litbaza книги онлайнКлассикаСети Вероники - Анна Берсенева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 98
Перейти на страницу:
испугалась она. Он не ответил. – Пожалуйста, не молчите, – попросила Вероника. – Нельзя молчать! Говорите что-нибудь.

– Что же?

Она обернулась. В рассветных сумерках его глаза сияли как лед и пламень.

– Что угодно, – сказала она. – Декламируйте Гете. Про Ольхового Короля. По-немецки.

– Почему по-немецки?

– Способствует концентрации.

– Вы запомнили.

– Конечно. Говорите, я слушаю.

– Вер райтет зо шпет дурхь нахт унд винд… – послушно начал он.

– И переводите, – потребовала Вероника. – Каждую строфу дословно. Мне интересно, что же неправильно Жуковский перевел.

Он говорил прерывисто, но главное, что не молчал. Когда произнес: «Отец, ты разве не видишь дочерей Ольхового Короля там, в тумане?» – Вероника сказала:

– Это русалки, может. Надо было им работу дать, и не погубили бы мальчика.

– Какую работу?

– Любую. Главное – долгую, на всю ночь. Косу можно расплетать, например.

– Да, вашу и до рассвета не расплетешь. Коса Береники.

Вероника обернулась. Улыбка, которую она расслышала в его голосе, мелькала и на его искусанных от боли губах.

– Вы знаете про Косу Береники? – удивленно спросила она.

– Катулла учат в гимназии. Я всю дорогу на вашу косу смотрел. Кто вам дал это имя?

– Папа.

– Романтик был, наверное.

– Да. Но прожил свою жизнь против того, что мечталось.

– Мечты ни у кого не сбываются.

– Это не так! – горячо возразила она.

– Если бы я вас угробил, вы мне до конца жизни еженощно являлись бы во снах, – помолчав, сказал он.

– Ну так радуйтесь! – Вероника отвернулась и поддернула поводья. – Я ваши сны не омрачу.

– Да, уж лучше я буду омрачать ваши сны.

– Не дождетесь! – фыркнула она.

Он засмеялся. Но смех оборвался сразу же.

– Сергей Васильевич?

Она обернулась. Глаза его закрылись – дольше удерживать себя в сознании он уже не смог. Не помогли ни Ольховый Король, ни русалки, ни Коса Береники.

Вероника спрыгнула с фурманки, достала у него из кармана флягу, дрожащими от страха за него и от усталости руками открутила крышку, влила последние капли коньяка ему в рот.

– Пожалуйста… – жалобно проговорила она. – Не умирайте, ну пожалуйста!..

И наклонилась, прислушиваясь к его дыханию, вглядываясь в лицо. Наконец его веки дрогнули, глаза приоткрылись. Ей показалось, через глаза она всего его увидит насквозь, как дно озера видишь через кристальную воду. Но глаза закрылись снова.

– Мы будем в городе через час, – почти касаясь губами его губ, произнесла она. – Потерпите еще немного, прошу вас, умоляю вас! Не умирайте…

Глава 16

Перед въездом в Минск Вероника потуже перевязала рану Сергея Васильевича поверх шелковой повязки еще своим пуховым платком и сгребла солому на его поддевку так, чтобы не было заметно крови.

– Бач, як набрался, – осуждающе покачала головой долговязая тетка, когда фурманка приостановилась на повороте улицы. – Божачки, и што ж гэта за мужык, кали яго жонка дадому цягне, як немаулятку?

Но больше никто на них внимания не обратил: и зрелище пьяного мужа, которого жена везет домой, как младенца, и фурманка, запряженная крестьянской лошадью, – все это не было для Минска диковиной. Во всяком случае, для улочек на Немиге, по которым, безжалостно настегивая, Вероника гнала лошадь. Недавно она мельком слышала от Беллы Абрамовны, что в последнее время Лазарь Соломонович стал ходить перед работой не в свою обычную синагогу на Серпуховской улице, а в ту, которую называли Холодной.

Конечно, Веронике и в голову не пришло бы тревожить его во время молитвы. Но теперь ей было не до почтения к обрядам.

Привязав лошадь к фонарному столбу, она вошла в синагогу.

Евреев в Минске жило много, но все-таки ее удивило, что зал, который, приоткрыв дверь, она увидела из небольших сеней, полон людьми так, что негде яблоку упасть. Неужели здесь каждое утро так бывает?

– Куда, куда?! – Из зала выскочил к ней маленький человечек с пышными пейсами. – Сюда нельзя! Нельзя!

– Мне только доктора Цейтлина вызвать, – жалобно попросила Вероника. – Я сразу же уйду, только позовите его, пожалуйста. Человек умирает!

– В больницу, в больницу везите! – быстро проговорил человечек. – Рош-а-Шана, все молятся. Нельзя! А!.. – вдруг воскликнул он и бросился обратно в зал.

В спешке он неплотно закрыл за собой двери. Вероника, подойдя, заглянула в них. Слышалась распевная речь, то и дело подхватываемая многими голосами. Смысл произносимых слов был ей непонятен, но показалось, что в интонациях соединяются радость и печаль.

Над центром зала висела люстра в виде большого металлического круга с прикрепленными к нему горящими свечами. Свет с улицы проникал через разноцветные оконные витражи, и от этого трепетного разноцветья лица собравшихся казались фантастическими, словно все эти люди принадлежали какому-то неведомому миру.

Вдруг настала тишина, и сразу же ее разорвал трубный звук. Вероника увидела, что его издает небольшой рог, который держит у губ высокий мужчина. Рог трубил так нервно, надсадно и тревожно, что она вздрогнула. И тут же заметила Лазаря Соломоновича. Тот стоял в первом ряду молящихся. Его лицо, освещенное колеблющимся свечным пламенем, казалось суровым. Она растерялась. Как отвлечь его от того важного, что, по всему видно, чувствует он сейчас?

Трубные звуки затихли. Лазарь Соломонович повернул голову в Вероникину сторону. На его лице выразилось удивление. Она быстро отступила подальше от двери: может, для него оскорбительно, что она здесь стоит!

Через мгновенье Лазарь Соломонович вышел из зала в сени.

– Что? – воскликнул он. – Почему ты вернулась?!

– Лазарь Соломонович, выбачайте, кали ласка, извините меня! – от волнения мешая белорусские и русские слова, проговорила она. – Я б вам не пашкодзила, ды яшчэ на свята… в праздник… Но там человек умирает!..

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?