Натаниэль про себя проклинал все на свете, оглядывая комнату, смятые простыни и остатки их сладострастного пикника. Страсть без прошлого и будущего. Кого, черт возьми, они обманывали?

Сообщение было ясным и точным: «Черного Зайца убрали шестого июня 1806 года. Агент исчез во время выполнения задания. Признан мертвым. Никаких последствий».

Габриэль смотрела на листок бумаги, на изящный почерк Натаниэля. Ярость волной поднялась в ней – такая же мощная и ясная, как фонтаны в садах Версаля.

Конечно, она знала это. Но сейчас девушка держала в руках подтверждение. Глаза ее горели. Прежде она и не представляла, что будет так потрясена.

Сообщение лежало в свертке с личными документами – записками, бесстрастными заметками об удачах или провалах разных дел, проводимых под руководством лорда Прайда. Это был профессиональный дневник тайного агента. И в нем было найдено подтверждение тому, что лорд Прайд имел отношение к убийству Гийома.

Габриэль глубоко и медленно вздохнула и оглядела спальню Натаниэля. Вечерние, тени скрывали углы этой небольшой комнаты. В спальне почти нельзя было угадать пристрастий того, кто в ней обитал, обстановка была спартанской.

Дом подозрительно затих. Часы из золоченой бронзы, стоявшие на камине, пробили четыре. Натаниэль, отправившийся вместе с управляющим осматривать свое имение, не должен был вернуться раньше наступления темноты, нельзя упускать такой шанс. Еще много документов следовало бы прочесть, но на обыск комнаты Прайда ушло почти два часа, потому времени оставалось немного и не стоило после удачи делать ошибки.

Габриэль просунула сверток назад, в тайник верхнего ящика туалетного столика. В ящике было двойное дно.

Графиня укладывала сверток точно так же, как он лежал, когда она приподняла ложное дно. Габриэль вложила на место второе дно ящика и аккуратно разложила в том же порядке, что и раньше, льняные галстуки. Она специально развернула один из галстуков, чтобы убедиться, что там нет скрытых ловушек, но не нашла ничего подозрительного.

Девушка вновь посмотрела на ящик, припоминая, все ли она расположила правильно. Кажется, все сделано, как надо. Тогда Габриэль задвинула ящик и вытащила из кармана небольшой пакетик с мельчайшим белым порошком.

Графиня прикусила губу и сосредоточенно нахмурилась, покрывая поверхность столика тонким слоем порошка – чтобы все было, как до ее прихода.

Габриэль была так увлечена заметанием следов, что едва не пропустила опускающихся сумерек. Но она делала все очень тщательно, чтобы не допустить ошибки, которая едва не произошла при взломе сейфа. Впрочем, графиня умело пользовалась всякими специальными приспособлениями, которыми обычно пользуются шпионы, поэтому использовать порошок для сокрытия следов не составляло для нее труда.

Девушка встала спиной к двери, ведущей в ее покои, и спокойно постояла, запоминая каждую мелочь в его комнате. Кажется, все было на своих местах, и она готова была поспорить, что даже такой опытный человек, как Натаниэль, не заметит, что в комнате кто-то побывал.

Затем Габриэль проскользнула на свою половину, где она была в безопасности. Только там она дала волю горю. Горечь волной поднималась в ней, наполняя все ее существо, рыдания вырывались из горла, слезы рекой текли по щекам и капали на платье, лицо исказила гримаса.

А затем ее наполнил очищающий огонь гнева, который ожесточил девушку и высушил горькие слезы. Он заставил вспомнить ее о мести.

Она отомстит Натаниэлю Прайду и его секретной службе.

Ее месть будет тонка и изысканна, и это принесет ей наибольшее удовлетворение. Она использует и заставит повиноваться себе человека, который приказал убить ее любовника. И Натаниэль никогда не узнает, какого дурака сделала из него графиня де Бокер. Во всяком случае, до тех пор, пока она сама ему не скажет. Но, возможно, в один прекрасный день это произойдет… Какое же она получит от этого удовольствие!

Некоторое время она стояла спокойно, ожидая, когда волна горечи спадет.

Успокоившись, она вымыла лицо и стала промывать глаза холодной водой до тех пор, пока припухшие веки не приняли свой обычный вид, и кожа на щеках не стала бледной.

Затем Габриэль уселась на свое любимое место у окна, чтобы собраться с мыслями. После неудачи с сейфом в библиотеке девушка решила, что Прайд куда-то увез документы. Однако потом ей пришло в голову, что едва ли он бы стал прятать важные документы в каком-то другом месте. Вчера, когда Прайд уезжал по делам в Саутгемптон, графиня обыскала небольшой кабинет, в котором он вел дела и принимал своего управляющего поместьем.

Габриэль не нашла в кабинете ничего, но это вовсе не означало, что у лорда не было никаких документов. Опытный шпион всегда мог спрятать бумаги так, что их непросто найти. Но сегодня днем графиня обследовала еще одно подходящее место, и ее поиски увенчались успехом. Ирония заключалась в том, что именно предосторожности Натаниэля выдали его тайник. К тому же кое-какую пользу Габриэль извлекла из урока в библиотеке.

Стук в дверь объявил о приходе Джейка – теперь он приходил каждый вечер. Мальчик был необыкновенно весел и тут же объяснил причину своего отменного настроения:

– Папа не велел мне сегодня спускаться в библиотеку, потому что у него еще есть дела с управляющим. Пожалуйста, расскажите мне очень длинную историю.

Он говорил уверенным тоном, усаживаясь рядом с Габриэль и улыбаясь ей.

Габриэль улыбнулась ребенку в ответ и обняла его.

– Что же тебе рассказать?

Джейк наклонил голову и слегка нахмурился, обдумывая ее вопрос. Он гораздо больше похож на свою мать, чей портрет видела Габриэль, чем на отца. Но бывали минуты, вроде этой, когда выражение лица Джейка, поворот головы или какой-нибудь едва заметный жест превращали мальчика в поразительно точную копию Прайда.

– Ту самую, когда Джорджи и Кип ехали на баране с большими рогами, а потом он гнался за ними по полю и вы застряли в зарослях куманики.

– Да ты эту историю уже наизусть знаешь, – засмеялась Габриэль.

– Да, но мне хочется послушать еще раз.

С этими словами Джейк прижал большой палец к своему рту, а затем дотронулся и до лица Габриэль.

«Детям нравится по многу раз слушать уже знакомые рассказы», – подумала про себя Габриэль, начав свою историю. Но она старалась оживить уже услышанный мальчиком рассказ какими-то новыми, выдуманными подробностями.

Габриэль услышала, как отворилась и закрылась дверь в спальню Прайда. Затем раздались шаги по натертому до блеска полу. Потом она слышала, как выдвигался ящик туалетного столика, скрип открываемой дверцы буфета. Сердце графини застучало, но голос ничем не выдал ее, и она продолжала свой рассказ. Девушка почувствовала, как напряглось тельце ребенка, когда он услышал, что его отец двигается по соседней комнате. Но потом Джейк успокоился.