говорила мне, что алкоголь ее не берет, и вот, похоже, что взял.

— Понял, — я опускаюсь на корточки и рассматриваю спящую девушку. — Как она? Сильно испугалась?

— Плакала. Я предлагала ей вызвать полицию, но она отказалась. Жалеет мерзавца.

Поджимаю губы и неодобрительно качаю головой.

— Я его уволил.

— И поделом.

— Куда тебя отвезти? — спрашиваю я.

— Не надо, я вернусь в ресторан. Кто-то же должен будет выпроводить сотрудников и сдать зал, — отказывается Диана. — Да и Вы пили.

Мысленно чертыхаюсь. Точно. Что-то я часто стал все забывать последнее время. Память что ли проверить?

— Спасибо, — благодарю я Диану. После сегодняшнего вечера мнение об этой девушке начинает стремительно меняться в лучшую сторону.

Аккуратно, чтобы не разбудить Полину, меняемся с секретарем местами. Полина что-то бормочет во сне и кладет голову мне на колени. Бережно глажу ее по волосам и вызываю такси.

Глава 33. Полина

— Поля, — в мой сон пробивается тихий голос Максима Андреевича. — Просыпайся. Такси уже ждет. Пойдем.

Я приподнимаю голову и облизываю пересохшие губы. Мое сознание спутано, я не могу понять, где нахожусь и для чего мне нужно куда-то идти.

— Дай руку, — просит шеф, и я безвольно вкладываю свои пальцы в его ладонь.

Максим Андреевич помогает мне выйти из автомобиля, и меня моментально обдает холодом. Моя кожа покрывается мелкими пупырышками, я ежусь от неприятных ощущений и обхватываю себя руками, стараясь хоть немного сохранить тепло.

— Погоди-ка.

Да я никуда и не собиралась. С отрешенностью наблюдаю, как Новиков открывает переднюю дверцу, достает из машины свой пиджак и набрасывает его мне на плечи. Аккуратно придерживая за локоть, Максим Андреевич ведет меня к стоящему в двадцати метрах от нас автомобилю с черно-желтыми шашечками на крыше.

Расстояние кажется мне непреодолимым. Я с усилием переставляю ноги — они словно из свинца. Тонкие ремешки босоножек стискивают лодыжки и впиваются в кожу, мои стопы горят, точно я иду не по асфальту, а по раскаленным углям, и каждый шаг причиняет мне нестерпимую боль.

— Не могу больше, — опускаюсь на корточки и непослушными пальцами начинаю расстегивать серебристые ремешки. Сейчас мне ничего не хочется больше, чем избавиться от ненавистных каблуков, ну и еще согреться. Но сначала снять обувь.

— Тихо-тихо, — Максим Андреевич цокает языком и тянет меня наверх, заставляя подняться.

Я покорно встаю и жалобно смотрю ему в глаза, готовая расплакаться от бессилия.

— Совсем не можешь идти?

Мотаю головой и, собрав волю в кулак, трагическим голосом заявляю:

— Оставьте меня здесь.

Шеф поджимает губы, и я с ужасом понимаю, что он с трудом сдерживается, чтобы не расхохататься. Мне до слез обидно от того, что он не способен оценить мою жертву.

— Идите же! — машу рукой в сторону такси, отворачиваюсь от него и негромко всхлипываю.

— Точно? — икнув, спрашивает Новиков.

— Да! — я еще никогда не была настолько уверенной в чем-либо.

— Ну, хорошо, — шеф тяжело вздыхает и секунду спустя мои ноги отрываются от земли.

— Что Вы себе позволяете? — грозно вопрошаю я и ерзаю, поудобнее устраиваясь в его руках.

— Сиди смирно, — отрезает Максим Андреевич.

— Сейчас же опустите меня, — требую я и кладу голову ему на плечо.

— Непременно, — бормочет он и еще крепче прижимает меня к себе.

Мои мысли снова окутываются туманом. Мне так тепло и уютно, я парю, покачиваясь на мягком облачке. Я сейчас только на секундочку прикрою глаза, а потом обязательно… Что обязательно? Ай, не важно. Потом решу.

* * *

Автомобиль скользит по мокрой от прошедшего ливня дороге. Я приоткрываю окно и с наслаждением вдыхаю пропитавшийся озоном воздух. Машу встречным автомобилям рукой и смеюсь, когда они отвечают мне продолжительными гудками.

— Почти приехали, — произносит папа, глядя на экран встроенной в приборную панель мультимедийной системы. — Совсем немного осталось.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, потому что не помню ничего, что было до того, как мы оказались на дороге.

— Это сюрприз, — загадочно улыбается мама. — Но я уверена, что тебе понравится. Правда, Вадим? — обращается она к отцу.

Папа с нежностью смотрит на нее и кивает в ответ.

— Что за сюрприз? — я нетерпеливо кручу головой, переводя взгляд с одного родителя на другого. — Хотя бы намекните.

— Тогда это уже не будет сюрпризом, — ласково произносит папа и подмигивает мне в зеркало заднего вида. — Потерпи чуть-чуть.

— Будет дождь, — волнуется мама. — Успеть бы до грозы.

Я в недоумении замираю. Дождь ведь только прошел, солнце светит. Опускаю оконное стекло еще ниже, и в нос ударяет резкий запах ржавого железа. Я высовываю голову на улицу, чтобы посмотреть на лужи, оставшиеся после ливня, и с содроганием осознаю, что это не вода. Наш автомобиль едет по залитой кровью дороге.

— Закрой окно, милая, — просит мама. — Сейчас начнется.

От ее слов по моему телу пробегает озноб. Я нажимаю на кнопку стеклоподъемника и неотрывно слежу за сгущающимися багровыми тучами. На капот падает первая капля. За ней вторая, третья. Вот уже по стеклам растекаются густые красные кляксы, и все вокруг окрашивается алым цветом. Кровь везде — она стекает с листьев деревьев, заполняет собой выбоины в асфальте и канавы. Дворники не справляются, мы едем практически вслепую.

— Что это такое? — в панике кричу я и перевожу взгляд на родителей, ставших вдруг молчаливыми. — Па-а-ап?

Отец не отвечает мне, его взгляд направлен вперед, руки сжаты на руле. Я трясу его за плечо, и папа начинает заваливаться на бок.

— Не тревожь отца, — ледяным голосом произносит мама. — Он спит.

Мама поворачивает ко мне голову, словно шарнирная кукла. Ее глаза закрыты, а тело неподвижно. Она медленно открывает рот и машину заполняет душераздирающий вопль, все нарастающий и заставляющий внутренние органы вибрировать. Я закрываю ладонями уши и отшатываюсь, когда мамины веки приподнимаются, и я вижу мутные, как у мертвой рыбы, глаза.

Я хочу выбраться из машины и начинаю дергать дверную ручку, но механизм не срабатывает.

— Дай мне тебя обнять, дочка, — мама тянет ко мне посиневшую руку. — Ты так замерзла, я тебя согрею.

— Нет, не надо, — шепчу я и прижимаюсь спиной к дверце.

Крючковатые пальцы продолжают тянуться ко мне, а я подтягиваю к себе ноги и все сильнее сжимаюсь. Я уже готова потерять сознание от страха, как вдруг дверца за моей спиной открывается, и я начинаю падать.

— А-а-а, — визжу я и пытаюсь схватиться руками за обивку сидения, но ткань под моими пальцами рассыпается, превращаясь в труху и не давая себя ухватить. Неожиданно падение прекращается, и я оказываюсь в гамаке из чьих-то теплых рук. Я парю в