— Выходит, — и поцеловал.

Поверить ему хотелось бы, но нужно ли? Здесь мнимая свобода, здесь сказка, только в ней не останешься, и спустя ровно четырнадцать дней придется вернуться в реальность — суровую и жестокую, где люди и волки не равны. А если впустить Зверя в душу? Если открыть сердце? Что будет тогда? Ничего хорошего. И Мира ощутила ноющую боль… ныло как раз таки сердце.

— Чего ты добиваешься? — прошептала ему в губы. — Я просто… просто не понимаю. Между нами ничего не может быть серьезного.

— Между нами уже все серьезно. Как только я внес тебя в свой дом, в тот самый момент все стало серьезно.

— Ты ведь даже не знал, что со мной делать.

— Головой не знал.

— Прошу тебя… не надо… ничего больше не говори. Я здесь, с тобой, — коснулась его лица, — но не говори о чувствах.

— Почему?

— Потому что через две недели мы вернемся в Север-град.

— Мира…

— Что там за третьей дверью? — а глаза защипало от слез.

На что Рик отпустил ее, после чего со злостью дернул дверную ручку, чуть с корнем не выдрал.

— Медитативная там, — рыкнул и вернулся в гостиную.

И чего рычит? Чего злится? Неужели сам не понимает, как происходящее выглядит со стороны? Какие у них перспективы? Да, можно нацепить розовые очки и забыться, но снять-то их потом придется. Мира заглянула в медитативную. Красиво, здесь все очень красиво. И в ее потаенных фантазиях тоже все красиво, но то лишь фантазии.

Однако, пора прекращать грустить, иначе сказка обратится кошмаром. А Рик сидел в гостиной, листал буклет.

— Хочешь есть? — встала рядом со спинкой дивана.

— Нет, — буркнул точно обиженный ребенок.

— Ладно, — и отправилась в кухню, где первым делом открыла холодильник. Да тут полный набор, готовь не хочу.

Через полчаса на столе испускала ароматы солянка с настоящими мясными сосисками. Мира сама от себя пришла в восторг, ибо получилось невероятно вкусно. Интересно, Войтов действительно не хочет ужинать или просто включил обиженку?

— Рик, — высунулась из-за двери, — уверен, что не хочешь попробовать?

Только он не ответил, зато надулся аки рыба-ёж.

— В общем, я накладываю. И если через пять минут не придешь, все остынет, — затем подумала и добавила, — а кухня закроется.

Вот и пусть сидит дальше, сверкает очами.

И стоило Мире опуститься на стул, как дверь скрипнула. Угу, оголодал-таки волчище. Войтов уселся в торце стола, пододвинул к себе тарелку.

— Приятного аппетита, — еле заметно улыбнулась.

А Рик зыркнул на нее с обидой и, молча, приступил к еде. Ну, хоть так. Было бы куда хуже, если бы вообще отказался.

— Не обижайся на меня, — произнесла спустя минут десять. — Я не выбирала свою судьбу, не просилась в подопечные. Мне очень тяжело, — посмотрела на него глазами, полными боли. — Потому что знаю, какая жизнь меня ждет впереди. Ты спортсмен, легенда Север-града и теперь я знаю каким трудом всего добился, отсюда напрашивается вывод, ты не бросишь свой дом. Значит, я так и останусь рабыней, если, конечно, ты меня не отпустишь.

— Хорошо, — отставил в сторону уже пустую тарелку, — коль хочешь, давай поговорим о реалиях. Скажи, чем уж так плохо быть подопечной?

— Всем плохо. Жаль, ты этого не понимаешь, — а голос прозвучал как никогда обреченно.

Желание продолжать разговор мигом пропало. Раз он не видит проблем, то о чем вообще можно говорить?

— Чего ты хочешь от меня услышать, Мира?

— Ничего, — замотала головой. — Уже ничего, — и поспешила подняться. — Извини…

— Да сколько можно?! — вконец разозлился. — Хватит считать себя жертвой! Жертвой ты была на ринге! Я же стараюсь, как могу и стараюсь для тебя! Или не видно? — тоже поднялся.

— Пожалуйста, не ори на меня, — подняла на него испуганные глаза.

— Да больно надо! — рявкнул напоследок и направился к двери.

Через мгновение послышался мощный хлопок, за коим наступила тишина.

— Ну и катись, — прошептала чуть слышно. — Дылда истеричная.

И пока Войтов прохлаждался неизвестно где, Мира успела навести порядок, принять душ, обойти еще раз дом, разложить вещи, как свои, так и злыдня, после чего устроилась на диване у камина. Тот разгорелся автоматически, когда Мира коснулась панели управления. И в доме сразу стало теплее, уютнее. Только не хватало хозяина. Все ж время перевалило за полночь.

Бедняжка настолько вымоталась за день, что начала засыпать, да и треск поленьев тому активно способствовал, как вдруг ручка входной двери дернулась, отчего Мира сейчас же распахнула глаза.

По ногам сразу потянуло холодом.

— Рик? — спросила негромко. — Это ты?

Но ответа не последовало, из-за чего аж руки затряслись. Не к добру все это. А если Войтов такой, каким его представляют СМИ? Если до сего момента он умело прикидывался, тогда как на деле свирепый кровожадный зверь? Монстр? Тем более, в поезде пообещал показаться ей в своем истинном обличье. Мысли сменяли друг друга с бешеной скоростью, а взгляд так и застыл на дверном проеме.

И вот, послышался цокот, от которого Мира перестала дышать. Спустя несколько секунд в гостиную вошел огромный черный волк, шерсть его была вся в снегу, глаза горели огнем. Зверь постоял с минуту и направился к Мире, а она словно приросла к дивану. Несчастная лишь зажмурилась в ожидании печального исхода. Но вместо укуса ощутила поцелуй, а в нос ударило морозной свежестью.

— Я же говорил, что не съем.

— Говорил, — ответила на выдохе.

Он все еще находился очень близко:

— Пробежка хорошо успокаивает.

— Больше не сердишься? — с трудом улыбнулась.

— На тебя сложно сердиться, — коснулся ее лица, спустился к шее. — Не хочешь открыть глаза?

Тогда Мира посмотрела на него. Рик сидел на корточках, притом совершенно голый, все тело волка было покрыто мелкими капельками воды.

— Не замерз?

— Местами, — и развязал пояс халатика. — Согреешь?

— Чтобы тебя согреть нужно с десяток таких, как я, — ощутила его прохладные руки на талии.

— Не скажи, — пододвинул Мурзика к себе и полностью снял халат. — Мне достаточно тебя одной, — скользнул взглядом по стройной фигуре.

Мира же посмотрела вниз, да он возбужден и еще как возбужден. Хотя, не только он. Спустя пару минут оба лежали на ковре. Рик целовал с такой страстью, что у Лиски перехватывало дыхание, а тело откровенно горело от его прикосновений, особенно когда проводил пальцами вдоль кромки трусиков. Но скоро Мира ощутила острый коготь, который едва касаясь кожи, зацепил тонкую ткань белья. Одно мгновение и на ней ничего не осталось.