Роберт погрозил младшей дочери пальцем.

— Джина, — с грозными нотками в голосе произнес он, — ты уже один раз восхищалась женихом Дейзи.

— Что?! — возмущенно воскликнула Джина. — Разве я одна была ослеплена манерами и обхождением Алекса?! Вы с мамой тоже не заподозрили его ни в чем предосудительном. Даже наша сверхвнимательная и предусмотрительная Дейзи ошиблась. Что уж говорить обо мне! Вы ведь считаете меня глупой, наивной и легкомысленной девчонкой, а я… я, между прочим, получила стипендию штата как лучшая студентка колледжа. Теперь я могу выбрать любой университет мира для продолжения образования!

Теперь настал черед возмутиться родителям, которые, как выяснилось, узнали об успехах дочери едва ли не последними.

— Детка, когда ты узнала о стипендии? — приступил к допросу Роберт, позабыв о виновниках торжества, только что объявивших о помолвке.

Джина опустила ресницы и, стыдливо покраснев, ответила:

— Неделю назад.

— И когда ты должна определиться с университетом?

— К концу следующей недели, — пробормотала Джина, физически ощутив, как накаляется атмосфера.

Похоже, о спокойном семейном ужине в честь помолвки старшей сестры можно забыть, подумала Джина. Надо каким-то образом напомнить отцу об основной причине сегодняшнего торжества. Несправедливо отнимать у Дейзи хоть каплю внимания и родительской гордости. В конце концов, отпраздновать ее учебные успехи можно и завтра…

Джина несколько раз ударила вилкой по хрустальному бокалу, чтобы привлечь всеобщее внимание звоном.

— Мама, папа, давайте же поднимем бокалы за счастливых жениха и невесту! — предложила она.

Дейзи и Филипп переглянулись и, улыбнувшись, кивнули в знак согласия. Впрочем, Джина не была оригинальна. Они уже успели выпить за счастливое совместное будущее раз пять. Однако именно для этого они сегодня и собрались за одним столом: отпраздновать возвращение Дейзи к жизни.

За последний месяц произошло столько событий, перевернувших жизнь в доме Экрейдов вверх дном, что никто бы уже не удивился, если бы Джина заявила, что собирается отправиться во время рождественских каникул на Луну.

Роберт Экрейд был избран губернатором и сразу же приступил к выполнению новых обязанностей. Дома он появлялся теперь поздно и очень уставшим. Однако ни дочери, ни жена не услышали от него ни единой жалобы.

Дейзи познакомила родителей и сестру с Филиппом, которому пришлось задержаться в Бостоне дольше, чем он планировал. Джина сразу же пришла от него в восторг. Еще бы! Она познакомилась с художником, творческой натурой, почти мировой знаменитостью. К тому же Филипп был весьма и весьма привлекательным мужчиной. Ну почему ее сестре достаются такие красавчики, а ей одни прыщавые рыжие подростки?!

Миссис Экрейд, как и предрекала Джина, устроила истерику, заявив, что Дейзи сошла с ума, если собралась связать свою судьбу с нищим художником, обитателем парижского чердака. Впрочем, вскоре она успокоилась, осознав, насколько была не права в оценке материального и душевного состояния дел Филиппа Лабардини. Уже через неделю после знакомства с женихом Дейзи миссис Экрейд всерьез признавалась, что впервые встретила такого «милого мальчика», как Филипп.

С отцом особых проблем не возникло, если не считать сложного разговора о будущем трудоустройстве зятя. Филипп наотрез отказался работать в семейной компании, чем вызвал бурю негодования Роберта Экрейда. Впрочем, Дейзи хорошо подготовила Филиппа к этому разговору. Рассказала обо всех привычках отца, о том, что ему нравится и что не нравится. Разъяснила, с какой стороны к нему лучше искать подход. В общем, Филипп был неплохо подкован, прежде чем отправился на разговор к мистеру Экрейду.

Кажется, что с тех пор прошла целая вечность. Дейзи надеялась, что все треволнения, ссоры, скандалы, выяснения семейных отношений остались в прошлом. Теперь же их с Филиппом ждала безоблачная совместная жизнь, полная счастья и любви.

— Вы не передумали? — с надеждой в голосе спросила миссис Экрейд, словно Дейзи и Филипп должны были понять ее с полуслова.

— О чем ты, мама? — терпеливо поинтересовалась Дейзи, однако тут же с досадой отчитала мать: — Что за привычка не договаривать самое важное!

— Милая, во-первых, не повышай на меня голос, — нравоучительно сказала миссис Экрейд. — А во-вторых, о чем еще я могу волноваться в последнее время, помимо вашего решения жить во Франции, за сто миль от нашего дома? Я не сплю и не ем с того самого момента, как только вы сообщили мне это известие. Неужели мои внуки будут видеть бабушку раз в год, на Рождество?!

— Не будь эгоисткой, мама, — мягко сказала Дейзи.

Ее и саму крайне печалила мысль о скором расставании с родителями. Несмотря на свой зрелый возраст, она никогда не жила одна. Даже с Алексом они планировали жить под одной крышей с ее родителями.

— Мы ведь будем жить не на краю света, — попробовала она успокоить мать. — Париж — сердце Европы. Вот и исполнится твоя давнишняя мечта повидать мир. В Европе все очень близко находится друг от друга. Приедешь повидаться с нами в Париж, а мимоходом осмотришь Нидерланды, Швейцарию, Германию…

— Все равно! — упорствовала миссис Экрейд, словно что-то могла изменить.

В глубине души она прекрасно понимала, что отъезд Дейзи неизбежен. Не станет же она мотаться через Атлантику туда-обратно, чтобы повидаться с мужем! Филипп же не мыслил свою жизнь без Парижа. У него была там своя квартира, мастерская, в которой он проводил большую часть времени. Дейзи же готова была отправиться за ним куда угодно. Счастье еще, что Дейзи не угораздило влюбиться в человека, живущего в Австралии или Африке.

— Филипп, а ты напишешь и мой портрет? — вмешалась в разговор Джина, чтобы немного разрядить обстановку.

— Вообще-то…

— Филипп пишет только любимых женщин, — пришла ему на помощь Дейзи. — Правда, милый?

Филипп кивнул и, словно извиняясь, сказал:

— Если Дейзи не возражает, то я постараюсь исполнить твое желание, Джина. За результат не отвечаю. Подойдет?

— Не скромничай. Уверена, что портрет получится безукоризненный. А потом, когда ты прославишься на весь мир и за твои полотна на аукционах будут сражаться лучшие музеи, я сколочу себе многомиллионное состояние!

Мистер и миссис Экрейд рассмеялись.

— Да, Джина, коммерческую жилку в тебе трудно не заметить. Может быть, станешь моим консультантом по экономическим вопросам?

Роберт не без гордости посмотрел на младшую дочь. Возможно, он и впрямь недооценивал таланты Джины, восхищаясь успехами Дейзи.

— Ну-у-у, если не поступят более выгодные предложения… — с серьезным выражением лица заявила Джина. — Однако сначала мне нужно определиться с университетом.

— А почему бы тебе не поступить в Сорбонну? Конечно, сейчас она уже не настолько популярна у современной молодежи, как в былые столетия, но с тем, что там дают первоклассное гуманитарное образование, вряд ли кто-то осмелится поспорить.