– Здорово, Виир! – громыхнул на всю душевую Доберман. – Рад тебя видеть!

Был он высокий, худой и жилистый. И нос у него торчал вперед, как у самого настоящего добермана. Может, отсюда и пошла кликуха? Вот только, глядя на него, ни за что не подумаешь, что глотка у него трижды луженая. Хоэм не то что не умел, а просто физически не мог говорить тихо. Ну, или хотя бы вполголоса.

Хамерхаузен сдернул с крючка полотенце и обмотал его вокруг чресел.

– Ты чего? – Худое, вытянутое лицо Хоэма должно было расплыться в усмешке, но вместо этого щеки, и без того впалые, будто провалились, превратив физиономию Добермана в подобие обтянутого кожей черепа. – Это ж я! Доберман!

Хамерхаузен коснулся середины лба сложенными вместе двумя пальцами и вскинул руку в приветственном салюте.

– Откуда вас такая свора? – рявкнул Доберман.

– Из Джербы, разумеется, – ответил Хамерхаузен.

– Ну, понятно, что не с Марса! – хохотнул Хоэм. – Я по делу спрашиваю!

– По какому еще делу? – насторожился Хамерхаузен.

– По вашему, твердь твою!

Хоэм стукнул кулаком по стене. Да так, что стена вздрогнула, а одна из керамических плиток отвалилась. И непременно бы разбилась. Но Хоэм успел-таки присесть на корточки и другой рукой поймать ее возле самого пола.

– Видал! – довольно ухмыляясь, показал он плитку Хамерхаузену.

– Ага, – Виир вытерся и начал одеваться. – И не в первый раз.

– Ну? – удивленно выпучил глаза Доберман.

– Ты мне этот фокус уже показывал.

– Ну, ладно, – Хоэм поплевал на плитку и аккуратно пристроил ее на прежнее место. – Так за каким лешим вас в Войвод принесло?

– Мы ненадолго, – Хамерхаузен застегнул брюки, натянул майку, а сверху накинул пончо. – Закупимся всем необходимым и дальше двинем.

– Слушай, не виляй хвостом! – недовольно скривился Хоэм. – Если не хочешь говорить, что у вас за дела, ну, так и скажи! Я ведь не дурак какой! Все отлично понимаю!

Хамерхаузен бросил выразительный взгляд на человека в дальнем конце душевой. Завернувшись в простынь, он сидел на скамеечке, закинув ногу на ногу, и тоскливо покачивал голой стопой. Не то ждал кого, не то просто не знал, чем заняться.

– И что? – непонимающе развел руками Доберман. – Это скафлер!

Скафлер извиняющеся улыбнулся, слегка пожал плечами – мол, работа у меня такая, и смущенно отвел взгляд в сторону.

– Вот именно, что скафлер, – кивнул Хамерхаузен.

– А, так у вас дело секретное! – Хоэм даже не попытался понизить голос, ревущий, как аварийная сирена.

– Пошли! – Хамерхаузен взял его за локоть и решительно потащил к выходу из душевой.

Скафлер в нерешительности прикусил губу и даже перестал ногой качать. Один рамон из Кластера Джерба ушел. Однако еще трое оставались в душевых кабинках. Двое молча мылись, третий что-то напевал. Тот, что ушел, похоже, был самым разговорчивым. Так как поступить? Последовать за тем, который ушел, или остаться? Решив все же, что три лучше одного, скафлер довольно улыбнулся и снова принялся качать ногой.

Хамерхаузен тем временем затащил Добермана в один из пустующих боксов и первым делом заставил поклясться, что он не издаст ни звука до тех пор, пока ему не будет позволено это сделать. Хоэм с готовностью приложил руку к груди. После чего Хамерхаузен начал рассказ о том, что произошло в Кластере Джерба.

Говорил он очень коротко и сжато, сообщая только самую важную информацию. И все равно у Хоэма не раз возникало желание вставить свое замечание или как-то прокомментировать услышанное. Но, в отличие от иных, слово свое он держать умел. А потому старательно, изо всех сил сдавливал горло собственной песни. До тех пор, пока Хамерхаузен сам не спросил:

– Ну, что скажешь?

Хоэм с облегчением выдохнул.

– Ты, часом, все это не выдумал? – спросил он на всякий случай.

Хамерхаузен усмехнулся.

– Ты видел когда-нибудь, чтобы двадцать два рамона…

– Точно! – не дослушав, перебил его Хоэм. – Дело небывалое!

В крошечном замкнутом пространстве бокса голос Добермана, казалось, в отчаянии бился о стены, пытаясь обрести свободу.

– Ну?..

– Что – «ну»? – раскинув руки в стороны, уставился на Хамерхаузена Доберман. – Я с вами!

Дальнейшим ходом событий управлял Хоэм. Что вполне естественно, поскольку он все же находился у себя дома.

Выбравшись из бокса, Хоэм с Хамерхаузеном сразу же столкнулись с выходящими из другого бокса Шуриком-Полкармана и Рыжим Праттером. Не говоря ни слова, Доберман схватил их обоих под руки и потащил за собой. Хамерхаузен в недоумении следовал за ними и в ответ на вопросительные взгляды, что бросали в его сторону Шурик и Праттер, лишь делал успокаивающие жесты. Сам он не понимал, что происходит, но надеялся на то, что Хоэм знает, что делает.

Хоэм действительно не собирался валять дурака.

Добравшись до ближайшего переговорника, он сделал пару звонков, после чего вручил Шурику с Праттером карточки с адресами складов, где они могли найти все, что им было нужно. И взять, сколько потребуется, ничего за это не платя. Урегулирование всех финансовых вопросов Хоэм брал на себя. Отдельно он сообщил им адрес, по которому они могли найти оружие, боеприпасы и прочую амуницию. Там, правда, придется заплатить. Но, как особо заметил Хоэм, по минимальным расценкам. Фактически по себестоимости.

Несколько удивленные Шурик-Полкармана и Рыжий Праттер отправились за покупками. А Эдвард Хоэм снова приник к переговорнику и принялся делать один звонок за другим. Все его разговоры сводились к двум коротким фразам:

– Не занят?.. Приходи!

Как вариант:

– Занят?.. Бросай все и приходи!

Примерно через полчаса Хоэм и Хамерхаузен сидели в квартирке Добермана, заполненной, или даже лучше сказать, под завязку набитой, рамонами Кластера Войвод.

Хоэм сказал пару вступительных слов, представив Хамерхаузена тем, кто его не знал, после чего Виир повторил свой рассказ о недавних событиях, имевших место в Кластере Джерба. И о том, что собирались предпринять рамоны, дабы не допустить подобного в будущем. Начавшимся было после этого дебатам решительно положил конец все тот же Доберман, рявкнувший, что не фига, мол, здесь болтать, время как бы не ждет. Кто готов присоединиться к рамонам из Джербы, пусть седлают свои квады, а кто этого не сделает – те вонючие суслики! Все предельно ясно и доступно.

Хамерхаузен был почти уверен в том, что выступил он далеко не блестяще. А Хоэм, подводя итог, так и вовсе все испортил. Однако, когда он вывел свой квад из ворот гаража, то с удивлением увидел пять квадов из Войвода, в каждом из которых находилось три-четыре рамона.