и тихо играла с собакой. Здесь, на этом небольшом помостке с пришвартованными яхтами и катерами, освещенном лучами восходящего солнца, ее переполняло счастье от того, что рядом стоит машина Владимира Ветрова, а он сам спокойно спит в их общей постели, от того, что она больше не боится его любить…

Вскоре на пороге домика, в одних спортивных шортах, потирая заспанные глаза, появился и сам Владимир. Заметив девушку, он махнул ей рукой и быстрыми шагами двинулся навстречу.

– Ты меня так больше не пугай! Я думал, тебе снова что-то не понравилось, и ты решила уехать, не попрощавшись! – морщась от яркого солнца, проговорил он.

Она повернулась к нему, и ее лицо озарила счастливая улыбка.

– Вова, знаешь, я вдруг вспомнила, чем мне всегда нравилось заниматься!

– Боже, какие у тебя глаза голубые! – он привлек ее к себе. – В этом платье они светятся, как сапфиры!.. и чем же тебе нравится заниматься?

– Мне всегда нравилось делать помещение уютным.

– В смысле? Наводить порядок? – смешливо приподнял бровь он.

– Нет, не порядок. Мне нравилось создавать интерьеры. Я в десятом классе даже хотела на курсы пойти.

– А что ж не пошла? – по большому счету, ему было все равно, что она сейчас скажет. Больше всего на свете ему хотелось увести ее обратно в спальню, растрепать русые волосы и снова любить. Именно такую: с горящими голубыми глазами и в этом длинном синем сарафане с тонкими бретельками.

– Мама сказала, что это несерьезно – интерьерами заниматься, – пожаловалась она и позволила себе утонуть в его объятиях.

– Так тебе оплатить курсы дизайна интерьеров? – …нет, она определенно сводит его с ума своей близостью и красотой.

– А так можно? – удивленно смотрит она на него.

– Как?

– Учиться там, где хочется?

Он не выдержал и громко рассмеялся.

– Можно все, Вика. Но учиться лучше не на курсах, а в институте. Я оплачу тебе, что угодно, только после того, как вернемся в город, ладно? А пока, умоляю, давай вернемся в нашу спальню.

Он подхватил ее на руки. Вика прильнула к его плечу и прикрыла глаза от удовольствия. Его запах сводил ее с ума, заставляя кожу покрываться мурашками. Тело вмиг стало податливым и мягким в его крепких объятиях.

Позабыв про малышку Люси, они вернулись в спальню. Бережно, словно Вика – хрупкое сокровище, Владимир уложил ее на смятые с ночи и бережно хранящие воспоминания об их страсти простыни. Его рука скользнула под сарафан, опустилась на живот и ниже, уверенным движением освобождая ее от шелковых трусиков. Горячие поцелуи, избавляя от стеснительности, покрыли спину и плечи, нежную кожу легко обнажившейся груди. Зубы осторожно сжали сосок, и горячая волна прокатилась по позвоночнику. Вика, не удержавшись, застонала от пронизывающего желания.

Он откинул в сторону подол мешающего сарафана, и пальцы его руки, ритмично лаская, уверенно проникли внутрь, в горячее нежное лоно. Вика тихо охнула и откинулась на мягкие подушки.

Отбросив в сторону смущение, она обвила ногами его талию.

– Войди в меня, – сорвалось с ее губ.

Не в силах сдерживать себя, он на мгновение оставил ее. Нащупал презерватив, дернул шелестящую обертку. Обезопасив их двоих от нежелательных последствий, прижал девушку к себе, и она почувствовала, как он сначала мягко, а потом все увереннее заполняет ее собой.

Между ног все сжалось сладким спазмом, и Вика, желая ощутить его как можно глубже, подалась ему навстречу. Издав приглушенный стон, он задвигался быстрее, пронизывая ее толчками.

– Еще… пожалуйста, я хочу еще, – сгорая от страсти, шептала она.

Его руки, подрагивая, сжали ее крепче. Ее тело откликалось на каждое прикосновение, на каждый вздох. Внизу живота все свело сладким спазмом, и Вика, громко вскрикнув, уткнулась ему в плечо. Почувствовала внутри его финальные толчки и он, накрыв ее собой, глухо застонал от наслаждения.

– Ты прелесть! – задыхаясь от сбившегося дыхания, проговорил он и откатился в сторону.

– Это было так… волшебно, – пытаясь выровнять дыхание, Вика перевернулась на живот.

– Рядом с тобой все волшебно, – он поднес к губам ее руку и нежно поцеловал.

Они вместе готовили завтрак на просторной кухне. Каждое движение, каждый взгляд, случайное прикосновение – все было наполнено какой-то особой чувственностью, пронзительной нежностью.

Потом они пили кофе на веранде за деревянным столиком.

– Знаешь, мне будет не хватать этого места, когда мы вернемся в Ростов, – целуя ее в макушку, задумчиво проговорил Владимир. – Здесь так тихо и спокойно.

– Мне тоже, – мечтательно выдохнула Вика. – С тобой я полюбила тишину.

Глава 24

– Вика, ну, сколько можно? – Владимир поправил галстук и раздраженно заглянул в ванную комнату. – Я уже сорок минут у окна торчу! Мы опоздаем, и бабушка расстроится!

– А кто захотел заниматься любовью вместо того, чтобы терпеливо ждать в прихожей, пока я надену платье? – на мгновение оторвавшись от зеркала, спросила она.

– А зачем ты открыла мне дверь в одном халатике?

– Я принимала душ!

Он недовольно покачал головой и прошелся по кухне. Выглянул в окно. Тридцать первое августа, а осень уже вступила в свои права и правит балом. Сыро и пасмурно. Вот-вот снова польют дожди. Противные ростовские дожди.

Через неделю у Вики начнутся занятия в магистратуре, а у него столько работы в агентстве, что едва удается выкроить свободное время для встреч.

Вчера они даже поссорились из-за этого. Вика хотела на Театральную площадь, покататься на новом колесе обозрения, а он задержался в агентстве до девяти часов вечера. Когда приехал за ней, она уже смыла с лица всю косметику, переоделась в домашнее платье и отказалась идти с ним на свидание. Он не мог понять, зачем она гоняла его через весь город, если передумала куда-то идти, она же обвиняла его в равнодушии и неспособности держать обещания. Кричали так, что соседи снизу стучали по батареям, требуя тишины. Правда, потом до полуночи мирились в его машине перед подъездом ее дома в Левенцовке.

А сегодня день рождения бабушки. И опаздывать нежелательно. Владимир не сказал, что приведет Вику. Просто намекнул, что будет на семейном празднике не один. Приедут все – его мачеха, Филипп, Ира, бабушкины сотрудники с факультета психологии. Праздновать свои семьдесят шесть Ангелина Константиновна собиралась во дворе того самого спорного семейного дома под Ростовом, в поселке Янтарный, который в шутку называли усадьбой.

Осенью там просто великолепно! В саду спеют яблоки и виноград, воздух пахнет травой и сыростью, а выложенные камнем дорожки усыпаны золотыми листьями. Конечно, сейчас листья еще не осыпались, но в воздухе все равно витают запахи приближающейся осени.

Владимиру хотелось