Я отползаю подальше и, не моргая, наблюдаю за тем, как Глеб наносит Диме удар за ударом и мне совсем не хочется его останавливать.

– Твою мать, Глеб! – доносится обеспокоенный голос брата. – Хватит! Харош, блть, ты его убьешь!

Я осознаю, что сижу с зажмуренными глазами. Кто-то сильно дергает меня за плечо, расшатывает. Открыв глаза, натыкаюсь взглядом на Глеба, который возвышается над Димой. Костяшки на его руках сбиты до крови, взгляд бешеный. На Диму я не смотрю, но слышу его глухой стон.

– Уведи ее, – командует Боре, зыркнув в нашу сторону. – С этим хоть справишься?

– Глеб, бля, не надо. Хватит. Пусть менты разбираются.

– Хватит?! – зло произносит Глеб, мазнув взглядом по Диме. – Нихуя ему не хватит.

Через секунду его кулак снова впечатывается в лицо того, кто совсем недавно меня едва не изнасиловал.

– Уведи ее отсюда! – бросает Боре. – Живо!

– Идем, – Боря обнимает меня за плечи и поднимает с пола. – Пошли, они разберутся.

Я молча поднимаюсь и едва переставляю ногами. Я все еще нахожусь в шоке. Никогда бы не подумала, что в компании друзей брата мне может угрожать опасность. Это казалось абсолютно невозможным.

Боря обнимает меня за плечи и отводит дальше, ведет к лагерю, оставляя позади Глеба и Диму. Я останавливаюсь на полпути, оборачиваюсь. Багров не останавливается, продолжая наносить удар за ударом Диме. Последний ему не отвечает. Потерял сознание? Или просто осознает свою вину? Вряд ли второе, потому что для этого он должен понимать, что вообще случилось. Учитывая его состояние, вряд ли это так.

– Пусти! – вырываюсь из рук Бори. – Его нужно остановить.

Перехватить брат меня не успевает. Я быстро преодолеваю разделяющее нас с Глебом препятствие и налетаю на его широкую спину, сцепив руки на твердо груди.

– Хватит! Глеб, эй…

Он замирает и поворачивается ко мне. Мимолетом я вижу окровавленное лицо Димы, и к горлу подступает тошнота. Это из-за меня? Глеб сделал это с ним из-за меня?

– Хватит, ладно? Идем в лагерь.

Несколько мгновений Глеб смотрит на меня растерянно, словно не узнает. Его взгляд затуманен, челюсти крепко сжаты, а губы собраны в одну тугую полоску. За мгновения Багров ощупывает мое тело: талию, руки, плечи. Осматривает их, словно ищет подтверждения тому, что Дима ничего не успел сделать. Секунда – и он касается взглядом моего лица. Концентрируется на губах, которые я тут же облизываю. Сразу же чувствую привкус крови и шероховатость, видимо, пощечина Димы разбила мне губу.

В подтверждение моим догадкам, Глеб прикасается к губе пальцем, нежно, почти неощутимо. Его взгляд заполняется яростью, а зубы скрипят от того, что он с силой их сжимает.

– Убью, – бубнит себе под нос и уверенно меня отстраняет.

– Нет, нет, нет, – цепляюсь за его шею одной рукой, а второй тяну на себя за футболку. Она растягивается так сильно, что я почти дотягиваю ее до своего лица.

Нельзя ему позволить продолжить избивать Диму. Тот, конечно, этого заслужил, но у Глеба могут быть проблемы с законом. Защита девушки, конечно, немаловажный фактор, но вряд ли кто-то об этом вспомнит, если из-за этого Глеб совершит убийство.

– Иди в лагерь с братом, – чеканит.

– Не хочу.

Льну к нему. Прижимаюсь всем телом, вдавливаюсь сильнее, ближе, чтобы ни миллиметра расстояния между нами не было.

– С тобой хочу.

Глеб тяжело дышит. Обнимает меня в ответ. Шумно втягивает носом воздух и толкает меня к лагерю. Не отпускает. Идет со мной. Я шагаю спиной, он наступает, удерживая меня за талию. Где-то метр мы проходим так, потом останавливаемся. Я начинаю думать, что Глеб хочет вернуться и продолжить, что он просто отвел меня подальше и сейчас передаст брату. Начинаю лихорадочно думать, как его отвлечь, как не позволить ему продолжать, но он и не намерен. Отстраняет меня лишь на секунду, но только за тем, чтобы подхватить на руки.

Я тут же обвиваю его шею руками и утыкаюсь носом в яремную вену. Позволяю себе выдохнуть. Глеб здесь, со мной, несет меня к лагерю. Обнимает ласково, пригревает на своей груди.

Когда мы выходим из леса, я так и не отрываю головы от его шеи. Не могу смотреть на остальных, не хочу никого видеть, не желаю рассказывать о случившемся. Я ни в чем не виновата, но мне почему-то неловко и даже стыдно за то, что произошло. Особенно, когда слышу обеспокоенные голоса. Что именно они говорят не разбираю. В голове мелькают будущие вопросы, сочувствующие взгляды и слова, и меня передергивает. Я сильнее цепляюсь за Глеба, и он все понимает без слов.

– Подождешь меня в моей палатке?

– Ты…

– Нет, я его трогать больше не стану. С Мироном поговорю, окей? Уедем сегодня.

– Я не хочу. Мы должны были остаться вместе. Зачем уезжать?

– Ладно, я что-нибудь придумаю. Ты побудь в палатке, хорошо? Ты в безопасности, хочешь, я попрошу Дашу побыть с тобой?

– Нет. Хочу побыть одна.

– Хорошо.

Глеб опускает меня на ноги, помогает открыть свою палатку и забраться внутрь. Говорит, что скоро придет и просит закрыться изнутри. Я тут же следую его указаниям и веду замочек вверх. Дальше звук удаляющихся шагов, и мое одиночество, во время которого я обнимаю себя за плечи, представляя, что рядом Глеб.

Кроме шепота извне я больше ничего не слышу. Никто не матерится, не задает вопросов. По крайней мере так, чтобы я могла их услышать.

Чтобы чем-то себя занять, начинаю лихорадочно снимать окровавленную одежду. Когда Глеб нес меня, его руки касались футболки и шортов, поэтому сейчас там красовались темные разводы.

Брезгливо освобождаюсь от одежды и остаюсь в одном белье. Надевать чистое не хочу, потому что нужно помыться. Я хочу смыть с себя его прикосновения и поцелуи, стереть, потому что мне кажется, я улавливаю на себе чужой запах. Я слышу шорох шагов, а затем тихое:

– Аля, впустишь? Обещаю, что не буду ни о чем спрашивать.

Я слышу спокойный голос Даши и просто не могу ей отказать. Прикрывшись простыней, тяну замочек вниз и приглашаю ее к себе.

– На вечер что-то прохладно, – Даша трет руки и садится рядом со мной. – Ты чего в одном одеяле? Достать тебе одежду?

– Она осталась в моей палатке.

– Я принесу.

– Нет, стой… – я хватаю Дашу за руку, боясь, что она уйдет. – Достань из рюкзака футболку Глеба.

– Так даже лучше, – она улыбается и тянется к рюкзаку.

Через минуту поисков в моих руках оказывается серая футболка, которую я тут же надеваю на голое тело. Ежусь. Даша права, к вечеру похолодало. У костра это не чувствовалось, а сейчас кожа покрывается мурашками за секунду.