– Фрукты? – переспросил Натаниэль.

Его брови удивленно поползли вверх. Прайд закатал рукава рубашки.

– Засахаренные сливы и миндаль, – пояснила она. – Прекрасное дополнение к шампанскому.

Прайд медленно кивнул:

– Да, я думаю, это вполне подойдет. – Он указал рукой на свою дверь. – Пройдите, пожалуйста, в мои покои, мадам.

Его карие глаза вспыхнули, на губах играла чудесная улыбка.

– С удовольствием, сэр.

Габриэль прошла мимо Прайда, и он затворил дверь.

– О, да ты был занят делом! – воскликнула она, садясь за накрытый у окна стол. – Ничего себе, две бутылки шампанского!

– А я собираюсь долго развлекаться.

– Но у нас нет засахаренных фруктов, – сказала Габриэль. – Вот ветчина, холодный цыпленок, а засахаренных фруктов я что-то не вижу.

– Зато есть виноград из теплицы, – произнес лорд и оторвал сочную виноградину от кисти, лежащей на затейливом серебряном блюде.

– Похоже, я зря старалась, придумывая, чем бы заменить клубнику, лорд Прайд, – прошептала девушка, наблюдая, как Прайд раздавил ягоду зубами.

– Фантазии одного человека – это хорошо, но фантазии двоих – вдвое лучше, – заключил лорд. – Я сейчас позвоню и прикажу принести засахаренные ягоды и орехи.

Он приложил виноградину к ее губам.

– Открой рот, – прошептал Натаниэль.

Прайд пальцами втолкнул сочную ягоду в приоткрытый рот Габриэль и улыбнулся, когда она подхватила виноград языком. Девушка почувствовала во рту вкус прохладного сока и нежной мякоти ягоды, прежде чем проглотить ее.

– И это – только начало, – мягко произнес Прайд.

– А мне кажется, что засахаренный миндаль лучше, – заявила Габриэль, засовывая орех в своеобразный сосуд с шампанским. – Есть что-то особенное в сочетании хрустящего орешка и игристого вина. Как ты думаешь?

– Боюсь, я не могу сейчас думать, – прошептал Натаниэль, вытянувшись на кровати, в то время как графиня, нежно касаясь языком его живота, как кошка, вылизывала шампанское. Он судорожно вздохнул, когда почувствовал, как капли новой порции вина охладили его кожу.

– Не двигайся, – скомандовала Габриэль. – А то все прольется.

Натаниэль едва сдержал смех, стараясь не шевелиться.

– Попробую на этот раз виноград, – задумчиво проговорила девушка, потянувшись к блюду с фруктами. – Просто, чтобы освежить память.

Она взяла виноградину губами и на секунду задержала взгляд своих смеющихся глаз на его глазах. Потом девушка нагнула голову.

Натаниэль почувствовал, как она прижалась телом к его бедрам, ощущал ее дыхание на своей коже и нежные прикосновения к ней рыжих кудряшек, когда она стала опускать ягоду в необычный сосуд с шампанским. Затем, не выпуская сочной виноградины изо рта, Габриэль скользнула вдоль его тела, и ее лицо оказалось рядом с его головой.

Натаниэль приоткрыл рот, закрыв глаза. Тогда она нежно поцеловала его, вкус винограда смешался со вкусом долгого поцелуя.

– Теперь – засахаренную сливу? – спросила графиня, проведя большим пальцем по его губам.

Ее глаза удовлетворенно сияли.

– Если вы, мадам, пытаетесь вновь растормошить меня, то у вас ничего не выйдет, – промолвил Прайд, проведя рукой по буйным кудряшкам, осыпавшим ее лицо. – Ты опустошила меня, любовь моя.

– Отдохни, – послушно согласилась графиня, вытягиваясь рядом с ним. – Только не забудь, что не я первая попросила пощады.

– Тебе не надо уж так стараться, – промолвил Натаниэль, лениво водя пальцами по ее спине.

Габриэль довольно улыбнулась и, поцеловав впадину между его шеей и плечом, ощутила на губах солоноватый привкус пота.

– Тебе не кажется, что Джейк быстрее привыкнет к новому наставнику, если мисс Приммер задержится еще на некоторое время? – поглаживая его ухо пальцем, небрежно спросила Габриэль.

– Мы договорились, что Джейк – неподходящая тема для разговора, – сухо сказал Натаниэль. Он с трудом скрывал раздражение. Прайд убрал руку, и ее спине сразу стало холодно в этом месте.

Но Габриэль настойчиво продолжала. Вообще-то она не собиралась заводить этот разговор, но они так чудесно проводили время вдвоем, что Габриэль, забыв о своей осторожности, заговорила. Точнее, слова как будто сами вырывались наружу.

– Я просто подумала, что, может, тебе не пришел в голову такой вариант, – прошептала графиня, целуя Прайда в ухо.

– Не делай этого, Габриэль, – ответил лорд, отдернув голову. – Мне не нравится.

– Тебе не нравится, когда я целую тебя в ухо или когда говорю о Джейке?

«Отдал пенни, отдашь и фунт», – вертелось в голове у девушки.

– Последнее, – заявил Натаниэль. – Это не твое дело, и ты не имеешь права использовать ситуацию после… после того, чем мы тут занимались весь день.

– Мне кажется, это называется – любить друг друга. – Габриэль села. – И я вовсе не использую ситуацию. Но на вещи можно смотреть и с другой стороны, а мне кажется, что ты иногда бываешь близорук.

Прайд вздохнул:

– Я буду тебе очень благодарен, если ты впредь не станешь обсуждать мои дела с прислугой.

Габриэль глотнула. Разве она этим занималась?

– Мисс Приммер была очень расстроена. Я лишь спросила ее, в чем дело. – В ее голосе прозвучали нотки обиды.

– И тогда она изложила тебе все свои проблемы, надеясь на твою отзывчивость и на то, что ты сможешь повлиять на меня? – продолжил Прайд.

Графиня вздрогнула:

– Все было совсем не так. Эта бедная женщина вовсе не собиралась меня использовать.

– Ради Бога! – не принял ее оправданий Прайд. – Тоже мне, бедная женщина! Ты выслушиваешь ее причитания и теперь считаешь меня жестоким и злым хозяином, который гонит на все четыре стороны эту несчастную, бездомную овечку!

– Прекрати! – потеряла терпение Габриэль. – Все совсем не так, и ты прекрасно знаешь. Она все время говорила о твоем великодушии, но ее, как и всех нас, беспокоит Джейк. Даже тебя – его отца!

Она смотрела на него сквозь рыжую копну спутанных волос, упавших ей на лицо.

Натаниэль соскочил с кровати.

– Да, представь себе, «даже» меня. По-моему, ты уже достаточно сказала, Габриэль. Если мы хотим оставить хорошее впечатление от сегодняшнего дня, то нам сейчас лучше разойтись и остыть.

Так далеко заходить не следовало. Если она не будет осторожнее, то их идиллия кончится куда быстрее, чем за две недели.

Не говоря ни слова, Габриэль выбралась из постели, подобрала разбросанное белье и голая направилась к двери, ведущей в ее покои.

– Только не забывай, что это ты сказал: «страсть не может существовать в пустоте», – промолвила девушка, уходя. Она очень осторожно прикрыла за собой дверь.