Вдруг лежащий неподалеку Вывертень вскочил с тонким криком, попытался ударить лича ножом, и тут же рядом вставший на колени Барлоу замахнулся мечом. Лич легко отбил удар Вывертня, схватил их и столкнул лбами с громким стуком. Они повалились на плиты у алтаря.

Магистр, рассмеявшись, шагнул к ним, костяной меч взлетел и опустился дважды, и они забились на полу. Я не видел, куда пришлись удары, хотя и находился рядом, но слишком уже все качалось и плыло. Вывертень с всхлипом втянул воздух, колотя по плитам ногами и руками, Барлоу перевернулся на живот и пополз прочь, но его спину начало гнуть, тело задергалось, преображаясь, и вскоре, путаясь в обрывках одежды, посреди зала встал на лапы крупный волк с густой светлой шерстью. Рядом с ним, тонко подвывая, вскочил другой, у этого шерсть была короче и темнее, а сам он – мельче, с длинной шеей и небольшой головой. Они закружились, затявкали у ног Магистра, русый волколак попытался прыгнуть на него, вцепиться в ногу, но будто получил толчок невидимым кулаком в морду, отпрянул и заскулил.

– Власть! – усмехнулся Магистр. – Сила и власть – вот на чем зиждется мир!

Неподалеку зашевелилась Тира. Янох, опирающийся на посох по другую сторону алтаря, сказал:

– Обрати их всех.

Магистр разглядывал нас. Барлоу и Вывертень сели у его ног, как послушные псы.

Левая половина моей головы пылала огнем, к виску словно прижимали раскаленное в горне лезвие. Я не мог даже сесть, а уж о том, чтобы подняться на ноги, и речи не шло.

– О нет, дорогой брат Янох, – заговорил Магистр. – Не так часто попадаются смекалистые мозги, а мы сами не сможем командовать всем войском, даже с помощью нашей дорогой сестры. Нужны не только полководцы, такие как ты, нужны еще и офицеры.

– Наверху они убили брата Тагора.

– И за это станут вечно служить мне. Эти трое, что валяются у наших ног… – Магистр мечом обвел меня, Гарроту и Тиру. Лич, сделав шаг, поставил ногу ей на спину, придавил к полу. – Каждый из них сможет командовать большим отрядом наших серых солдат. Что же до этого… – Острие меча ткнулось в сторону Мозгососа, который лежал неподвижно, пуская кровь из раскрытого рта, и казался бесповоротно мертвым. – Брат Янох, не знаю, видишь ли ты, какой он редкий экземпляр. Странный, изощренный мозг. Чтобы использовать этих четверых настолько полно, насколько они того заслуживают, следует подготовить их. Сломить, но не разрушить их души.

– И когда мы сделаем это? – спросил Янох. После трубного гласа Магистра его голос звучал слишком по-человечески, негромко, слабо.

– Мы займемся этим в ближайшее время, но не сейчас. Узнав, что случилось, Дома попытаются сплотиться, чтобы противостоять нам. Так же, как сто лет назад. Хотя тогда у них был Теамат Северянин с его летающей колесницей, а теперь его нет, но и сейчас они могут доставить много беспокойства. Необходимо ввергнуть эти земли в хаос, прежде чем кто-то успеет что-либо понять и сделать. Сейчас нужно отправляться в город.

– Скоро туда прибудет Равета Шэл, – напомнил Янох. – Нужно еще встретить нашу сестру. До города недалеко, а здесь нет лошадей.

– Ну что ты, брат Янох, не думаю, что теперь мне подойдет обычный конь. К тому же сомневаюсь, что обычный скакун захочет нести на себе таких, как мы. Эй, Страж! Обыщи и разоружи их, брось в камеру.

