готов к этому вопросу. По крайней мере, мне так показалось, потому что, не моргнув ни одним из своих непомерно жирных век, Енаков бодро… соврал:

— У нас была «ориентировка» на наркокурьера, — сержант смотрел мне прямо в глаза, пытаясь понять, какое впечатление на меня произвело слово «ориентировка».

Впечатление, надо отметить, произвело, хотя и не совсем то, на которое он рассчитывал.

— Я могу ознакомиться?

— С чем? — Не понял толстый страж закона.

— С ориентировкой.

Он озадачено посмотрел на меня.

— Нет, конечно. Это наши внутренние дела…

— По которым вы задерживаете невиновных людей, — перебил я, — вы нашли у него наркотики?

— Наркотики? — переспросил Енаков. — Нет, у него их не было. Но зато в сумке мы нашли…, — он оглянулся и уже тише добавил, — …деньги!

— И что? — Я слегка удивлялся собственной уверенности, которая росла с каждой минутой, хотя, признаться, никаких оснований к тому не было. — У меня в кармане тоже есть деньги, вы и меня задержите?

— Денис, — по выражению лица сержанта было понятно, что он решил сменить тактику и перейти от обороны к атаке, — я позвонил вам, чтобы мы решили этот вопрос до того, как он станет нерешаемым. Понимаете, о чем я?

Я покачал головой.

— Не совсем.

— Поясняю, — сержант явно вошел в привычную и известную ему колею вымогательства, — я обязан доложить об этом дежурному, тот составит акт, и дальше вашими деньгами будут заниматься налоговики, — помолчав, он добавил, — а с этими ребятами трудно договориться. Очень трудно!

— Ясно. Я хотел бы поговорить с Антоном. Это возможно?

— А это, пожалуйста! — радушно отозвался мент. — Это сколько угодно. Пойдемте.

Мы прошли во двор 115-го отделения милиции, где в «Жигулях» шестой модели сидел Антон. Посмотрев на двух охранявших его ментов, я повернулся к сержанту.

— Я могу поговорить с ним наедине?

— Наедине? — Сержант задумался, но потом кивнул, и сказал: — Конечно! Вы же не будете пытаться сбежать?

Он засмеялся, видимо сочтя свою шутку удачной, но, взглянув в мое холодное во всех смыслах лицо, оборвал начавшийся смех и сказал уже более серьезным тоном:

— Говорите, только учтите — наша смена скоро заканчивается, и надо решать, что с ним делать.

— Что значит, что с ним делать?

— Это значит, я должен составить протокол задержания или…, — он так многозначительно протянул «или», что я подумал, что меньше чем на тысячу баксов он не согласится.

— Хорошо, две минуты, — ответил я и сел на заднее сидение «Жигулей»…

…Антон казался спокойным, словно это не его задержали с огромной суммой денег. Я был куда менее спокоен, тем более что перед Антоном не имело смысла разыгрывать невозмутимость. Я посмотрел на большую сумку, втиснутую между его ног, и спросил:

— Все там?

— Да, — коротко ответил Антон.

— Хорошо, — я выдохнул, почувствовав некоторое облегчение.

Деньги все на месте, и это хоть и маленький, но все же успех.

— Что с бумагами?

— Серега забыл привезти доверенность, — невозмутимо произнес Антон.

А это было плохо. Точнее, очень плохо! Потому что даже в те дикие и беззаконные времена менты с опаской относились ко всяким банковским бумажкам, стараясь обирать тех, кто действовал на свой страх и риск.

— Как забыл?! — Это тоже было удивительно, потому что не было похоже на пунктуального и дотошного Сергея.

— Ну, так, — философски пожав плечами, Антон посмотрел на меня, — сказал, ты встретишь на броневике, и бумажка не потребуется.

— Черт! — Досада распирала меня почти так же, как удовольствие при виде обнаженной Майи, правда, в этот раз с совершенно другим знаком. — Черт!

Антон с интересом посмотрел на меня сквозь огромные линзы своих очков, и я повторил еще раз:

— Черт! Нет броневика!

Взглянув на стоящих неподалеку от машины ментов, я подумал, что время на разговор истекает и нужно принимать какое-то решение.

— Ладно, посиди тут, я попробую что-нибудь придумать.

Антон кивнул и тут же сказал:

— Они сказали, что если ты согласишься на десять процентов…

— Что?!

Десять процентов от полумиллиона баксов! А не слипнется?! Все, что я подумал в тот момент, сопровождалось таким количеством связующих матерных слов, что не стану воспроизводить их — что-нибудь все равно упущу. Скажу лишь, что возмущение было так велико, что я тут же выбрался из машины с твердым намерением высказать ментам все, что думаю о них.

Енаков и еще один милиционер в звании старшего лейтенанта смотрели на меня если не с любовью, то, определенно, с симпатией. Я подошел к ним и, взглянув на молодого «старлея», повернулся к Енакову.

— Где мы можем поговорить?

— А хоть где, — с готовностью отозвался толстый сержант, — в моей машине например.

Сев в старый «Скорпио», Енаков радушно разрешил мне курить, что я и сделал, не забыв предложить гостеприимному менту контрабандный Camel, который я покупал у спекулянтов на Киевском вокзале. Затянувшись, Енаков с одобрением посмотрел на сигарету, затем на меня и сказал:

— Импортные! Умеют буржуи!

И столько в его голосе было уважения к буржуям, что я понял — пора начинать торг.

— Товарищ сержант, давайте сразу расставим все точки, — начал я, надеясь, что мой холодный, безапелляционный тон заставит его смирить неумеренные аппетиты.

Я ошибся — ни мой тон, ни холодный взгляд (как мне казалось) не действовали на опытного «волчару». Ухмыльнувшись и обнажив мелкие редкие зубы, Енаков нарочито громко вздохнул и сказал:

— Да чего тут расставлять? Все и так ясно — «черный нал»!

Он был прав — то, что лежало в сумке, называлось именно так — «черный нал», и государственные служащие всеми силами боролись с населением, чтобы этот самый «нал» изъять из еще не окончательно опустевших кошельков граждан. Другое дело, что, отбирая у людей, они перераспределяли этот «нал» по своим карманам, не отправляя нищающему с каждым днем государству ни копейки, но это, как говорится, совсем другая история.

— Нет, — я не собирался сдаваться, — во-первых, это не «черный нал» и деньги принадлежат банку. А во-вторых, я представитель этого банка, и, если вы не отпустите курьера, мы будем вынуждены подать на вас в суд.

— В суд? — Мне показалось, что Енаков даже обрадовался. — А, это ради бога! Мы же ничего у вас не взяли, а деньги передадим налоговой, которая приедет, как только сообщим. Если хотите, мы можем забыть о нашем разговоре, но тогда и Антона, и деньги увезут ребята, с которыми вам будет очень сложно договориться.

Он выжидающе посмотрел на меня и спросил:

— Ну что, вызываем налоговую?

Вот, прижал, так прижал! Мысли лихорадочно скакали в голове, выдавая один идиотский план побега за другим.

— А не боитесь, что я расскажу