– Что это? – прошептала Розалин.

Лиз заглянула в стоящую на столе кастрюлю, словно проверяя ее на подлинность.

– Я не знаю! – отозвался Джон. – Но на улице тоже…

Они побежали к черному ходу. С опаской открыв дверь, Розалин увидела сад. Никаких подстриженных кустов и фонтанов. Ровная белая пелена укрывала яблони и грушевые деревья. По периметру шел деревянный забор. Фонари не горели.

Розалин подняла голову и взглянула в глаза звездному небу. Крупная яркая звезда подмигнула ей.

Без сомнения, они больше не у Уоррена.

Глава 14. Экскалибур

Розалин, Лиз и Джон облазили небольшой двухэтажный домик сверху донизу. Джон предположил, что они находятся где-то на окраине города. Но в том, что они по-прежнему в Суинчестере, он не сомневался.

Убедившись, что дом пуст, они перетащили Александра в одну из гостевых спален. И хотя Джон утверждал, что надо оставить часового, все заснули и проспали до утра мертвецким сном.

Так прошло три дня. Александр спал. Розалин приходила к нему, проверяла пульс и дыхание. Его разгладившееся лицо было удивительно спокойным и умиротворенным, сердце исправно билось, но он не просыпался.

Джон сходил на рынок, потратив деньги, которые остались у него после распределения богатств Уоррена. Готовили девушки. В основном этим занималась Лиз: после своего яблочного пирога, похожего по вкусу на старые подметки, Розалин признала, что не сильна в кулинарии.

Она занималась домашними делами, шутила с Лиз, вела себя как обычно, но иногда перед глазами вставало лицо Картера с крошечной дырочкой во лбу или изумленные глаза убитого полицейского… Тогда Розалин уходила в комнатку на втором этаже, похожую на смесь библиотеки с кабинетом, и погружалась в какую-нибудь особенно сложную книгу. Ночью ей снились странные запутанные сны, от которых она просыпалась в холодном поту, но что именно там происходило, вспомнить не могла.

Джон добывал утреннюю газету «Новости Лэмпшира», чтобы быть в курсе происходящего в городе. Об убийстве мэра писали каждый день, постепенно добавляя все более неправдоподобные подробности. Розалин оторвала и сохранила самую первую заметку и перестала их читать.

Несколько раз Джон пытался вызвать ее на разговор об их дальнейших планах, но Розалин старательно его избегала, ссылаясь на то, что нужно дождаться, когда очнется Александр.

На самом деле она была в смятении. Впервые в жизни она не знала, какое решение ей принять. Владение живой водой накладывало огромную ответственность: только они вчетвером могут легко и безболезненно избавлять людей от рабского клейма. Но Розалин не могла делать вид, что не испугалась.

Джон был прав во всем, когда отговаривал ее влезать в это. Перестрелки, убийства, кровь… Розалин поняла, во что превратится ее жизнь в Экскалибуре. Но напугало ее не это.

Ее напугала собственная беспомощность. Когда она не могла противостоять Уоррену и Сэму или не могла помочь раненому Джону. И в то же время ее напугала собственная всесильность. Один выстрел – и она оборвала чью-то жизнь. Глоток живой воды – и раб стал свободным.

Ее напугала собственная жестокость. Ей не было жаль ни Уоррена, ни полицейских, хотя прежде она считала убийство недопустимым. Но ее напугала и собственная уязвимость. Всего несколько ночей без сна – и она не способна здраво мыслить. Всего несколько надрезов на чужом теле – и ее желудок готов расстаться с содержимым.

Оказалось, что Розалин ничего не знала о себе прежде. В уютном Ньювасле все было предсказуемо, подчинялось плану, любую проблему можно было решить деньгами или настойчивостью. И столкнувшись с тем, что ей не по зубам, Розалин делала то, чего от себя не ожидала.

И она испугалась самой себя.

***

– Роззи! – на четвертый день голос Джона прервал чтение книги о видах диких гусей, водившихся в окрестностях Суинчестера.

Хозяин дома, определенно, был охотником.

Сидя в кресле, Розалин подняла глаза на телохранителя, который устроился на стуле напротив.

– Роззи, нам нужно кое-что обсудить.

Розалин не опускала книгу, словно надеясь защититься ею от этого разговора.

– Что именно обсудить? – спросила она.

– Дальнейшие планы.

– Когда Александр проснется, мы… – начала Розалин.

– А если он не проснется? – резко перебил он.

У Розалин дыхание перехватило. Джон смотрел ей в глаза, прямо и честно.

Это приходило ей в голову, пугало, терзало сомнениями. Но Джон, вот так, одной фразой, подарил ее страху плоть и кровь.

– Но живая вода… Разве так бывает? – испуганно спросила она.

– Бывает, – ответил телохранитель. – Если организм настолько поврежден, что не может справиться. Живая вода не всесильна, Роззи. У всего есть предел.

– Но он дышит, Джон! Его сердце бьется! – ухватилась она за логику и здравый смысл.

– Сколько по-твоему человек может прожить без еды и воды? – спросил он. – Ему неоткуда брать силы на восстановление.

– Но… но… – Розалин не находила слов.

– Ему осталось день-два, не больше, – покачал головой Джон. – Либо он придет в себя, либо… Я просто хотел предупредить тебя.

Розалин судорожно соображала, как можно было бы накормить бесчувственного Александра.

– Нужно сделать ему укол! – выпалила она. – Я читала об этом! Можно влить специальную жидкость прямо в вену, и тогда…

– Роззи, не сходи с ума! – воскликнул Джон. – У нас нечем делать укол!

– Значит, доставим его в больницу! – заявила она.

– И как ты объяснишь им происходящее? – скептически скривился он.

Закусив губу, Розалин с надеждой окинула взглядом полки с книгами. Но она прекрасно понимала: того, что ей нужно, здесь нет и быть не может. Про специальный раствор для введения в вену она читала в одном из последних медицинских журналов, а если здесь и есть что-нибудь по медицине, то только старые книги, которые ей не помогут.

– Роззи, послушай… – ворвался в ее мысли Джон.

Она поднялась с кресла. Справочник про гусей, о котором она давно забыла, упал на пол.

– Я не сдамся, Джон! – воскликнула она. – Я что-нибудь придумаю!

Он бросил на нее взгляд снизу вверх, в котором читалась то ли грусть, то ли жалость, и вздохнул.

– Конечно, – не стал спорить он. – Я только хотел сказать, что завтра Рождество.

Розалин наклонилась поднять книгу, а когда выпрямилась, телохранитель уже ушел.

***

– Ай-яй-яй, барышня! – причитал худощавый доктор средних лет в круглых очках, глядя на вспоротое гвоздем предплечье Розалин. – И угораздило же вас! Да еще в самый сочельник!

Он достал с полки склянку со спиртом и бинт.

– Повезло еще, что я не успел уйти домой, – продолжал он, не обращая внимания на сосредоточенное молчание Розалин.

Она поправила на голове уродливую шляпку, надетую для маскировки. В