Лич-Страж наклонился, ударив Тиру по затылку, начал стаскивать с нее кольчугу, сапоги. Сорвал ремень, отбросил ножны, сумку. Снова ударил, когда она начала вяло сопротивляться, и шагнул к Гарроте. Очень быстро атаман также оказался без сапог и без того оружия, что еще оставалось у него. Страж схватил обоих за волосы и поволок в глубь зала. Я не заметил, чтобы Магистр сделал какой-то жест, он ничего не сказал и даже не пошевелился, но два волка вдруг сорвались с места. Тот, что помельче, черный – бывший Вывертень, – подскочил к Мозгососу, схватил зубами за шею и замер, а волколак Барлоу прыгнул ко мне. Распахнулась розово-красная пасть, клыки сдавили горло. Почти все поле зрения заняла волчья голова. Теперь мне оставалось только лежать неподвижно.

Снова зазвучал голос Магистра:

– Я желаю призвать горголича, брат Янох.

Нас снова завращало в невидимом водовороте, центром которого был костяной клинок. Барлоу заскулил, оторвав клыки от моего горла, испуганно вскинул голову.

Далеко вверху загрохотало, задрожал пол. Кто-то приближался сюда. Сбоку, между колоннами, из потолка на пол выпал камень.

– Магистр! – Голос Яноха стал встревоженным. – Ты позвал горголича? Но он разрушит здание, нас завалит камнями.

– Этот храм сослужил свою службу, мой робкий брат. – Уверенный голос Магистра искрился весельем. – Более в нем нет нужды, а за нас не волнуйся, камни суть твердь и слушаются меня так же, как наши серые солдаты. На нас не останется ни царапины.

Грохнуло громче, что-то раскололось. Заскрипело так, что у меня свело зубы. Барлоу затявкал, но пересилил себя и, нагнувшись, снова ухватил клыками за горло. Где-то рядом на пол посыпались камни, нас осыпало колким крошевом, и внезапно стало светлее. Тяжелый ритмичный скрип зазвучал в зале, с таким звуком могли двигаться весла очень большого корабля… или огромные крылья существа, состоящего из камня.

– Шкура, Магистр, – напомнил Янох. – Не желаешь ли взять ее с собой?

Мне становилось все хуже. Слишком много ударов по голове, и слишком много магической круговерти вокруг. В глазах темнело, звуки сливались в вибрирующий гул.

– Мы узнали, какую весть она несет, но оставлять ее здесь, конечно, не стоит. – Голос Магистра, громкий, сильный, отчетливо звучал среди нарастающего стука и скрипа. – Страж, поторопись, нам пора выступать.

Что-то ворвалось в зал, снеся по пути часть потолка и стены, с грохотом опустилось неподалеку, у колонн. Я уже почти ничего не видел. Волколак куда-то подевался, надо мной возникло светящееся лицо Стража, и кулак его обрушился на мою голову.

Сначала донесся стук, потом знакомый голос сказал:

– Это невыносимо! Сделай что-нибудь, чтобы он прекратил!

Каменный пол холодил грудь через тонкую ткань рубахи. Я лежал лицом книзу, и левая половина моей головы была одной сплошной раной. По крайней мере, мне так казалось.

– Что же поделать, красавица, разве что пристукнуть бедного мозгляка, но это было бы слишком жестоко, а? С другой стороны, если поглядеть, как он мучается, так начинаешь думать, а может, наоборот, милосердно?

Я разлепил веки, повернув голову. Перед глазами был туман, все расплывалось. Первый голос – Тиры, второй – Гарроты. А мозгляк – я, что ли? Нет, это они про того, кто стучит.

Упершись в пол руками, я приподнялся. Плаща на мне не было, как и сапог.

– А вот и наш брат вор обрел себя.

Да уж – обрел. Не очень-то пока обрел, брат разбойник, но начало положено. Присев, я убедился, пальцы у меня снова обычные, без шерсти и когтей, и кулаками потер глаза. Огляделся. Тускло освещенная камора, потолок так низко, что в полный рост не выпрямиться. Сплошь камень, только одна стена решетчатая. Возле нее на животе лежит Мозгосос, стучит лбом о пол и бормочет. Сзади, вытянув ноги, сидят Тира Викантина и атаман Гаррота, первая – без кольчуги, второй – без куртки, и оба босые. У него на лбу изрядная ссадина, у нее порвана рубаха. Волосы, обычно собранные на затылке, рассыпались по плечам. Густо-рыжие, блестящие, красивые.