На следующее утро после рассвета Кингсли вернулся и принес чашку с водой и хлеб, политый оливковым маслом. Он молча поставил все рядом с креслом. Аллегра с горечью вспомнила, когда она в последний раз ела такое кушанье. Они с Беном сидели на веранде и были невинны, словно дети. Зачем она впутала его в дела вампиров! Это мир тайн, крови, тьмы и бессмертия. Бен подобен солнцу, а она – метеорит, падающая звезда.

Когда Аллегра закончила трапезу, дверь распахнулась от сильного удара и в комнату стремительно вошел Чарльз. Черные волосы юноши подернула седина, а ведь ему не больше двадцати пяти. Он ворвался как хозяин. Аллегра удивилась его властности. Он явно всем наслаждался и с удовольствием продемонстрировал Аллегре, как легко ее выследил. Как она ошибалась! Она не сможет освободиться от брата! Он никогда не оставит ее в покое! Они связаны друг с другом. Узы обветшали, но их не разорвать. Ей не укрыться от близнеца.

– Отстегните ее, – приказал Чарльз. Кингсли поспешно снял с Аллегры наручники.

Девушка принялась сердито массировать запястья.

– Я упрощу дело, – произнес Чарльз.

– Каким образом?

– Твой фамильяр у меня.

Аллегру кольнуло в сердце. Значит, они схватили Бена. Несомненно, взятие заложника являлось частью плана. Бен – человек… Он не в состоянии справиться с вампирами. Он им не противник. Но неужели Чарльз пал так низко, что угрожает Красной крови? Это против всех законов, недостойно его могущества!

– Нет! – с жаром возразила Аллегра. – Оставь его в покое!

– На самом деле дальнейшая судьба юноша зависит от тебя, – бесстрастно произнес Чарльз. – Мне он глубоко безразличен.

– Ты никогда не причинишь вреда человеку. Ты нарушаешь Кодекс, написанный твоей кровью, Михаил.

Юноша опустил голову. Когда он снова взглянул на Аллегру, в глазах его стояли слезы. И он обратился к ней, также назвав ее истинным именем, данном ей при сотворении земли и неба, когда оба родились среди красоты Света.

– Габриэлла, фарс слишком затянулся. Ты хотела причинить мне боль. Тебе это удалось. Но, пожалуйста, хватит! Твоя безумная страсть – отвратительное ребячество. Пора положить этому конец!

Аллегра увидела день заключения уз глазами брата. Корделия, ждущая на ступенях, Чарльз, бледный и поседевший в мгновение ока. Гости, пребывающие в ужасе и замешательстве. Ковен, готовый броситься к оружию. Аллегра пропала! Возможно, ее похитили? Страх… а потом потрясение и осознание того, что произошло. Она бросила его. И всех остальных. Она отвернулась от ковена.

– Я люблю его, Михаил, – сказала девушка. – Иначе я бы никогда не ушла, никогда бы так не поступила. Я люблю его всем сердцем, душой и кровью.

– Нет, – бесцветным голосом вымолвил Чарльз. – Ты не понимаешь. Он – ниже тебя. У тебя есть долг перед узами и самим ковеном.

«Я знаю и свой долг», – подумал он, но не сказал вслух.

– Я люблю его, – повторила Аллегра. – Гораздо сильнее, чем когда-либо любила тебя.

Долой узы и все ковены на свете! Аллегра устала быть королевой. Она просто хотела стать обычной девушкой.

Чарльз оставался бесстрастен:

– Люби его, сколько угодно, Габриэлла. А я буду всегда любить тебя. Я прощу тебе все.

У Аллегры заныло под ложечкой. Чарльз говорил правду, и она видела, как он страдает. Она коснулась его руки:

– Прошу тебя, ответь, что произошло во Флоренции? Почему я не помню? Часть моих воспоминаний скрыта от меня. Я чувствую, что это связано с тобой. В моем сознании присутствует твоя магия. Ты спрятал мое собственное прошлое. Ты не имеешь права!

Чарльз не ответил. Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Аллегра услышала, как он тихо произнес:

– У меня есть право.

И тогда она поняла, что никогда не узнает правды о себе. Она по-прежнему верила, что ни при каких обстоятельствах Михаил, Чистый Сердцем, величайший из ангелов, не причинит вреда человеку. Но внезапно Аллегре стало очень страшно.

«Придворные дамы» истово трудились над Шайлер. Они накрасили ей щеки и губы, обильно смазали волосы жиром гиппопотама (секрет красоты, якобы введенный в оборот Клеопатрой), завили локоны и умастили девушку маслянистыми духами. Они велели ей раздеться до нижнего белья и заставили надеть белое кружевное платье с корсетом, утягивающим талию, и глубоким вырезом. Затем старухи исполнили свою угрозу, засунув Шайлер за пазуху две поролоновые подушечки в виде сердца.

– Приходится работать с тем, что есть, – фыркнула старшая и затянула корсет так сильно, что Шайлер едва могла вздохнуть.

Напарница помладше принесла туфли на высоких каблуках.

– Запомни – лучше не сопротивляться, – дружески посоветовала она. – Деваться тебе некуда. Расслабься и получай удовольствие.

Шайлер не стала отвечать. Когда ее оставили одну, девушка подошла к зеркалу и ужаснулась. Она выглядела словно злая пародия на невесту. Платье, сшитое из практически прозрачной ткани, было на грани неприличия – разрез доходил до основания бедра. А Шайлер никогда не выставляла свое тело напоказ даже на пляже.

Она подумала, где сейчас находятся Дэмин и Дэхуа, и понадеялась, что сестры смогут о себе позаботиться. Вдруг она навлекла на близняшек наихудшую из опасностей? Шайлер постаралась не впадать в панику. «Я найду способ выбраться отсюда», – сказала она себе, держась за живот. Она выдержит все, что ее ожидает. Будет сильной и выживет. Шайлер старалась не вспоминать про жестокий взгляд Даниэля и картины, которые он транслировал в ее разум. Что бы ни произошло, она будет сражаться, не поддастся страху и отчаянию.

Дверь отворилась, и Шайлер судорожно вздохнула. Неужели час пробил? Она зашептала молитву матери, прося помочь ей остаться храброй.

В комнату вошла другая «придворная дама», одетая в тонкое шелковое одеяние. Ее волосы отливали серебром, а руки украшали звенящие браслеты. Однако она не собиралась поправлять прическу Шайлер или проверить, достаточно ли та надушена.

– Скорее! – приказала женщина. – У нас мало времени – скоро подойдут Кроатаны. Надо освободить остальных!

Шайлер бросилась следом за спасительницей сквозь лабиринт коридоров.

– Кто вы? – спросила она.

Женщина улыбнулась. В ней сквозила безмятежность, показавшаяся девушке знакомой.

– Думаю, ты догадалась.

– Вы – Катерина Сиенская, – прошептала Шайлер, поражаясь тому, что план удался. – Хранительница Врат.

Катерина напомнила Шайлер ее мать. Аллегре была присуща такая же грациозная целеустремленность. Казалось, будто она парит над мирскими проблемами.

– Извини, у меня не получилось прибыть раньше, – сказала Катерина. – Когда они отобрали твой меч, я поняла, что придется подождать, пока они не передадут тебя в другие руки.