Соломон и Филип ждут нас на причале в гавани Старой плантации. Соломону явно не терпится приступить к делу, а вот мой старый друг, кажется, нервничает. В последнее время он предпочитает оставаться на суше, но сейчас для меня большое облегчение разделить с кем-нибудь ответственность за управление «Возрождением», пока Найл и Лили будут нырять. Поведение моей крестницы уже изменилось. Теперь она – капитан, поэтому больше уверена в себе, а ее речь убедительна.

– Ви и Фил, пожалуйста, наденьте спасательные жилеты. Если мы опрокинемся, никто не придет нам на помощь.

В бухте спокойно, но как только мы выходим в открытое море, нас подхватывают волны. Филип держится из последних сил, но я все равно рада, что он с нами. Нам обязательно понадобится человек, который будет направлять трос, когда мы дойдем до Л’Ансекой-Бэй.

– У вас есть гидрокостюм моего размера? – спрашивает Найл у Лили.

– Давай на «ты», так проще. Я все лето ныряла с рослыми парнями из Университета Вест-Индии, так что выбери сам. – На ее лице появляется улыбка. – По закону, ты можешь нырять на двадцать метров, но не отцепляйся от троса. Если утонешь, я навсегда лишусь страховки.

«Возрождение» идет на север; я стою в рулевой рубке. Ветер чуть сильнее, чем прошлой ночью; он делает наше путешествие захватывающим. Высокие волны раскачивают лодку во все стороны, и я радуюсь своему умению ходить по палубе во время качки. Найлу, который вырос на отцовской лодке, тоже вполне комфортно.

В спокойный день путешествие к крайней северной точке Мюстика было бы сплошным удовольствием, но сейчас меня не отпускает ощущение, будто я совершаю ошибку. Поэтому пытаюсь отвлечься на пейзажи. Когда мы проходим Индевор-Бэй, я замечаю отдыхающих у центра водных видов спорта. Два виндсерфера несутся на впечатляющей скорости; их красные паруса скользят над волнами, наполненные порывистым ветром.

Лили ведет лодку мимо Онор-Бэй, и в поле зрения появляется Пойнт-Лукаут. Волны становятся выше, когда мы приближаемся к самой северной оконечности острова. Здесь, где сталкиваются Карибское море и Атлантический океан, где в сезон ураганов поднимаются огромные волны, самый опасный пролив Мюстика, однако сегодня обстановка вполне приемлемая. В спокойную погоду Л’Ансекой-Бэй – прекрасное место для пикника, отсюда открываются великолепные виды на Бекию и Сент-Винсент. Этот залив – тоже часть истории острова. Тридцать лет назад французский круизный лайнер «Антильские острова» налетел здесь на риф. Экипаж и пассажиров переправили на берег, и потом их забрала «Королева Елизавета», а вот лайнеру повезло меньше. После нескольких попыток потушить пожар несчастное судно оставили гореть. Сейчас его проржавевший остов врос в риф и стал частью него, однако здесь запрещено нырять, и я вижу почему. Большие волны с шапками бурунов качают «Возрождение», осложняя жизнь, однако их натиск кажется игривым, а не озлобленным. Мои нервы натягиваются как струны, когда я смотрю на темную воду. Скоро Лили скроется под поверхностью воды, готовая противостоять любой опасности ради того, чтобы найти свою подругу.

Найл уже лет девять не надевал акваланг. Чтобы не погибнуть, ему придется полагаться на свою память, а также на инструкции. Он застегивает «молнию» на гидрокостюме. Красивое лицо Филипа Эверарда выглядит унылым; однако походка актера становится тверже, когда он помогает бросать якорь, а потом стоит рядом с Ви, взявшейся за штурвал.

Лили ждет, когда они с Найлом полностью экипируются; сидя на планшире, она в последний раз проверяет давление в баллонах с кислородом.

– Течения тут злобные, так что не отцепляйся от троса. И не дай поймать себя обратному течению; так уже погибли несколько дайверов.

– Всё в порядке, я знаю условия.

– Как хочешь. – Она сдержанно улыбается. – Детектив, мы нарушаем закон. Агентство по морской безопасности запрещает нырять здесь без письменного разрешения.

– Не бери в голову, меня и так уволят.

Улыбка Лили становится шире, прежде чем она спиной вперед переваливается через планширь и падает в море. Найл крутит головой во все стороны, когда прыгает в воду. Подводный мир, пронизанный бирюзовым светом, выглядит слишком прекрасным, чтобы быть опасным, однако невидимые силы тут же начинают тащить детектива прочь от курса. Он опускается вниз вдоль вертикального троса, держа в поле зрения ласты Лили. Даже рыбам приходится нелегко: его окружает стая морских окуней, но течение относит их на север. Соломон был бы рад остановиться и полюбоваться этой новой вселенной, где нет ничего безопасного или предсказуемого. Его тело, громоздкое на суше, здесь, под водой, подобно куску плавника, отданному на милость течений.

Лили продвигается вперед, у нее непринужденный стиль плавания. Найл отчетливо осознает, что, согласившись на эту затею, подвергает Лили опасности. Вполне возможно, что риф не даст им никаких ответов на загадку о судьбе Аманды Фортини, но уже виден искореженный остов «Антильских островов». Найл обращает внимание на то, что тот врос в подводную экосистему; его очертания смягчены густыми массами ракушек, водорослями и похожими на розовую пену кораллами. Лили уже парит над ним, выискивая признаки присутствия убийцы. Когда Найл подплывает к ней, она большим и указательным пальцем показывает, что всё в порядке. Он отвечает ей таким же жестом, но не видит ничего, кроме изломанного корпуса лайнера, который сулил роскошь богатым французским туристам, прежде чем прошел слишком близко от берегов Мюстика в надежде хоть одним глазком взглянуть на его знаменитых обитателей.

Найл видит, что что-то блестит на дне, и опускается вниз вдоль троса; но это просто осколки обожженного стекла, отполированные за три десятилетия после гибели «Антильских островов». Он заглядывает сквозь отверстие внутрь корпуса; красный люциан, напуганный появлением незваного гостя, мечется в сторону и едва не сбивает с детектива маску. Соломон продолжает заглядывать в отверстие, и наконец ему удается рассмотреть нечто черное, привязанное к проржавевшему железу. Послушав интуицию, он отцепляется от троса, намереваясь пробраться внутрь, – и тут его тело выходит из-под контроля и начинает крутиться. Течения тащат его прочь, а Лили не видит, что он в беде. Найл борется изо всех сил, но вода сильнее; она отшвыривает его, а потом бросает обратно на обломки, и это происходит так быстро, что он не успевает ничего сделать. Если не ухватиться за что-нибудь прочное, течение утащит его в морские глубины. Наконец сержанту удается зацепиться за якорную цепь судна, и только после этого его сердцебиение успокаивается.

Лили появляется рядом через несколько мгновений. Она сокрушенно качает головой на его элементарную ошибку, а потом закрепляет линь детектива на тросе. Ее лицо проясняется, едва Найл указывает внутрь корпуса судна; его оплошность уже забыта, когда они вместе смотрят в отверстие. Лили стучит по часам, но Соломон еще не готов к тому, чтобы уплыть от таинственного черного предмета. Он вытягивает руку и хватает его, но ему приходится несколько раз сильно дернуть, чтобы вытащить его. Когда он подтаскивает к себе предмет, оказывается, что это мешок для трупов, такой же, как тот, в котором сейчас в медцентре лежит Томми Ротмор. Лили мрачнеет под маской.