в день нашей встречи, в миг, когда впервые увидел меня, робкую студентку, на ступеньках здания своей компании.

Я бы заживо сгорела под его могущественной аурой, если бы обстановку не разрядил подошедший официант, принявшийся оформлять заказ.

* * *

– Как ты? – внезапно тёплая ладонь, сидящего напротив меня мужчины, накрывает мою и я вздрагиваю. – Сильно устаёшь с ребёнком?

– Я справляюсь, – голос надрывается, в горле пересыхает от волнения, когда Игнат держит мою руку, через нашу кожу бьёт жар и ток.

– Всё-так я настаиваю на няне.

– Мы уже обсудили эту тему, – качнула головой, быстро переведя взгляд за ограждение веранды, где весело шумел и плескался фонтан, а вокруг него хохотали ребятишки.

Попыталась вытянуть его руку из своей – куда там. Держит настойчиво, продолжает жечь, пуская в кровь головокружительные разряды.

– Я был не прав, – резко, ни с того, ни с чего выдаёт он. – Поступил жутко в тот день, когда перехватил тебя на вокзале. Мне не следовало на тебя давить, но я сорвался. Это от невозможности получить желаемое и от проблем, вылившихся на мою голову сплошным грязным ведром! А ещё меня… пи…ец как накрыло от тебя, когда в блузке и юбке увидел… с твоими формами… одурел я, Лид! Был не прав. Жёстко действовал от отчаяния, потому что привык всё и сразу получать, но ты… заставила меня осознать вину и измениться. Плюс, период поганый был, от нервов ни черта не осталось, навалилось кучей. Я СОРВАЛСЯ.

Кончики пальцев подрагивали и даже покалывали от таких искренних и вопиющих признаний бывшего мужа. Сглотнула. Побольше вдохнула. Попыталась перевести дух. И важное спросила:

– А контракт как же? Зачем им пугал?

– Я же говорю, не те методы выбрал, отчего сейчас раскаиваюсь. Но ты ведь не хотела меня слушать, вообще! Сколько раз я мягко к тебе подойти пытался – ты убегала, ударила меня. Пришлось встряхнуть немного, чтобы хотя бы выслушала. И подействовало. В общем, тут всё в кучу собралось. Я был не прав, Лид, прости!

Пульс начинает частить, набирая разгон.

– И что ты предлагаешь?

Придвигается ко мне ближе, наши колени соприкасаются. Я дергаюсь и отодвигаюсь. К щекам приливает жар, низ живота томительно сжимается. Тело опять буянит от его близости…

– Научи меня, – пауза, сглатывает. – Лид, научи меня быть хорошим парнем.

Он смотрит на меня проницательно. Такими глазами невероятными, что, черт, хочется в крошку рассыпаться и бросится в его объятия, послав в пекло всё!

– Горю желанием исправиться! Изменюсь, стану таким, каким захочешь видеть меня ты. Больше никаких ошибок! Я просто… как же безумно сильно я боюсь тебя потерять…

Ещё один судорожный вдох. Прошибает ураганной аурой его силы, власти, намерений. Чуть не сбивает с ног жаждой стоять на своём, железной силой духа, твёрдостью сказанных слов.

Но пока ему нет прощения.

Даже, если прощу, не уверена, что больше измен не повториться. Правильно Женя сказал, нужно время, чтобы убедиться, что человек держит слово и больше никогда не полезет в постель к другой.

А ведь я так сильно боюсь пройти через весь тот кошмар снова!

– Подскажи, как вину загладить? Как действовать правильно?

Ставит меня в тупик неожиданными вопросами и раскаянием. В голове все мысли, все слова испаряются.

Тяжело. Жутко. Боюсь… Боюсь снова довериться и наступить на те же грабли! Боль будет намного хуже, если совершу одну и ту же ошибку, а ведь меня только начало понемногу отпускать.

– Не дави на меня. Просто не дави! И дай время. Я должна понять, стоит ли давать тебе второй шанс. Я должна быть уверена, что ты меня снова не ранишь.

На этом всё.

Если действительно любит – теперь с каждой разумной просьбой моей будет соглашаться, уважая мои желания.

Исаев молча сжимает челюсти и моргает в знак согласия, но я уверена его внутренние демоны устроили у него внутри лютую пытку, а он стойко держится. Как мрамор или лёд.

И снова я будто вижу перед собой другого человека, но с лицом моего бывшего мужа…

* * *

– Как часто ты с Инесс видишься?

