, и до четырех часов никто в нем не появится, хотя легкомысленная Лизавета прикнопила к окошечку записку «Буду через полчаса».

Сардина расхлябанной походкой приблизился к ларьку, остановился, воровато огляделся и ловко открыл хлипкую дверку обыкновенным гвоздиком. Проскользнув внутрь, поманил Макария.

Мясник еле умостился за стойкой с газетами, а сам Сардина занял удобную позицию около неплотно закрытого окошечка, откуда можно было наблюдать за входом в милицию.

Снова потянулись бесконечные минуты ожидания.

— Ух ты, — раздался вдруг за спиной Сардины голос Макария. — А у нее тут еда припрятана!

— Какая еда? — недовольно переспросил Сардина, покосившись на напарника.

— Да вот, сыру кусок! — отозвался тот, чавкая. — Сухой, правда, но все-таки еда…

— Ты что — совсем сдурел? — шикнул на него Сардина. — Это же она отравленный сыр для мышей положила!

— Правда, что ли? — опешил Макарий, и лицо его перекосилось. — Ох, и правда, отрава…

— Выплюнь скорее! — рявкнул на него напарник. — Ну, Макарий, ты совсем тупой!

— Не говори так, Сардина! — окрысился на него мясник. — Я не тупой, просто очень голодный!

В ту же секунду он согнулся пополам и позеленел.

— Ну как с тобой можно работать! — зашипел Сардина и повернулся к Макарию.

В это время возле ларька притормозила черная машина с тонированными стеклами. Одно стекло слегка опустилось, из него высунулась рука в черной перчатке и забросила в неплотно закрытое окошко ларька небольшой шарик матового стекла. Шарик упал на пол, разбился, и ларек наполнился желтоватым дымом.