– Спасибо! Спасибо, Костя, братишка! Да, скажи, а что с отцом, что-то серьезное?

– Приступ стенокардии. Он все равно хотел лететь, но врачи не разрешили. Я обещал, что привезу тебя. Сможешь взять отпуск на недельку?

– Я постараюсь!

– Да, сестренка, постарайся! Мы могли бы полететь в пятницу…

– Знаешь, на неделю никак не получится! – сообразила Яся. – В среду приезжает делегация из Бельгии, я буду нужна…

– Но с пятницы до вторника…

– Да, смогу! – обрадовалась Яся. – Все, Костя, не хочу больше говорить о матери!

– Не будем!

– А кто была ваша мама?

– Мама? Она была концертмейстером в Новосибирском оперном театре, но потом у нее начался жестокий артрит и она уже не могла играть. Это была трагедия, но мама справилась и стала вести кулинарные курсы, потом они стали называться «Студия «Гурман» и пользовались в Новосибирске бешеной популярностью. Мама замечательно готовила…

– А твой брат?

– Наш брат! – поправил ее с улыбкой Костя.

– Ну да, наш брат?

– А Федька архитектор. Говорят, талантливый! Так что филологов нам как раз и не хватало для полноты картины! Ох, сестренка, я так рад… Знаешь, я когда летел сюда, боялся, честно говоря.

– Чего боялся? Что я окажусь какой-нибудь тварью, или мымрой?

– Я не формулировал, просто опасался, вдруг ты мне не понравишься…

– Из этого следует, что я тебе понравилась?

– Еще как!

– А я тоже боялась… Просто у меня было куда меньше времени на страхи, – улыбнулась Яся. – Знаешь, я в детстве мечтала о старшем брате, как все девчонки, наверное… Но два младших брата это тоже круто!

– А два младших вполне заменят тебе одного старшего. Мы не дадим тебя в обиду! Ты можешь всегда рассчитывать на нас!

И он ласково пожал ей руку.

Она опять заплакала.

– Ну вот… Что вы за народ, женщины, плачете по любому поводу. На вот, возьми салфетку, а то у тебя краска с ресниц потекла…

– Ой, в самом деле! Костя, а сколько тебе лет?

– Двадцать восемь. А Федьке двадцать шесть.

Они пробыли вместе до позднего вечера, все говорили и говорили.

– Костя, прости, не могу пригласить тебя к себе, мне просто негде тебя положить…

– Да боже сохрани, я остановился у старого друга, у него двухкомнатная квартира. Ты завтра работаешь?

– Увы! И не смогу отпроситься.

– Но в пятницу мы летим?

– Обязательно!

– Я возьму билеты. Только дай мне свой паспорт, я сфотографирую его.

– Думаешь, по фотографии дадут?

– Попробую, а нет, позвоню и подскочу к тебе на работу.

– Послушай, давай лучше ты подскакивай ко мне в обеденный перерыв, у нас там рядом есть авиакассы!

– Отлично, заодно и пообедаем вместе.

Он проводил ее до дома.

– Неохота с тобой расставаться… Надо же! Но это так здорово, что ты такая…

И он расцеловал ее в обе щеки.

– Костенька, я так счастлива…

Ее распирало от радости. Захотелось немедленно сообщить Верещагину, поделиться с ним своим счастьем. Она набрала его номер, хотя старалась не звонить ему, боялась показаться навязчивой.

– Алло, родная! – откликнулся он. – Как ты, солнышко мое?

– Верещагин, со мной такое случилось!

– Судя по голосу что-то хорошее?

– Меня нашел мой отец!

– Да ты что! Каким образом?

– Мне позвонил мой брат, у меня, оказывается, есть два брата… Он приехал со мной познакомиться…

– Брат? А отец?

– Отец от волнения захворал. Этот брат, Константин, Костя, он такой чудесный… И в пятницу я лечу с ним в Новосибирск, они, оказывается, живут в Новосибирске!

Она так искренне ликовала… А Иван Алексеевич был счастлив. Ай да Ванька, ай да сукин сын! Когда разговор окончился, он хотел тут же позвонить сестре, но вспомнил о разнице во времени. Ничего, утром позвоню. Пусть напомнит семейству Иноземцевых, чтобы не проболтались о том, что инициатором был я. Пусть бедолажка думает, что была нужна своему отцу. Хотя, похоже, она и в самом деле нужна, если не отцу, то хотя бы старшему из братьев. Судя по ее словам, она от него в восторге. Вот и чудесно. Пусть радуется, девочка моя!

Когда самолет приземлился в Новосибирске, сердце у Яси выскакивало из груди.

– Волнуешься? – сжал ей руку брат.

– Ужасно! Куда мы сейчас?

– Домой. Папа уже дома и ждет тебя. Я говорил с ним, рассказал, какая у него замечательная дочка…

Костя достал было ключ от квартиры, но потом решительно нажал на кнопку звонка.

– Так эффектней, – улыбнулся он.

Дверь распахнулась. На пороге стоял пожилой мужчина в больших роговых очках.

– Ясенька, деточка! – он тянул к ней руки и растерянно улыбался. – Боже мой, неужто это сбылось?

А она застыла. Не могла произнести ни слова.

– Вот, сестренка, это наш папа! Ну, что ж ты…

Отец подошел поближе и нерешительно обнял дочь. А Яся подняла к нему глаза…

– Спасибо… – с трудом ворочая пересохшим языком, проговорила она. – Спасибо, что нашли…

И вдруг пошатнулась и потеряла сознание. Не упала только потому, что отец держал ее и Костя тут же перехватил.

– Папа, что с ней?

– Это от волнения… Костя, уложи ее на диван!

Отец пощупал у нее пульс.

– Дай мне тонометр! – распорядился доктор Иноземцев. – Ну что это, – огорченно проговорил он. – Давление чрезвычайно низкое. Ничего, я сейчас!

Он достал из шкафа какую-то ампулу, шприц и сделал укол.

– Папа, это опасно?

– Да нет, просто она перенервничала. Сейчас придет в себя. О, вот и глазки открыла… Детка, как ты себя чувствуешь?

– Что случилось? Почему я лежу?

– Да ты в обморок хлопнулась! – радостно сообщил ей незнакомый парень, очевидно, Федор. – Костя едва успел тебя поймать, а то упала бы, стукнулась башкой об угол шкафа, кровищи было бы…

– Федька, заткнись! – потребовал старший брат.

– Детка, какое у тебя рабочее давление?

– Понятия не имею.

– Так! Обмороки бывают?

– Первый раз в жизни! Простите, я…

– Тебе совершенно не за что просить прощения. Ничего, полежишь полчасика и все пройдет. А я тут тебя понаблюдаю, ты же попала в дом врача, теперь придется обследоваться. Завтра поедем в госпиталь…