В один прекрасный день Мари просто пришла в оранжерею и сказала, что будет рожать.

– Прямо сейчас? – спросила Яна.

– Через пару часов, – ответила Мари.

Яна с ужасом поняла, что та не шутит.

– У тебя схватки? Воды отошли? Ты как вообще? Фриц в курсе? Ты врачам сказала?

А Мари только улыбнулась и прислонилась к стене.

– Шшш, – сказала она, – не спугни…

Следующие полчаса Яна носилась как ужаленная. Надо было все подготовить, позвать врачей, но страшно было оставить Мари одну. Но та, похоже, вообще отключилась от окружающего мира. Она бродила от одной стены к другой, прислоняясь к ним своим огромным животом, замирая в каких-то неестественных позах и напевая странные песни.

И только в самый последний момент она дала себя увести в медицинский блок.

Дневник Яны

Планета Земля-2.

325-й день по местному исчислению. 27:34.

(5 марта 2085 года по исчислению планеты Земля)

Родился мальчик. 54 см, 3678 г.

Я никогда не видела ничего прекраснее, чем эти роды. Мы все рыдали от счастья.

И Фриц, и я, и врачи. Это чудо, которое было невозможно, которого не могло случиться. Но теперь у этой планеты есть местный житель.

Мы шутили, что его нужно назвать Адам. Но Мари против. Она говорит, что назовет его Галактион. Или просто Галик.

Галик – чудо. Он не плакал, даже когда родился. Так, хныкнул для проформы, побурчал, пока его мыли, и немедленно присосался к груди Мари. После чего почмокал губами, пукнул и уснул.

Мы все по очереди нюхали его, он пахнет неимоверно вкусно. Сладко и нежно.

Мне кажется, сегодня все женщины на нашей планете думают об одном и том же.

Да, мы добровольно отказались от возможности иметь детей, когда летели сюда, но мы не понимали, от чего отказываемся. А сегодня мы прикоснулись к счастью, которое не сможем забыть.

С другой стороны, теперь непонятно, зачем забывать. Пример Мари показывает, что на этой планете беременеют и с перевязанными трубами. Нужно только решить вопрос с памперсами, и можно рожать. Иначе Галику будет скучно.

Я смотрела на Фрица, он весь светился.

И тут я поняла, в чем фишка этой планеты. Тут главное – любовь.

Любовь Фрица и Мари победила стерилизацию, моя любовь к Фрицу заставила расти растения. И эта загадочная «грибница», похоже, питается именно нашей любовью и умножает ее.

Поэтому когда мы рядом с ней – нам всем хорошо. А на поверхности нам без нее плохо.

Я хотела сразу поделиться своим открытием с Фрицем, но он в этот момент держал на руках Галика и так на него смотрел, что я не рискнула отрывать. Что-то неземное было в этом взгляде. (Все время хочется каламбурить, конечно, не земное, а инопланетное.)

Мари тоже лежала совершенно счастливая, и когда я подошла к ней поздравить и поблагодарить за чудо, которое она нам всем подарила, она сказала, что совершенно счастлива. Что мы все даже не представляем, как она счастлива. Потому что завтра она может пойти на работу.

* * *

Назавтра Мари, конечно, никуда не пошла – отсыпалась. И Галик вместе с ней. Через два дня Фриц начал нервничать и спрашивать, какого цвета глаза у сына. Потому что сын предпочитал не просыпаться. Время от времени почмокивал, получал порцию молока и тут же затихал. Не реагировал даже на смену подгузников, которые Яна наловчилась мастерить из выращенного в оранжерее хлопка.

Да, у нее рос хлопок (кто-то додумался положить его семена в контейнер с биоматериалом). И бананы. И батат. И капуста. Яна давно бросила возиться с дозировкой удобрений, раскидывала их более-менее равномерно и следила, чтобы оросительная система работала без перебоев. Но и без ненужного расхода воды.

У нее даже рис рос не в воде, а просто на слегка удобренной почве. Когда бригадир строителей Лонг попытался научить Яну правильному рисоводству, она ошеломила его новостью: рису не нужно много воды, чтобы вырасти. Просто сорняки в глубокой воде гибнут, а рис прорастает. А тут сорняков нет, так что и вода не нужна. Лонг не поверил, загрузил несколько статей из библиотеки, а потом начал называть ее Санг, то есть «Благородная».

Яне очень хотелось бросить оранжерею – тут все прекрасно росло и без ее участия – и побежать возиться с Галиком. Но, во-первых, вокруг Мари постоянно толкались три-четыре колонистки, которые «просто проходили мимо, вот решили заглянуть, а можно я Галика на руках подержу?». А во-вторых, с каждым днем младенец все больше походил на Фрица. Особенно когда морщил лоб. От этого Яне еще сильнее хотелось прижать ребенка к себе. И это пугало.

Яна вспомнила, что давно не проверяла уровень кислорода в оранжерее. Датчики показывали двадцать целых и пять десятых процента. Вполне достаточно. Конечно, нужно было кого-нибудь позвать для подстраховки, но Яна не выдержала и просто сняла маску.

Она сделала глубокий выдох – так, чтобы максимально сжать легкие – а потом вдохнула.

И задержала дыхание.

В воздухе пахло поздней весной, когда все цветет. И августом, когда все зреет. И немного сентябрем, когда пора убирать урожай. И еще чем-то удивительным, чего Яна никогда в жизни не нюхала.

Почему-то вспомнилась последняя запись в дневнике.

«Теперь я знаю, как пахнет любовь, – подумала Яна. – Надо прогнать через анализатор».

Дневник Яны

327-й день.

Анализы воздуха из оранжереи оказались безупречными. На Земле не найдешь такого чистого и безопасного воздуха. Я отнесла результаты Фрицу и застала там расстроенную Мари с Галиком в самодельном слинге.

– Он не пускает меня на работу! – пожаловалась Мари, как только меня увидела. – Боится, что я не справлюсь!

– Да справишься ты, – страдальчески сморщился Фриц (как все-таки на него похож сын!). – А Галика мы куда денем? Срывать кого-то с плановых работ, чтобы посидеть с нашим сыном? Ты это предлагаешь?

Они еще долго спорили, а я все никак не могла вставить слово. Наконец Фриц сообразил, что я не просто так стою и выразительно помахиваю планшетом.

Он, конечно, отругал меня, что я сначала сняла маску, а уж потом сделала анализ, но все-таки порадовался. Мы и не надеялись, что оранжерея насытится кислородом так быстро.

Тут я и предложила, как решить проблему Мари. Мари завизжала так, что Галик заворочался во сне, а Фриц предупредил, что сначала все перепроверит сто раз, но было понятно, что и для него это огромное облегчение.

И с завтрашнего дня я выращиваю не только первые инопланетные растения, но и первого настоящего инопланетянина.