Я шумно вздохнула и даже не обратила внимания, что Нтомби сочувственно смотрит, а Лелаб довольно улыбается. Может, виной всему гормоны? В Москве передо мной все же не разгуливали мужики в таком виде и с такими фигурами. Да и не пытались затискать в озере или еще где. Вон как Грехт, например.

— Как бы там ни было, в наших легендах много правды, — сказала Лелаб, вырвав меня из воспоминаний. — Поэтому в любом случае надо быть готовыми ко всему.

Такое предупреждение мне совсем не понравилось.

— Они придут за нами, — уверенно произнесла Нтомби.

— Вот и славно, — кивнула Лелаб. — Возьмете меня с собой.

Мы оторопело посмотрели на нее. Это зачем еще? Неужто дочь мага хочет бросить роскошный дворец и отправиться к хижинам и саванне? Однако Лелаб больше ничего не говорила, дав взглядом понять, что никуда мы не денемся.

Она подула на золотистую палочку, и та превратилась в желтоватый дымок. Лелаб хлопнула в ладоши.

— Ну хорошо, девочки. Похихикали — и славно. Теперь собираемся — и в гарем.

Мне поплохело. Как-то лезть в серпентарий по своей воле не очень хотелось.

— А… может, не надо? — робко спросила я.

Лелаб рассмеялась и хлопнула меня по плечу.

— Ну-ну, Асафа ты не побоялась, а прекрасных дев — опасаешься?

— Так это ж страшнее, — заметила я. — Особенно если дев много, и все они хотят одного мужика.

— Она права, — согласилась Нтомби.

Лелаб, кажется, забавляла создавшаяся ситуация.

— Ничего, выше нос. Хочу посмотреть, как ты насыплешь перцу на хвост этой выскочке Кшарии.

— Кшария? — насторожилась я. — А это кто?

Лелаб улыбнулась во все тридцать два, и сразу стало ясно, что будут жертвы.

— Любимая наложница Асафа. И да, она тебя уже ненавидит.

Услышанное, мягко говоря, не радовало. Но выхода не было. Лелаб и Нтомби помогли обрядиться в нечто воздушное и крайне неприличное, отдаленно напоминавшее одеяние наложницы из гаремов восточных шейхов. Шелк, драгоценности — все красиво, но совершенно нефункционально.

Впрочем, это меня не особо смущало. Куда хуже, что сейчас нужно показаться перед серпентарием Асафа. Как себя вести? Что делать? Что говорить?

Лелаб провела нас по узкому коридорчику с масляными светильниками. Это, пожалуй, было единственное, на что я обратила внимание. Мозг больше занимал вопрос: почему меня ненавидит эта самая Кша… Кшария? Что я ей, на павлиний хвост наступила? Или, может, еще что-то сотворила, пока находилась в отключке? Если не ошибаюсь, я ее вообще не видела!

— Кшария — девка красивая, — неожиданно, словно прочитав мои мысли, сообщила Лелаб, даже не думая обернуться в нашу сторону. — Но порой слишком много о себе мнит. Смотри на нее сдержанно. И старайся держать себя в руках.

Ничего не скажешь — хорош совет. Но вроде как я и не собиралась вцепляться в волосы первой красавице гарема.

Почему красавице? Да вряд ли бы Асаф сделал своей фавориткой страшненькую и хиленькую барышню.

Мы вышли в круглый зал. Свет проникал сквозь высокие окна. Мозаичный пол устилали узорчатые ковры, поверх которых лежали шелковые подушки и продолговатые валики. Прямо на полу, на деревянных подносах, находились всевозможные серебряные блюда с фруктами, орехами, лепешками и сладостями. Возвышались тонкие кувшины и пузатые кубки. В середине зала стоял изящный фонтан в виде павлина. Под журчание воды тихо переговаривались и смеялись красивые девушки.

Мы остановились. Честно говоря, никогда не видела столько представительниц разных национальностей в одном месте. Немного усложняло процесс опознавания то, что я понятия не имела, как кто называется.

Были чернокожие, как Нтомби. Светловолосые и светлоглазые, сразу напоминавшие о племени змееловов. Узкоглазые девушки с причудливыми прическами и бледно-золотистой кожей скорее походили на китаянок. Лишь на краю сознания мелькнула мысль, что, возможно, эти красавицы родом из стран, находящихся рядом с родиной Ши-хана.

Здесь были девушки с красноватой кожей, как у американских индейцев, и луноликие красавицы, словно сошедшие с картин Юго-Восточной Азии. В каждой была своя неповторимая прелесть и красота. Честно говоря, я даже растерялась: сколько их тут? Неужто жеребца Асафа хватает на всех? Да нет, быть того не может.

На нас обращали внимание, однако не до такой степени, чтобы резко бросить собственные дела. Но стоило мне только ступить шаг, как почти все повернулись к нам. Десятки глаз: серые, карие, черные, синие, голубые, словно лед, зеленые, фиалковые… Все смотрели, будто выжидая.

— О, наконец-то нас, несчастных и недостойных, великая змеедева решила почтить своим присутствием, — раздался низкий женский голос. Такой называют меццо-сопрано, если не ошибаюсь.

Я подняла взгляд. О как, знакомые все лица! Та самая красавица, которую я видела в лодке на пути в гарем. Кажется, она и впрямь тут всем заправляет. Вон даже восседает, как королева на золотом троне. Чем-то похожа на индийскую актрису Айшварию Рай, только более знойная.

Зеленые глаза смотрели с недобрым прищуром. Кажется, мне хотели припомнить все мои грехи, только пока еще не знали, сколько их.

— Видимо, девы-змеи прибывают из столь варварских краев, что не знают, как себя вести в цивилизованном обществе, — произнесла Кшария и медленно поднялась.

Винно-красные шелка идеально облегали ее фигуру, подчеркивая именно то, что надо, и в то же время ловко скрывали недостатки, если таковые имелись.

«Хорошо выглядит девка, ничего не скажешь», — отметила я про себя.

Однако даже не шелохнулась. Если Кшария намерена играть королеву драмы, то стоит посмотреть представление подольше, где я такое еще увижу-то? Лелаб и Нтомби стояли рядом. И обе фаворитку властелина Шарияра явно не жаловали. Так что даже если завяжется драка (господи, что я говорю?), то я буду не одна.

— А может, ты и немая? — поинтересовалась Кшария с ядовитой озабоченностью. — Или росла в подземелье среди змеев Ашша-дер-Шарсы? Так они, кроме шипения, ничего и произнести не могут. Слышали, что было, когда наш господин Асаф дозволил явиться этой замарашке в его покои?

Многие девушки с интересом глянули на Кшарию, но некоторые смотрели на меня. При этом были как сочувствие и затаенная печаль, так и откровенная неприязнь к разглагольствующей фаворитке.

— …рухнула без чувств, ослепленная красотой правителя.

Все замерли. Надо было что-то сказать. Притом умное и едкое, в лучших традициях бабских разборок Однако я была в сомнениях — играть немую комфортнее, не смогут обвинить в том, чего не говорила.

Лелаб незаметно для остальных ткнула меня в бок М-да. Все хотят драки. Хотя бы словесной. А оно мне надо?

Кшария ухмыльнулась с видом победительницы. Кажется, уже уверена в своей победе. Что ж, это мы еще посмотрим.