— Что ты делаешь? — вздрогнула я.

— Укрепляю щит, — Генри развернулся и строго поглядел на меня. — Тебе нельзя уходить, здесь ты в безопасности. Моя мама позаботится о тебе. А когда я вернусь, мы всё обсудим. И твоё положение и наши отношения, если захочешь.

— Почему не сегодня? Не сейчас их обсудить?

— Потому что сейчас мне нужно идти готовиться к походу. Мы выступаем на рассвете. Я вернусь к ужину. А потом мы ляжем спать.

— Сразу спать? — удивилась я.

В Вейгерде ужинали довольно рано, но даже монахини не отправлялись спать сразу после ужина.

— Нужно выспаться, — кивнул Генри, развернувшись к шкафу и вынимая вещи.

Затолкал в мешок пару сорочек, исподних портков и полотенце.

— Надолго ты в поход?

Вдруг сделалось так страшно оттого, что он покинет меня. Стало так страшно за него! Ведь, я знала, что бой будет тяжёлым и опасным! Плечи задрожали. Я хотела подойти и обнять своего паладина, и в то же время сбежать прочь от него, чтобы окончательно не разбил сердце.

Генри поглядел на меня через плечо, ничего не ответив. Без всякого смущения скинул халат и принялся переодеваться. Я залюбовалась его спиной и мощными мышцами, тем, как они играли при движении. Шрамы пересекали рёбра, теряясь в завитках волос на животе.

Нет, убегать я передумала…

Бедный мой паладин, сколько же ты перенёс… И сколько ещё собираешься перенести!

Щёки вспыхнули, когда Генри принялся надевать штаны.

Я же взрослая женщина, когда уже перестану краснеть!

Отвернулась и бросила взгляд на одинокую постель. Нет, не хочу оставаться тут одна! Без него!

— Можно мне с тобой, Генри?!

Паладин поглядел на меня, улыбнулся и покачал головой.

— Жди дома, — сказал он, заканчивая с пуговицами сорочки.

Дома… С твоей мамой?

— Трис… — подошёл и вновь взял меня за плечи, дурманя ароматом вербены. — За тобой охотится Тёмный. В этом доме ты будешь в безопасности. Щит будет поддерживать моя кровь. Достаточно долго. Думаю, к тому времени, когда защита ослабнет, нам уже ничто не будет угрожать.

— И что никто-никто не проникнет?

— Только те, кто связан со мной кровью, и те, кому эти люди дозволят войти. Поэтому я запрещаю кого-либо пускать, пока я в походе. На рынок пусть ходит Бриджит. Ради безопасности.

Я прижалась к груди Генри, слушая его громко бьющееся сердце и шумное тревожное дыхание. Наши хранилища соприкоснулись и потянулись навстречу. Тёплое чувство и такое родное. Всхлипнула, не желая отпускать.

Ну, надо же быть такой чувствительной девочкой… я же взрослая женщина! Но ничего с собой поделать не могу.

Генри поднял моё лицо и поцеловал. Скромно.

Может, волновался, что я его не хочу?

Но я ответила, ухватив его губы своими. Генри рыкнул, я ощутила на губах его улыбку. Он проник языком, заполняя рот, а затем предложил сделать тоже самое. Наши хранилища задрожали, и мана потекла тонкими горячими струйками навстречу друг другу. Огонь завился вихрями по всему телу, и я непременно воспламенилась бы, полыхнула огнём, если бы не успокаивающие ласки Генри. Его пальцы помогали течь мане правильно, от живота, к груди, там по кругу, и снова к животу.

Прикосновения паладина невероятно возбуждали. И мои руки и рот сделались слишком жадными для приличной леди. Я потянула вверх его сорочку и коснулась голой кожи, которой так мечтала коснуться, когда он одевался.

— Я так опоздаю… никуда не уйду… — хрипло произнёс Генри.

— И не уходи! — я вцепилась в его плечи, не желая выпускать.

— Немного не выспаться сегодня, думаю, будет нестрашно… — Генри крепко сжал меня в объятиях и тут же выпустил. — Я должен идти. До вечера, огненная моя!

Поцеловав на прощание, он выпустил меня из объятий и ушёл.

43 Милые беседы с Бриджит

Я опустилась на постель, в душе разрастались грусть и опустошение. Что-то непостижимое тянуло меня к Генри, и я теряла всякий разум. Он ушёл — и сердце объяла тоска.

Согласилась быть его любовницей! Какой стыд! И чуть сама его в постель не уложила.

Просто невозможный стыд!

Я закрыла руками горящее лицо и упала спиной на одеяло. Из самобичевания меня вернул стук в дверь.

— Леди Триса, это я, Бриджит, принесла вам платье, можно?

— Входи, Бриджит.

— Ох, что с вами? Вы вся красная!

Девушка повесила платье из зелёной ткани на спинку кресла и приблизилась пощупать лоб.

— Уж не жар ли снова у вас? Ох, вроде нет. А то я очень испугалась, леди.

— Не волнуйся, Бриджит. Просто… так бывает…

— Я приготовлю вам ванну и помогу искупаться, — девушка кивнула на дверь уборной. —Идёмте, я провожу вас.

Тело размякло после ухода Генри и сделалось слабым. Всё же, мне не кажется! В его присутствии я наполняюсь силой. И он — совершенно взаимно. Может, поэтому он так не хочет меня отпускать? И я так не хочу уходить от него… на каком-то бессознательном уровне…

Я взялась за руку Бриджит и приняла её помощь. Девушка бережно помогла справиться с делишками в уборной и поддержала, когда я забиралась в бадью искупаться. Она намылила меня мочалкой и вымыла волосы. Движения её были знающими и уверенными.

— Ну вот, госпожа, давайте выбираться?

— Спасибо тебе, Бриджит, ты очень добрая и милая. Но не называй меня госпожой, можно просто Трис.

— Нет, что вы! Вы же леди, женщина сэра Даренфорса.

Девушка скромно улыбнулась, вытирая мне плечи полотенцем.

— Всего лишь любовница, — горько произнесла я. — Не леди. Я послушница в святилище. Хотя, наверное, уже нет, если останусь с Генри…

— Оставайтесь, — твёрдо произнесла Бриджит. — Он влюблён в вас.

— Что? Ты уверена? — вздрогнула я.

— Пока вы болели, он сидел с вами рядом, заботился очень крепко о вас! Я уверена, он к вам испытывает очень сильные чувства.

Девушка мечтательно вздохнула. Я покраснела, пряча лицо под полотенцем.

— Идти мне особо