– Да… Все части медальона должны быть собраны именно для того, чтобы спасти будущее мира, – призналась она.

– Сделай свою часть работы, любимая, и все остальное сложится, как надо, – сказал он.

– Это так просто?

– И просто и сложно одновременно.

Алекс рассмеялась:

– А я-то сказала твоей матери, что она более загадочная и непонятная, чем ты.

Его улыбка стала грустной.

– Моя мать сейчас с нами?

Алекс быстро осмотрелась вокруг.

– Нет, я не видела ее с тех пор, как пыталась вызвать Флавия в первый раз без тебя. Она предупреждала, что я должна дождаться твоей помощи, но не рассказала, как нужно вызывать духов.

– Она не знает, как вызывать духов. Моя мать была жрицей Андрасте, но не Повелительницей душ.

– Но ты тоже не Повелитель душ, откуда же ты это знаешь?

– Если бы ты была из этого времени, Александра, ты бы уже давно знала ответ на этот вопрос.

– И что это за ответ? – потребовала она.

– Друиды знают все, – ответил он с дерзкой улыбкой.

– Правда? Ну и ну! А я-то, бедняжечка, думала, что пропаду здесь без твоей мужской поддержки. – Алекс закатила глаза и произнесла это с акцентом Скарлетт О`Хара.

Карадок поднял бровь.

– Это то, что в твоем мире называется сарказм?

– Нет, это то, что в моем мире называется выдающееся актерское мастерство. – Потом она рассмеялась, вспомнив, как часто безуспешно пыталась изобразить шотландский или южный акцент. А теперь она говорила на чистейшем кельтском языке, благодаря профессору Карсвел. Но, возможно, она не запомнит его.

– Правда? – передразнил ее Карадок. – То есть в своем мире ты бард?

– Не совсем, – выговорила она между приступами смеха.

– Жаль. Я всегда мечтал соблазнить барда.

Алекс сразу стала серьезной.

– Я не точно выразилась. Там, в моем мире, я, безусловно, бард.

– Правда? – спросил он.

– Абсолютная правда, – заявила она.

И Алекс снова залилась смехом. Карадок заключил ее в объятия и поцеловал, и тогда ей уже стало безразлично, кто она – бард, биолог или барменша. Она обняла его за могучую шею и ответила на страстный поцелуй.

Скоро ее смех превратился в тихие стоны, и она тесно прижалась к нему. Ей безумно нравилось ощущать под своими руками его железные мускулы.

– Блонвен, ты выполнишь одну мою просьбу? – спросил он нежно между поцелуями.

– Все, что угодно, – сказала она, выгибаясь и подставляя ему свою грудь для поцелуев.

– Подари мне этот день и эту ночь. Давай останемся здесь вдвоем, только ты и я, и оставим в стороне войну, Светония и будущее, которое говорит, что мы не можем быть вместе.

Алекс встретилась с ним взглядом.

– Но мы должны следовать за Светонием. Я обязана добыть половинку медальона.

– Добудешь, любимая. Мы добудем. Но мы не сможем поймать его сегодня, даже если сейчас же оседлаем лошадей и загоним их до смерти. Мы не можем помешать ему соединиться со своими легионами. Мы сможем достать его не раньше, чем на него нападет Боудикка. Это будет не сегодня и даже не завтра. Поэтому я прошу, чтобы мы провели это время вместе, и этот день и ночь мы наполним миром и любовью, чтобы этого хватило на целую жизнь войны и разлуки.

– Я не хочу разлучаться с тобой, – жалобно произнесла Алекс.

– Если богиня будет благосклонна, тебе не придется разлучиться со мной. Но разве не можем мы подарить себе один день и потом вместе выдержать все лишения?

– Да, – ответила Алекс решительно. – Да, можем.

Лицо Карадока осветила сияющая улыбка.

Он встал и протянул ей руку.

– Тогда пойдем, я покажу тебе магию моего мира.

Мир Карадока действительно был волшебным – Алекс без колебаний признала это.

Они вернулись в его лагерь, погрузили все, что нужно, на лошадей и, никому ничего не сказав, отправились глубже в лес. Карадок сказал ей, что они отправятся примерно в том же направлении, что и армия, – на северо-запад, но сделают крюк через один из самых густых лесов Британии.

– Что, если мы потеряемся? – спросила она его.

Карадок так безудержно и весело хохотал, что даже схватился за бока.

– Блонвен, любимая, друид не может потеряться в лесу.

Она нахмурилась и хотела притвориться обиженной из-за того, что он смеялся над ней, но у нее ничего не вышло. Он был так счастлив, что она не могла на него злиться. Лес действовал на Карадока как лекарство. Его чопорность куда-то пропала вместе с темными кругами под глазами. Он улыбался, и улыбался часто.

«Таким он был до того, как его дом был разрушен», – подумала она, когда он показывал ей другой сорт рябины, у которой были красные ягоды вместо белых цветочков.

Алекс обожала такого Карадока. Конечно, он нравился ей и в других ролях: неустрашимый воин, любовник, защитник, могущественный друид. Но этого человека – беззаботного, радостного, естественного – она обожала.

Она задумалась о том, остался бы он таким же, если бы жил в другое время, где ему не пришлось бы беспокоиться о том, что он может быть выслежен, убит или порабощен. Например, в современных Соединенных Штатах.

Эта мысль потрясла ее.

Мог ли он отправиться вместе с ней в ее время? Когда она наблюдала, как он протягивает руку и гладит дубовые листья, она представила его в прерии. Ему понравилось бы там, на земле, не застроенной человеком. Там еще встречались стада диких бизонов, а в конце лета травы вырастали такими высокими, что были похожи на веера богов.

Что, если она вернется назад и попросит Карсвел исследовать его жизнь? Она узнает, когда его ждет смерть, и прямо перед ней переправит его в современный мир. Могла ли Алекс забрать его с собой, если это не повлияло бы на ход истории? В прерии он обретет покой. Алекс была почти уверена в этом.

– О чем ты думаешь, любимая?

– Я думала о том, что тебе понравился бы мой дом. Там нет моря, но земля там прекрасна.

– Если ты любишь это место, значит, оно особенное, – улыбнулся он.

– Так и есть. Прерия для меня значит то же самое, что свобода. Я думаю, ты понял бы меня, увидев ее.

– Я бы хотел увидеть ее, – признался он. Сердце Алекс учащенно забилось, она пыталась подобрать подходящие слова, чтобы спросить его, согласится ли он так круто изменить свою жизнь, оставить свой мир и уйти с ней, но Карадок продолжил: – Если бы я мог показать тебе Мону. То, каким был этот остров.

– Расскажи мне о нем, – попросила она и тут же подумала, что сейчас не время для таких бесед. Надо было бы попросить его об этом, когда ее миссия будет близка к завершению.