Мы подошли к самой, пожалуй, тяжёлой части разговора.

Официант разложил перед нами красиво оформленные блюда, к которым даже было жалко притрагиваться.

Пахнет восхитительно, но аппетита нет совершенно! Я думаю только о нём. О нас. Что будет с нами дальше? И чем закончится роковая беседа.

Игнат тоже ничего не ест, он продолжает есть меня визуально. Никак не может налюбоваться, будто я в любой миг могу исчезнуть, а он видит меня последний раз и это последние минуты нашей жизни, поэтому самое время друг друга простить. А вдруг завтра конец света?

– Редко. Очень редко.

Всё-таки он делает первый глоток своего американо из утончённой, фарфоровой кружечки. Цены здесь, честно сказать, кусачие. Но они соответствуют тому интерьеру и тем вкусностям, что нас сейчас окружают. Игнат как всегда выделился, привёл меня в одно их лучших заведений, поражающее первоклассным сервисом, комфортном, изумительным видом на одну из лучших достопримечательностей города – гигантский, мраморный фонтан, исполняющий танцы струй под известных композиторов.

– А что она тогда про ужин тебе напевала?

– Это она так напрашивалась на встречу, но у меня нет на неё времени, нет ни капли желания её видеть, тем более проводить время, как сейчас с тобой. Я хочу тратить всё своё свободное время на тебя!

В его лице много правды, а тон голоса уверенный, спокойный. Он смотрит на меня в упор, глаза в глаза, и я не вижу в его невербальных проявлениях лжи.

Неужели стоит рискнуть и поверить?

Но мне так страшно, это невероятно тяжело для меня…

– Что ты чувствуешь к Ариэлле?

– Сопротивление.

– Что? – вскинула подбородок, сердце кольнуло в груди.

– Бремя.

Сглатывает, делая короткую паузу.

– Никакой радости, какую бы испытывал настоящий отец, который бы искренне желал этого ребёнка. Каждый день, вставая с постели ранним утром, я внушаю себе, что я должен делать именно так – участвовать в жизни дочери, ибо это необходимость. То ли дело ты и… Кирилл.

Сжимаю пальцами в комок салфетку, лежавшую на столике. Незаметно для себя рву её в клочья.

– Не передать словами, как сильно я хочу быть с вами… Постоянно. Двадцать четыре часа в сутки. Засыпать и просыпаться в твоих объятиях, Кошечка. Вместе чистить зубы, вместе завтракать. Восхищаться тем, как твои заботливые ручки завязывают мне галстук, а после губы страстно целуют…

Сердце замирает, на адреналине содрогнувшись. Все внутренности местами меняются и дыхание перехватывает. Мощной штормовой волной меня уносит в самые-самые тёплые воспоминания нашей прошлой жизни, когда нам было сладко и хорошо вдвоём. Когда мы стали счастливой семьёй.

– Отправляться на работу с мыслями, поскорей бы вернуться к любимой, которая ждёт меня в нашем уютном гнёздышке, готовя восхитительные вкусности…

Хватит, Игнат!

Бум-с.

Уронила вилку, испугавшись, что Кирилл проснётся, но сынок спал крепко, сладким пресладким сном.

Официант, со словами: «ничего-ничего», подлетел к столику и всё убрал, заменив приборы.

– Я бы всё отдал. Всё, что угодно, лишь бы отмотать время назад. Хочу жить как раньше, с тобой… Ещё лучше – с тобой и нашим сыном! Чёрт побери, Лид, как я ошибался! Я целую тьму ошибок допусти из-за того, что слеп был своим делом, я им горел, я был одержим успехом и стремлением стать лидером, номером один… Бизнес был гигантским приоритетом, ослепившей меня. Но сейчас я теряю смысл жизни, веришь?! Потому что в ней больше нет тебя! Мне надоело испытывать муки, просыпаясь в одиночестве, в холодной постели, видеть в доме мрачную, угнетающую пустоту, душевно подыхать… Лид, – так сильно пальцы мои сомкнул, кисть почти хрустнула. – Вернись ко мне. Умоляю…

На ресницах навернулись слёзы, я готова была расплакаться, уткнувшись носом в плечо любимого, но небывалым усилием воли себя пересилила, потому что должна озвучить своё главное условие. Возможно, только тогда я попробую дать Игнату второй шанс и мы начнем