Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну о чём ещё могут разговаривать ночью у костра трое мужиков? — чуть не рассмеялся я. — Конечно о бабах! В смысле, о женщинах! — пояснил, видя, что народ не всегда понимает мою лексику.
— А чего о них говорить? — удивился Семис.
— Да как это зачем? Это же… это ж девчонки! Слу-ушай, — я наклонился чуть вперёд, пытаясь заглянуть в лицо пацана, — но вы же были… — как сказать? Молоды? Да Семис и сейчас, по представлениям оставленного мной мира, подросток. — Были моложе? Носились ватагой, необременённые заботами… Неужели никогда не обсуждали сверстниц?
— А чего их обсуждать? — снова не понял меня Семис. — Да я никогда особо с другими пацанами и не бегал. Я всегда любил плавать и нырять.
— Понятно с тобой, — откинулся я. — А невесту тебе, наверно, отец приведёт?
— Сначала у Киаху должны родиться наследники, тогда и мне можно будет, — простодушно сказал Семис. — Хотя… — он скривился, — кому я сейчас нужен? Одноногий.
Чёрт, точно! Я вспомнил устройство семьи Хеху, и то, что бывший владелец этого тела мне рассказывал о местных традициях. Люди земли точно хозяйство не делили — чего там делить? Вот и передавали всё старшему сыну. Словно майорат, вспомнил я уроки истории. Вот, наверно, и у рыбаков так. Всё старшему, а младшие сыновья — это резерв, на случай если старший по каким-то причинам не заживётся. А если заживётся и своими наследниками обзаведётся, то останутся другие сыновья вечными «вторыми» в роду.
— Семис, — чуть дрогнув голосом сказал я, — слушай, тебя попросить можно?
— О чём?
— Видишь ли, в нашей бывшей группе Учеников скоро… выпуск. Ну, когда я уходил дед говорил, что ещё пять-шесть дней и ему их учить нечему.
— Здорово, — кивнул Семис без какого-то энтузиазма.
Действительно, а чего ему теперь бывшие соученики?
— Сегодня, правда, уже седьмой день…
— Я не слышал, чтоб в касту глубин приняли новых людей, — помотал головой Семис. — О таком обычно становится известно.
— Хорошо, — вздохнул я. — Так вот, они, конечно, потом переберутся в своё поселение на сваях, — продолжал я заходить издалека, — но ведь могут и в деревне появиться…
— Да, — опять не отрывая взгляда от углей, подтвердил парень, — обычно всегда на следующий день приплывают. Закупить чего… Похвастаться своими новыми знаками… Важные такие, — протянул он с непонятным видом. Наверно, всё же язвительным.
— Слушай, ты ведь сейчас всё время в деревне?
— Да.
— А ты помнишь девчонку… Ну,… которая со мной была?
— Руйха? — тут же сообразил Семис. — Конечно.
— Слушай, а если увидишь… — я вздохнул. — Можешь передать что…
Блин, что? Что⁈ Что мне ей сказать?
— Я скажу, что ты про неё спрашивал, хорошо? — понятливо покосился на меня Семис.
— Да. Скажи ей так… И вообще, спроси, как у неё дела, ладно?
В глубине души появилась злость, на самого себя. Ну вот, чего я так к ней приклеился? Ведь понятно — она будет жить в посёлке на сваях, мне туда нельзя. Да и, если вспомнить все её закидоны…
— А впрочем, знаешь что? — я скрипнул зубами. — Не надо ничего. Хрен с ней, с Руйхой! Что она, последняя юбка на острове?
Парень не ответил ничего, погружённый в свои мысли.
— Скат, — спустя какое-то время внезапно посерьёзневшим голосом проговорил Семис, — я помогу тебе во всём. Вообще во всём, что ты попросишь. Но… — судорожный вздох, говорящий о немалом волнении, прервал его речь, — но обещай мне одно.
— Говори.
— Обещай, что придумаешь такую… как ты их называешь? Ласты? Так вот, придумаешь такую ласту, чтоб и я, с одной ногой, смог плавать… Если не как ты, то… то хотя бы… — замялся, — хотя бы не сильно хуже! — наконец выдал парень.
Я задумчиво посмотрел на парня. Вот зачем мне ещё и это? Я тянул Хэча, я даже пытался воспитать Хеху, мне даже отчасти не безразлична судьба Каналоа. Нафига я сажаю на шею себе… учеников? Подопечных? Воспитанников⁈… Блин, как и назвать то их не знаю! Я ведь чего хочу? В сознании опять возникла уже «до дыр засмотренная» картинка: дом на берегу, костёр, девушка… Нет там никакой толпы подшефных! Я. Хочу. Пожить. Для себя! Точка.… Хотя бы немного…
— Обещаю, — чуть было внутренне не заскрипев зубами, вздохнул я.
