Теперь у меня нет ничего, кроме разочарования и напряжения, оставшегося после переписки с Софи. Я бросаю взгляд на свой телефон. Если она не придет на эту вечеринку, то я не увижу ее до… когда? До следующего семестра?

Нет, если я смогу помочь. Я снова беру телефон и пишу Софи.

Эй, если тебе нужно немного времени, чтобы отдохнуть от школы и родителей, мое предложение все еще в силе, если ты хочешь остаться у меня на время каникул.

Она не отвечает так долго, что я почти забываю, что отправил ей сообщение. К тому времени, как она отвечает, я уже успел сделать небольшую пробежку и потренироваться, принять душ и приготовить себе омлет. Телефон пикает, и я замираю, прежде чем разблокировать его.

Когда я вижу ее сообщение, я издаю крик триумфа и бью кулаком по воздуху.

Почему бы и нет.

Чертова Золушка

Эван

Мирный сад — одно из лучших мест для проведения вечеринок в Спиркресте. Он разделен на восемь квадратов, каждый из которых разделяют дорожки из широких плит. Над садом возвышается огромная мраморная беседка с кованым железным куполом, увитым плющом, а кедры и дубы ограждают ее от всех основных зданий, так что нам не придется особо беспокоиться о том, что нас могут поймать.

И все же, придя на вечеринку, я нахожусь в подавленном настроении.

Мысль о том, что мне придется тусоваться с другими Молодыми Королями — слушать, как Сев рассказывает о своей невесте, когда ясно, что ему нужно просто взять себя в руки и трахнуть ее, смотреть, как Лука целуется с любой девушкой, которая, по его мнению, может нам понравиться, или помогать Заку находить причины для ссоры с Теодорой, — не приносит мне никакой радости. Нет девушки, с которой я хотел бы потанцевать, нет никого, с кем я хотел бы поговорить.

Я лучше буду сидеть дома и ждать смс от Софи, чем разговаривать с кем-то на вечеринке.

Я направляюсь прямо к беседке, где обычно хранятся напитки. Я сразу же замечаю Сева, похожего на какого-то сказочного принца в обтягивающих черных брюках и свободной белой рубашке, расстегнутой на полпути к груди.

Он рассеянно смотрит по сторонам и проводит рукой по своим темно-русым волосам — верный признак того, что он напряжен или нервничает. Я могу только догадываться, что он ищет свою невесту. Для человека, которого, по его словам, он так ненавидит, он проводит много времени, думая о ней, говоря о ней или разыскивая ее — но кто я такой, чтобы судить?

— Как дела, Сев? — спрашиваю я, беря бутылку пива из одного из вычурных мраморных горшков для растений, которые кто-то предусмотрительно наполнил льдом.

— Черт, никак, — отвечает он.

Его взгляд с тревогой окидывает толпу, очевидно, что он лжет. Вместо того чтобы выпытывать у него информацию, я беру еще одну кружку пива и протягиваю ему.

— Все не так, — вздыхаю я, прослеживая его взгляд на толпу. Бессофийная, бессмысленная толпа. — Давай просто напьемся сегодня.

Сев, наконец, встречает мой взгляд и ухмыляется: его фирменная ухмылка, полная французского высокомерия. Он поднимает свою бутылку пива и наклоняет горлышко в мою сторону. — A la tienne.

Я прикладываюсь к его бутылке, и мы оба пьем — и продолжаем пить.

Сев — хороший человек, с которым можно трахаться, потому что он умеет держать себя в руках, и в то же время алкоголь высвечивает более воинственные, показные стороны его личности. К тому времени, когда я понимаю, что мы пьяны, мы оба держим в руках бутылки красного вина и лежим, полуобвалившись, в кустах лаванды. Музыка окружает нас, и толпа движется в такт ей, как океан, то поднимаясь, то опускаясь.

— Что меня действительно бесит… — Сев кричит сквозь музыку, его французский акцент стал в десять раз отчетливее после выпитого, — она ведет себя так, как будто ей, ну, не знаю, все это надоело. Я сказал ей, чтобы она делала то, что ей говорят, я рассказал ей, как здесь все устроено. Но она ведет себя так, как будто ей на все это наплевать! Она ведет себя так, будто ей даже неинтересно знать меня. Ты можешь поверить в это дерьмо?

— Я думал, ты не хочешь, чтобы она ходила за тобой по пятам, как щенок? — Я кричу в ответ, стараясь держать его лицо в фокусе — Разве не это ты говорил в начале года? Я не хочу, чтобы она ходила за мной, как щенок — comme un, a, a… chienne?

Я уверен, что это едва ли можно считать французским, и Сев качает головой и пренебрежительно машет рукой.

— Comme un toutou! — кричит он в ответ, но я понятия не имею, что это значит, и просто тупо смотрю на него. Очевидно, мой вклад в этот разговор не нужен, потому что он все равно продолжает. — Я не хочу, чтобы она ходила за мной по пятам, как toutou! Это же скромная доля уважения — попытаться хотя бы подойти ко мне, чтобы… Я же не женюсь на ее семье, черт возьми. Она выходит замуж за меня. Ей нужна моя фамилия, так какого хрена она думает, что не обязана слушать, что я говорю, или… это неуважение, понимаешь?

Я энергично киваю.

Сев гораздо больше переживает из-за этой ситуации с невестой, чем я думал. После всех его разговоров о том, что он не хочет, чтобы эта девушка ходила за ним по пятам и отняла у него всю свободу делать то, что ему хочется, и трахаться — любимое занятие Сева, — я не могу понять, почему он не рад, что она оставила его в покое.

На самом деле, я уверен, что точно знаю, почему.

— Может, тебе стоит просто пойти и вытрясти из нее все дерьмо! — кричу я в лицо Севу.

— Выебать ее? И пусть она хоть на секунду подумает, что я ее хочу? — Лицо Сэва краснеет. — Mieux vos la mort!

Я понятия не имею, что он говорит — что-то о смерти, что не сулит ничего хорошего, но поскольку его невеста француженка, я уверен, что она справится с его двуязычным гневом лучше, чем я.

— Ты бы сделал это не потому, что она тебе нужна, — медленно объясняю я, пытаясь понять, что я имею в виду. — Ты бы сделал это, чтобы напомнить ей о ее месте здесь. Она не посмеет ослушаться или проявить неуважение к тебе,