Еще один выход: прислушаться к «посредникам», то есть к тем, кто экспертом не является, но утверждает, что хорошо разбирается в данной области. Вредит ли аборт здоровью женщины? На эту тему существует масса исследований. Многие из них противоречат друг другу. Все они довольно сложные для понимания. Когда я зашел на сайт консервативной группы Focus on the Family, настаивающей на запрете абортов, я увидел исследования, однозначно подтверждающие вред аборта для здоровья женщины. Цитаты из исследований, статистические данные, мнения ученых. Когда же я посетил сайт Национальной лиги действий за право на аборт (NARAL), то увидел там столь же убедительные доказательства, что аборт риска для здоровья женщины не представляет. Цитаты из исследований, статистические данные, мнения ученых…

Если я доверяю какой-то из этих двух организаций, то могу принять ее позицию. Но большинство людей посмотрят на это с другой точки зрения. NARAL или Focus on the Family – это лоббистские группы, преследующие конкретные политические интересы, подумают они. Почему я должен доверять им, если хочу получить объективную, незаинтересованную оценку? Как проницательно заметил Гомер Симпсон в интервью с Кентом Брокманом[18]: «Люди могут использовать статистику, чтобы доказать что угодно, Кент. Это знают 40% населения».

Здесь нужно сделать один комментарий. Когда речь идет о важных вопросах, затрагивающих интересы всего общества, мы получаем аналитические отчеты, которые внешне выглядят впечатляюще – много цифр и ссылок на научные исследования, – но содержат в корне противоположные заключения, несмотря на то что все они отражают научную точку зрения. Эти аналитические отчеты имеют подозрительную склонность приходить именно к тем выводам, которые выгодны их авторам. Назовите тему, любую, и обязательно найдутся лоббисты, активисты и идеологически ангажированные газетные эксперты, которые с радостью обеспечат вас точной и объективной научной оценкой, как раз доказывающей непререкаемую правоту того интереса, повестки дня или идеологии, которую они представляют. Так что да, скептицизм вполне оправдан.

Однако Гомер Симпсон не просто скептичен. Он циничен. Он отрицает саму возможность увидеть разницу между правдой и ложью, между точными данными и сфальсифицированными. А это не так. Конечно, потребуется приложить усилия, чтобы доказать, что статистика, которую цитирует Гомер, сфабрикована, но это возможно. Истина где-то рядом, если процитировать другой популярный телесериал 1990-х годов.

Цинизм нивелирует не только истину, но и доверие как таковое. А это может быть опасно. Ученые выяснили, что, когда людям или институтам, занимающимся устранением определенного риска, доверяют, уровень общественного беспокойства снижается. Имеет огромное значение, кто говорит вам, что нет повода для тревоги: ваш семейный врач или представитель табачной компании. Ученые подтвердили то, что мудрые люди знали уже давно: доверие трудно построить и легко потерять. Так что доверие – чрезвычайно важный фактор.

К сожалению, утратить доверие можно очень быстро. В большинстве современных стран политологи отмечают долгосрочное снижение уровня доверия общества к официальным властям. Опасность в том, что мы можем коллективно переступить черту, отделяющую здоровый скептицизм от непродуктивного цинизма. Когда разумное уважение к экспертным знаниям утрачивается, людям остается искать научные обоснования в Google и на интернет-форумах, а циничные насмешки рискуют превратиться в беспричинный, парализующий страх. Крайним проявлением этого служит движение против вакцинации, уверенно набирающее силу в США, Великобритании и многих других странах. Подогреваемые недоверием к властям, активисты выступают против угроз (иногда вымышленных, иногда реальных, но очень редких), которые таит в себе вакцинация, и игнорируют ее колоссальную пользу – пользу, которая может быть потеряна, если протестное движение продолжит набирать обороты.

О таком же отравляющем недоверии рассказывает Джон Вейнгарт в своей книге Waste Is a Terrible Thing to Mind («Отходы – ужасная вещь для разума»). Вейнгарт описал свою работу в должности главы городского совета Нью-Джерси в тот период, когда ему поручили найти место, чтобы разместить установку для утилизации безвредных радиоактивных отходов. По заявлению экспертов, эта установка не представляла опасности, но никто не хотел этого слышать. Вейнгарт вспоминает: «На публичных слушаниях в городском совете люди изобретали самые невероятные сценарии и ждали, как члены совета будут их опровергать. Например, кто-то мог спросить: “Что, если самолет врежется в бетонный бункер с радиоактивными отходами и взорвется?” Мы объясняли, что если самолет еще может взорваться, то с самой установкой ничего подобного произойти не может. Но народ не сдавался: “Но что, если по ошибке случится выброс вредных веществ, а контрольные устройства на установке не сработают и не оповестят об этом?” Мы упорно и терпеливо разъясняли, что такое стечение обстоятельств крайне маловероятно. А в ответ слышали: “Но это все-таки возможно, ведь так?”»

К счастью, люди еще не полностью утратили доверие и эксперты по-прежнему способны влиять на общественное мнение, особенно когда им удается прийти к согласию между собой. Является ли ВИЧ причиной СПИДа? На протяжении длительного времени подавляющее большинство ученых утверждали, что так и есть, хотя были немногочисленные несогласные. Общество придерживалось мнения большинства. Аналогичный сценарий разыгрывается сегодня по проблеме изменения климата: большинство людей в западных странах убеждены в техногенном характере этой проблемы, не потому что серьезно изучали этот вопрос, а потому что знают, что такое мнение доминирует в научном сообществе. Однако, как описывал Говард Марголис в своей книге Dealing with Risk («Контакт с риском»), ученые тоже могут столкнуться с тем, что их мнение безосновательно игнорируют, если оно идет вразрез с эмоциональными убеждениями, преобладающими в обществе. Марголис отмечал: Американское физическое общество без труда убедило широкую общественность, что холодный ядерный синтез невозможен, но его положительный отчет о безопасности хранилищ высокоактивных ядерных отходов не оказал никакого влияния.

Таким образом, научная информация и мнение ученых определенно играют свою роль в том, как люди оценивают риски, но, как показывают многочисленные случаи расхождений между мнениями экспертов и простых обывателей, эта роль не настолько велика, как хотелось бы самим ученым и официальным лицам. Человек остается представителем биологического вида, действия которого диктуются бессознательным и его инструментами, в частности Правилом примера, Правилом «хорошо – плохо» и Правилом типичных вещей. Помимо этого, человек по-прежнему остается социальным животным, которому важно, что думают другие. И когда он не уверен, стоит ли беспокоиться по поводу того или иного риска, огромное значение имеет, беспокоятся ли другие.

«Предположим, Алан утверждает, что заброшенные полигоны для опасных отходов представляют серьезную угрозу или что Алан инициировал проведение акции протеста, так как подобный полигон расположен неподалеку, – пишет Касс Санстейн. – Бетти, которая в иных обстоятельствах была бы настроена скептически, может поддержать Алана. Карл, который в иных обстоятельствах сомневался бы, может решить, что если Алан и Бетти придерживаются такого мнения, то оно должно быть верным. Только независимо мыслящая Дебора не разделяет общего мнения Алана, Бетти и Карла. Результатом этого взаимного влияния может стать формирование социальных каскадов, когда сотни, тысячи или миллионы людей принимают определенное утверждение, руководствуясь тем, что, по их мнению, думают другие».