* * *
На ночь устроили Семиса на охапке листьев. Каналоа, правда, порывался отдать пацану свой топчан, но Семис отказался.
А утро я начал с тренировки дыхания, «припахав» одновременно и Каналоа, и Семиса.
— Значит так, бойцы, кто хочет нырять надолго, и не просто быть под водой, а что-то делать при этом… Я называю это динамической задержкой дыхания. Тот должен развивать… — задумался: как сказать? «Толерантность к гипоксии»? Хм, сомневаюсь, что поймут, — терпение к… к… а, чёрт! К плохому воздуху вот! — Наконец придумал я.
— Плохой воздух? — наморщил лоб Семис.
— Да… Короче, — пустился я в объяснения. — Вдыхаешь ты… хороший воздух. Этим воздухом можно дышать. Э-э-э… А потом твоё тело отдаёт в воздух, который в лёгких, э-э-э… плохое… О! — пришла в голову метафора, — ты же ешь пищу?
— Да, — Семис удивлённо пожал плечами.
— Ну вот. Твоё тело забирает из неё всё… всю… короче — всю пользу. Для тела. А отдаёт… отдаёт…
Продукты жизнедеятельности, но как сказать то? Однако Семис и сам сообразил.
— А! То есть ты хочешь сказать, что плохой воздух из нас выходит так, как выходит моча и кал?
— Точно! — обрадовался я. — Так вот, смотри, когда ты живёшь лёгкой жизнью, то и пищи тебе надо меньше, и выходит из тебя меньше… всякого. А стоит заняться тяжёлым трудом, то и пищи тебе требуется больше, и отходов из тебя выходит больше. Это понятно?
Арииахов сын, словно ища поддержки, взглянул на Каналоа. Ответом был взгляд, в котором при желании можно было прочесть: не обращай внимания, я уже привык.
— П-понятно… — кивнул Семис.
— Вот и с воздухом. Чем больше ты двигаешься, под водой, тем чаще тебе надо дышать, и тем быстрее в твоих лёгких накапливается… ну, этот,… плохой воздух!
Ввести что ль уже в оборот термин «углекислый газ»? С каким-то внутренним смехом подумал я.
— А зачем терпеть?
— Что? — не сразу сообразил я.
— Плохой воздух? Ты сам только что сказал, что нужно его терпеть!
— Да потому что ты выдохнешь не только плохой, но и остатки хорошего… А-а-а, блин! Смотри, можешь попробовать… Только не на глубине! Лучше вообще на берегу, — на всякий, предупредил я. — Сначала вдохни, и засеки, сколько продержишься. В какой-то момент тебе захочется выдохнуть… ну, плохой воздух. Но ты терпи. И пусть тебе кто-нибудь посчитает. А потом пусть посчитает, сколько ты продержишься, если выдохнешь, когда появится такое желание и не будешь вдыхать… Поверь, — усмехнулся я, — лучше если лёгкие полны, даже таким воздухом, чем когда там вообще ничего не останется.
Потом я показал Семису «квадратное дыхание».
— А я помню! — в какой-то момент обрадовался парень, — Ты такое упражнение на рифе делал! Ты поэтому дольше всех мог под водой продержаться?
— Ну… Отчасти и из-за этого.
— Тогда так бы и сказал, — хмыкнул Семис, — это упражнение, чтоб дольше оставаться без воздуха!
— А я разве что-то другое сказал? — удивился я.
— Я, честно говоря, вообще ничего не понял из того, что ты тут только что рассказывал, — признался парень.
Ну вот, Скат, родилась внутри горькая усмешка, ты в очередной раз столкнулся с первобытным сознанием. И когда уже привыкнешь?
Каналоа я тоже припряг к дыхательным упражнениям.
— А мне это зачем? — хмуро покосился на меня бывший воин.
— А тебе надо! — не выдержав, припечатал я. Блин, как же с вами, ребята тяжело! — Просто делай, что я сказал и всё!
После, мы с Каналоа провели круговую тренировку, а одноногого я отправил плавать, наказав держаться возле берега.
— Плаваешь так, чтоб я тебя всё время видел, — наказал парню. — И чтоб не дальше от берега чем… ну, скажем бросок камня. Даже ближе. И если захочешь понырять — обязательно зови меня. Я должен тебя всё время видеть!
После завтрака, вдвоём с Каналоа отвезли Семиса домой. Сначала я боялся, что пацан начнёт возражать, он же вроде «помогать» приехал, но потом вдруг вспомнил себя в его возрасте. О чём я, вообще? Разве не был таким-же? Под любым предлогом выбраться к друзьям: на ту же рыбалку с ночёвкой. Вот так посидеть у костра… Поговорить о тех же девушках… Эх, молодость, молодость. Вздохнул — и вот