<tab>Малинка оказалась права, долго ехать верхом не пришлось. Едва покинув идущую вдоль Ограды конную тропу, оба спешились, чтобы не цеплять головами колючую зелень кустов. У Бодуна раздобыть новостей не вышло. Скучающая хозяйка нацедила им по стаканчику берёзовицы и сообщила, что ночью в окрестностях было подозрительно тихо, даже ракшасов, вечно толпящихся в этих местах, всех куда-то как хлябью посмывало. Пришлось возвращаться к месту, у которого в последний раз видели Свита — Хребтецким воротам, и самостоятельно осматривать все подряд стёжки, выходящие к кромке леса вблизи них. Успехом эти поиски тоже не увенчались: слишком много ног прошло между лесом и Оградой за этот день, чтобы уцелело хоть что-то из ночных следов. А между тем Око начало понемногу клониться к закату.

— Шла бы домой, — предложил Корвин Малинке, — И коня с собой забери.

— А ты?

Он надвинул шапку на лоб, поправил топорик за поясом и сказал:

— Останусь. Буду потихонечку прочёсывать лес, пока хоть чего-нибудь не найду.

Малинка помялась немного, потом вздохнула и, глядя себе под ноги, тихо произнесла:

— Я знаю ещё одно место, где можно спросить. Если уж даже там про Свита ничего не знают, тогда действительно дело плохо. Но туда довольно далеко идти. А ещё придётся Кренделька взять с собой. Если я поведу его на конюшню, то не успею вернуться к тебе прежде, чем запрут ворота.

— Куда идти-то?

— На Майвинки.

— Ящеров хвост, — пробормотал Корвин, — А раньше сказать не могла? Мы же были сегодня в той стороне, могли бы скостить хоть пару сотен перестрелов*.

— Раньше это не имело смысла. Туда надо по темноте, — загадочно ответила Малинка.

— Мать, — с самым серьёзным видом спросил Корвин, — Ты сейчас точно знаешь, что говоришь? А то я ведь соглашусь. Не окажется потом, что это какая-нибудь ерунда?

Малинка поправила на голове платок, подняла глаза и твёрдо кивнула в ответ.

<tab>Майвинками в ту пору называли обширные камышовые заросли, тянувшиеся вдоль низкого берега Ночь-реки от бывшего острова Майвин и до самого морского побережья. Глядя с Майвина холма на шумящее и волнующееся в полной темноте травяное море глубиной в два человеческих роста, Корвин с ужасом думал о том, как они с Малинкой собираются там хоть кого-то найти. Однако Малинка выглядела абсолютно спокойной и уверенной в себе. Сняв с плеч котомку, она на ощупь отыскала там какой-то небольшой предмет, выпрямилась и поднесла находку к губам. Пронзительная переливистая трель пронеслась над водой Ночь-реки и отразилась эхом от ярого берега. В ответ раздалось сразу несколько резких, звенящих вскриков.

— Малинка, ты что? — воскликнул Корвин, торопливо спихивая коня с открытого места в камыши и бросаясь на землю сам, — Нас же сейчас ухокрылы порвут на тряпки!

— Не порвут, — спокойно ответила она, — Нам их и надобно. Но ты на всяк случай лежи спокойно и что б не увидел — не вставай.

<tab>Ухокрылы появились внезапно. Первый буквально свалился с неба, едва не упав Малинке на голову. Два других принеслись откуда-то с реки. Воздух тут же наполнился хлопаньем крыльев, немелодичными взвизгами, скрипами и курлыканьем. Помня Малинкин наказ, Корвин вжался в песок под корнями камышей, но на всякий случай всё же нащупал и вытащил из-за пояса топор. Первый миг он с трудом сдержался, чтобы не кинуться выручать жену от свирепых нелюдей, однако, присмотревшись повнимательнее, понял: на Малинку никто и не думал нападать! Ей просто были рады! Сложив свои огромные крылья, ночные летуны наперебой принялись гладить её, подпихивать запястьями, и при этом ни на миг не переставали визжать и скрипеть. А Малинка дружески похлопывала их по плечам и спинам ладонью и смешно наигрывла на своей странной дудке, иногда вставляя между трелями урчащие и всхлипывающие звуки. Потом она извлекла из котомки кусочки вяленого мяса и протянула их своим крылатым собеседникам. На несколько мгновений стало потише, но, по-видимому, долго молчать было выше ухокрыльих сил. Едва прожевав, они снова принялись болтать без умолку, и притихли только тогда, когда рядом с ними опустился на землю ещё один ух. Этот был крупнее прочих и отличался от них едва заметной серебристой сединой на морде и плечах. Он приземлился немного в стороне от Малинки, подошёл к ней неловкими осторожными шажками, завернулся в крылья, присел рядом. Этого Малинка тоже угостила мясом, но не толкалась с ним и не хлопала его по плечам. И разговор их выглядел совсем иначе: они неторопливо обменивались скрежещущими и курлычущими звуками, говорили по очереди, внимательно слушали друг друга. Наконец, ухокрыл поднялся, кивнул Малинке и взмыл в небо. Молодёжь (теперь-то Корвин ясно видел, что прилетевшие первыми ухокрылы были ещё очень молоды) с громкими прощальными криками последовала за ним.

— Я узнала всё, что смогла, — сказала Малинка, когда они с Корвином остались на холме одни, — Найо видел Свита прошлой ночью перед рассветом. Тот шёл от Светлой Мари в сторону Малиновых Звонов и проломил в кустах заметную тропу.

— А что они ещё говорили?

— Предупредили меня, что здесь оставаться нельзя: в камышах рыщут ракшасы. Так что лучше бы нам с тобой поскорее вернуться в лес и развести костёр.

— Малинка, да ты у меня, никак, тоже ведьма? — настороженно глядя на неё спросил Корвин.

— Что ты, милый, просто я немного разумею ухокрылью речь.

— Ничего себе! Это у вас, в Занорье, все так могут?

— Вовсе нет. Меня разговаривать с ухокрылами выучил один старый охотник. Эта окарина — его подарок. Мой отец был дружен с ним: мы часто заходили на Майвин проведать деда Вихра, а когда тот вконец обветшал, забрали жить к себе на хутор. Дед Вихор весь век провёл в Торме, бок о бок со зверьми и нелюдью и всяко любил о них порассказать. Многие думали, что он просто повредился умом на старости кругов, вот и болтает небывальщину, ну а мне было занятно слушать и мотать на ус. К тому же Найо — мой побратим. Когда он ещё только учился летать, да и я была совсем малявкой, нам довелось ночевать у одного костра и есть из одного котла.

— А ты мне никогда об этом не рассказывала…

— И впредь не буду, — кивнула Малинка, — Потому, что это секрет. Люди слишком жадные, лучше им не знать, что я умею подзывать ухокрылов. Все ведь захотят, чтобы я помогала им охотиться, добывать крыло. А я считаю, что этого делать ни в коем случае нельзя. Крылатые — такие же, как мы, только лучше: