Прошло минут двадцать, прежде чем Вирджиния наконец-топрисоединилась к нему. Японский повар накрыл на стол довольно быстро. Мейсонждал, пока девушка закончит есть и примется за вторую чашку кофе.

– Может быть, – заговорил он наконец, – вы расскажете мне обэтом?

– О чем?

– Обо всем.

– Не представляю, о чем я могу вам рассказать. Вы знаетестолько же, сколько и я, – пожала плечами Вирджиния.

– Как насчет того револьвера в ящике? Вы знали, что он там?

– Господи, конечно же да! Иначе и быть не могло. Я много разиз него стреляла.

– Стреляли? Когда? – удивился Мейсон.

– Довольно часто за последние полгода. Примерно раз в неделюя езжу в деревню и тренируюсь.

– Могу я узнать зачем? – спросил адвокат.

– Затем, – грустно ответила Вирджиния. – В большинствеслучаев я остаюсь там совершенно одна. А в сейфе лежат бриллианты на тысячидолларов. И я уж никак не хочу стоять там, как маленькая девочка, молча глядя,как какой-нибудь бандит вычищает сейф дяди Джорджа.

– Разве драгоценности не застрахованы?

– Некоторые – да. Но дело не в том, застрахованы ли они,мистер Мейсон, все дело в моем характере. Я хочу быть сильной… Если ходить скостылями, ноги ослабеют. А я хочу крепко стоять на своих ногах… У меня естьпарень, который… В общем, ему нравятся сильные женщины… И он неплохо стреляетиз пистолета. Я хочу стать частью его жизни. Хочу, чтобы у нас было что-тообщее, хочу стать ему другом. Думаю, женщина, которая не старается разделитьувлечения любимого мужчины, совершает огромную ошибку. Противоположностипритягиваются, это всем известно, но после того, как чувства остынут, основойотношений должны стать общие интересы. Люди не могут вечно быть вместе толькоиз-за физиологического влечения. Отношения между полами строятся на двух разныхфундаментах. Во-первых, на физиологическом влечении, а во-вторых…

– Я вообще-то спросил о револьвере, – перебил ее Мейсон. – Авы пытаетесь рассуждать о свадьбе.

– Не о свадьбе, – возразила Вирджиния. – Просто оботношениях, а свадьба это уже итог…

– Не важно, что это, – вновь перебил ее адвокат. – Давайтепостараемся поговорить о том, о чем я уже довольно долго пытаюсь у вас узнать.А это – стрельба из револьвера.

– Ну, мне нечего добавить к тому, что я уже сказала. Последниеполгода я практикуюсь в стрельбе из револьвера. И за это время достигла немалыхрезультатов.

– Вы стреляли из револьвера 38-го калибра? – спросил Мейсон.

– В основном, – кивнула девушка. – Я пробовала стрелять изтак называемого табельного оружия, но у него слишком большое рассеивание.

– Вы рассказали полиции о том, что упражнялись в стрельбе? –продолжал Мейсон.

Вирджиния молча кивнула.

– Тогда как вы сумели убедить их, что не причастны кубийству вашего дяди?

– Отчасти потому, что его убили днем в субботу. И так ужполучилось, что я могу отчитаться за каждую минуту того дня. Скажите, мистерМейсон, сегодня они снова попытаются повесить на меня что-нибудь вродеубийства?

– Не думаю, – ответил адвокат.

– Почему вы так считаете?

– Потому что я буду здесь.

– Они не позволят вам остаться.

– Так уж получилось, – сказал адвокат, усмехнувшись, – чтоони ничего не смогут поделать до тех пор, пока не арестуют вас по обвинению вубийстве и не доставят в тюрьму. Пока что они не готовы это сделать. У меняесть судебное предписание, которое разрешает мне, как вашему представителю,совещаться с вами. Конечно, медсестра уже успела сообщить в полицию последниеновости… А вот и они.

На улице завыла полицейская сирена. Вирджиния Трентотодвинула от себя чашку с кофе.

– Думаю, – дрожащим голосом проговорила она, – я смогу совсем этим справиться, но… Если начать перебирать все остальное… И то, что нашлидядю Джорджа…

– Обещайте мне, что не станете нервничать, – сказал Мейсон.– Просто сидите и позвольте мне самому вести беседу.

– Полиции это не понравится, – заметила девушка.

Прежде чем Мейсон успел ей что-то ответить, на крыльцебольшого дома послышались шаги. Медсестра послала Ицумо к входной двери.

– Они в гостиной, – сказал японец, вернувшись из прихожей.

Сержант Голкомб и еще двое детективов в строгих костюмахпрошли через дверь в гостиную.

– В чем дело? – обратился Голкомб к Мейсону.

– Судебное предписание, – ответил адвокат, показывая емудокумент.

– Я знал, что надо было оставить вас в тюрьме, – сказалсержант Вирджинии. – Вот что я получил в благодарность за то, что дал вамнемного передохнуть.

– Не вините меня, – нахмурилась Вирджиния. – Я еще спала,когда пришел мистер Мейсон.

– И кроме того, – заметил адвокат, – если бы вы оставили еев тюрьме, мне пришлось бы обратиться к нормам «Хабеас корпус», а вы знаете, чтоих можно толковать довольно-таки широко.

Сержант Голкомб сел и указал двум другим детективам настулья.

– Думаю, – обратился он к Мейсону, – сейчас вы посоветуетеей не отвечать на наши вопросы и настаивать на своих конституционных правах?

– Напротив. Мы сделаем все, что только сможем, чтобы вампомочь.

– Да, могу себе представить, – саркастически заметилГолкомб. – Может быть, вы еще не знаете, но эта девушка уже успела признаться,что знала о револьвере в ящике и что она несколько раз брала его с собой вдеревню и упражнялась там в стрельбе, пока не достигла значительных успехов.

– И что с того? – поинтересовался Мейсон.

– Делайте выводы, – буркнул сержант.

– Думаю, вы уже успели провести вскрытие?

Голкомб кивнул.

– Хорошо, – одобрил адвокат. – Тогда перейдем прямо к делу.Джордж Трент был убит в субботу днем.

– Откуда вы знаете?

– Я не знаю, что именно написал в своем заключениипатологоанатом, но, когда нашли тело Трента, на нем была одежда, в которой онходил в субботу. Одежда была не слишком помята, и рубашка еще не успелаиспачкаться. Кроме того, тело лежало в коробке, которая находилась на самомверху груды ящиков. Джордж Трент был довольно крупным мужчиной. И при всемсвоем желании его племянница не смогла бы поднять такую ношу.

– Для нее это мог сделать кто-то из работников мастерской, –заметил сержант. – И не забывайте, – продолжал он после того, как Мейсонкивнул, – что мистер Трент собирался удариться в очередной запой. Он оставилсвою машину в месте, где парковка на срок более получаса днем запрещена. Онположил ключи от машины в конверт и отправил на адрес своего офиса. Затем онпошел пить и играть.