В результате этой ссоры Андре согласился снять «идолов» в обмен на разъезд.

– Ты останешься жить здесь, в доме, – сказал он жене. – А я хочу побыть один, успокоиться... подышать деревенским воздухом. Для моих нервов тишина и уединение – целебный бальзам. А там, глядишь, вернусь и детишек заведем.

– Мы же спим в разных постелях... – всхлипывала та.

– Будут тебе детишки... дай только срок.

Услышав сии сладкие обещания, жена не стала чинить препятствий к его отъезду. На деньги из ее приданого Андре купил домик в подмосковном сельце, обустроил его по-барски и уехал туда, забрав с собой «непотребные рожи». Жизнь в глуши показалась ему раем. Никто не мешал сидеть за чтением, никто не подглядывал, чем он занимается. Никто не приставал с глупыми речами. Он привез с собою ящик книг, где так или иначе упоминалась царица Савская, и углубился в дальнейшее изучение сей мифической личности...

Жена регулярно получала от него письма и с нетерпением ждала возвращения блудного мужа.

Андре в своем рвении постичь ускользающую тайну дошел до опасного предела. В его душе разыгрывалась нешуточная драма. Божественное боролось в нем с демоническим, которое пробуждалось при созерцании золотой пластинки. Тут же в деревянную горницу являлся Мануэль, тянул руки к изображению царицы... требовал «свою долю» от африканской добычи. Андре приходил в ярость.

– Какая еще доля? – негодовал он. – Не разрежу же я сие диво дивное надвое?

– А ты разрежь! Разрежь! – не отступал Мануэль.Кровь сильнее струилась по его лицу, брызгала на Андре, и тому приходилось потом долго плескаться в тазике, смывая с кожи отвратительные бурые пятна.

Крестьянка, которая прислуживала барину, заметила, что тот часто разговаривает сам с собой. Ее это пугало. Боялась она и черных чудовищ на стенах, но терпела. Однажды она все-таки не выдержала и пожаловалась дьякону. Тот нагрянул к Андре, разругался с ним в пух и прах, напророчил всяческих бед и напастей и поклялся, что больше в этом «нечистом» доме ноги его не будет.

Андре было все равно. Он уже почти приблизился к разгадке знаков на обороте пластинки и ощущал необыкновенный подъем. Еще чуть-чуть, и перед ним откроется сокровенный смысл таинственной надписи...

Однажды вечером к нему в дверь постучали. Прислуга уже крепко спала в кухне на лежанке, и Андре сам пошел открывать. Неужто снова дьякон неугомонный явился нравоучения ему читать? Стращать «геенной огненной»?

– Ну так я не спущу! – рассвирепел Андре. – Нет, не спущу! Ишь, умник сыскался!

По навесу крыльца стучал частый дождь. На ступеньках мялись двое путников, слезно просились на постой.

– Барин! Нам бы непогоду переждать... промокли до нитки...

Андре даже оторопел от такой наглости. У него что, постоялый двор? Или приют для нищих?

– Идите прочь! – рявкнул он.

Когда один из мужиков вопреки этому сделал шаг вперед, Андре обомлел. Он узнал в путнике... Мануэля.

– Ты?.. Откуда?..

– Пустишь, что ль?

Уже не прозрачная водица бежала по лицу мужика, а красная кровь.

– Кто с тобой?

– Братец мой... он смирный...

Андре попятился и впустил Мануэля с братом. Как он мог отказать? Они ведь теперь связаны с проводником узами смерти, которые крепче всех земных уз...

В горнице, при свечах, он разглядел путников поближе и сообразил, что у него в доме – чужие люди, незнакомые. Тот, которого он принял за Мануэля, криво усмехался.

– Сказывают, ты бесов по стенам развешал... и бесы те охраняют невиданное сокровище! Показывай подобру-поздорову. А не то сами добудем да поглядим.

– У меня нет никаких сокровищ! – вскричал хозяин дома. – Вас обманули! Кто вам сказал? Дьякон? Так он известный лжец, он...

– Показывай сокровище... – надвинулся на него путник, смахивающий на Мануэля. – Хуже будет...

Второй вытащил из котомки тесак и принялся срывать «бесов» и рубить их в щепы.

– Накажем антихриста! – рычал. – Изведем сатанинское семя!

Служанка услыхала, подхватилась с лежанки, выпрыгнула в кухонное окно в чем была и давай бог ноги. Только пятки голые засверкали. Тем и спаслась. С перепугу слова не могла вымолвить. Но людей привела... правда, поздно...

Андре обнаружили на полу с перерезанным горлом, в луже крови, обсыпанного обломками черных идолов. Бывалые мужики с вилами не решились переступить порог разоренной горницы, потоптались, охая и крестясь, да и послали за дьяконом...

Москва. Наше время

Алина смотрела в зеркало с раздражением. Вот уже морщинки образовались в уголках глаз – отвратительные «гусиные лапки», которые не поддаются ни одному крему. И от носа к губам ведут заметные складки. Как это другим женщинам удается превосходно выглядеть не то что в тридцать пять, а в сорок и пятьдесят?

Она горько вздохнула и провела по щекам кисточкой для румян, оттенила скулы, мазнула по подбородку. Пробормотала:

– Зато я не склонна к полноте. Есть за что благодарить матушку-природу!

Алина собиралась на свидание. У нее наконец появился ухажер с серьезными намерениями: Станислав Берестов. Пусть не первой молодости, пусть разведенный, но в ее возрасте не перебирают.

«С ним не стыдно на людях показаться, – сказала мама, когда Алина призналась, что встречается с Берестовым. – И деньги умеет зарабатывать. По всему видать, солидный, презентабельный человек. Вон, твои подружки за сосунков повыскакивали, а что толку-то? Ох, доченька... сколько я молилась за твое счастье! Надеюсь, услышал меня Бог...»

Алина не руководствовалась голым расчетом: ей нравился Берестов. Он красиво ухаживал, не скупился на подарки. Не скрывал, что был женат и от первого брака имеет сына-студента. Не тащил ее с ходу в постель... И потом, сорок девять для мужчины самый расцвет. В общем, достоинств у Берестова было куда больше, чем недостатков. А главное, он любил Алину и мог обеспечить ей будущее. Во всяком случае, он успешно вел свой бизнес и не казался скрягой. На день рождения Берестов преподнес ей перстень из белого золота с топазом – не ширпотребовскую побрякушку, а эксклюзивное украшение, купленное в элитном салоне. Алине не пришлось изображать восторг – ее эмоции были неподдельны. Берестов сдержанно улыбался, принимал благодарности. Когда она поцеловала его, он прижал ее к себе чуть крепче, чем обычно, долго не отпускал. В тот вечер они впервые стали близки...

У Алины были две попытки выйти замуж, обе неудачные. Печальный опыт сделал ее осторожной и придирчивой. Впрочем, она по натуре отличалась придирчивостью. «Тебе не угодишь! – возмущались окружающие. – Ну и характер! В кого ты такая уродилась?»