просто подарок, девушка, а вы не снегурочка?

– Я фея. Злая. Не люблю разговорчивых и прилипчивых.

– А имя есть у злой феи?

– Отъебись.

Не хочется грубить, но я сегодня совсем не расположена к знакомствам и светской беседе под подкидного дурачка.

– Очень приятно, я Макс, а это Ваня.

Макс начинает что-то без умолку трындеть, а у меня, как у собаки, шерсть на загривке встает дыбом. Воздух становится густым, неуверенно тяну руку за курткой, щелчок ручки двери, во рту пересохло. Ох, лучше бы я была с этими парнями дружелюбней, я уже согласна на тупые анекдоты и случаи из студенческой жизни, но только не то, о чем я думаю.

– Эй, тут занято. Дядя, куда ты прешь?

– Я тебе сейчас нос сломаю.

Слишком знакомый голос бьет по нервам, горько улыбаюсь. Неужели не увидеть мне море? Боюсь обернуться, в глазах парней испуг и замешательство. Они смотрят на того, кто за моей спиной.

– Эй, кукла, может, ты подвинешь свою попку?

А из моих легких выходить весь воздух. Нет, это не манера Гектора, у того в лексиконе нет слов «попка» и «нос сломаю», тот морально лишь взглядом может уничтожать.

Теснясь к парням, наконец могу рассмотреть зашедшего и занявшее все свободное место мужика. Запах перегара и одеколона, на щеке порезы от бритвы, сумка-баул падает на нижнюю полку рядом со мной, поезд набирает скорость.

– Ну что, малышня, есть что выпить? Трубы горят с утра. О, да ты реально кукла. Пирсинг в носу настоящий?

Громкий смех, от перегара начинает мутить. Два студента и вахтовик с похмелья – не самый плохой вариант для компании на двое суток. Все лучше тех моих ребят с погоревшей заимки, зря пацанам нагрубила.

Глава 31

Арина

Увидела море лишь из окна поезда. Оно было темное с большими пенными волнами, а над ним грозовое небо с тяжелыми тучами. Все как в моей жизни.

Веселого и хамоватого вахтовика звали Толян, нам с Ваней и Максом пришлось слушать пошлые анекдоты, смешные, по мнению Анатолия, случаи из его нелегкой жизни, пить до утра водку. Я пила лишь чай, объяснив с большим трудом, что у меня язва, и алкоголь противопоказан. Студентам возлияний крепкого алкоголя избежать не удалось.

Смазливый красавчик Максим свалился первый, Ваня еще держался, кивал головой, вяло улыбался, но тоже лег рядом с другом. Тогда все свое внимание Толян переключил на меня, но пришлось его осадить грубо, такими словами, что девочки произносить не должны.

– Слышь, рыжая, а ты, случаем, не сидела? Или, может, из блатных?

– Блатные сейчас не в моде.

– А чего такая грубая? Где нахваталась таких слов?

– Так у меня учителя хорошие были. Детдом, любовник-мент, брат на зоне.

Толя моргнул три раза, почесал затылок. Вообще, не знаю, зачем ему это сказала. Наверное, надоело казаться всем идеальной, такой рыжей кудрявой девочкой с веснушками, о которой все думают, что она родилась у эльфов в сказочном лесу. Всех эльфов давно сожрали монстры.

Заглянула проводница, Толян переключился на нее. Даже пьяному мужику неинтересна женщина с проблемами, ему нужно веселье и легкость. А ближе к вечеру следующего дня я увидела море.

Красивое, неспокойное, оно завораживало и восхищало. Оно пугало, завораживало, вселяло хрупкую надежду, могло дать и отобрать. На какой-то станции вышла подышать, студенты маялись с похмелья, пили пиво, Толя терся около проводницы, та вроде была счастлива, засос на ее шее, который она прикрывала шарфом, говорил о многом.

Здесь практически не было снега, но ветрено и холодно, зато все равно чувствовались запах соли и близость моря. Продавали рыбу, домашнее вино, пирожки, а мне страшно захотелось именно с капустой. Нащупала в кармане джинсов паспорт, боялась его потерять, хотя была такая слабая надежда, что Тихон по нему меня может найти.

Все чаще думала о нем, стоило прикрыть глаза, видела его сдержанную улыбку, лучики морщин вокруг глаз, пальцы покалывало от прикосновений к бороде. Аромат дыма и пряностей, сильные руки, требовательные губы, хотелось плакать от всего этого, но я держалась.

Я первый раз поняла, что значит любить. И могу сказать с уверенностью, что я люблю своего викинга.

– А с капустой есть пирожки?

– Да, еще горячие, берите, девушка. Вам сколько?

– Мы возьмем все, дорога дальняя, пригодятся.

Инстинктивно дергаюсь вперед, но мой локоть сжимают до боли. Первая мысль была кричать, но в бок уперлось что-то острое, а хватка стала железной.

– Так что, все берете?

– Все, все, сложите в пакет. Макар, расплатись.

– Отпусти, – говорю тихо, в ушах шум, слышу, как мой поезд начинает движение, как кто-то кричит имя Есения. – Отпусти, сказала.

– Не дергайся и иди рядом, я задолбался за тобой бегать.

– Так не бегал бы. Сколько можно быть шавкой?

Моя реакция на его появление была странной, наверно устала бояться и пугаться любого знакового силуэта. Мужчина промолчал, но не думаю, что он так легко проглотит мое оскорбление. Гектор вообще мало кому что прощает, это либо счастливые люди, либо покойники.

Меня быстро повели через здание станции к парковке, пыльный «Додж» с номерами моего региона был припаркован прямо на тротуаре. Грубо запихивали в салон автомобиля, шапка падает на глаза, но когда я ее поправляю, Гектор уже сидит рядом, смотрит на меня, чуть склонив голову набок.

– Набегалась?

– Пошел на хуй.

– Значит, набегалась. Как еще Костя не вырвал тебе язык.

Замечает так, между прочим.

Я ничего не знаю о нем, лишь странное имя Гектор и то, что он выполняет пикантные и неординарные, а еще очень личные поручения подполковника Никифорова. Найти слабое место человека, девочку или мальчика для нужного случая, надавить, припугнуть, не исключаю, что и убить. Рядом с ним неуютно, как со змеей, которая может ужалить в любой момент. Гектор во всем черном: водолазка, пальто, джинсы, короткие стриженые светлые волосы и голубые глаза.

«Додж» плавно тронулся с места впереди двое парней, я их знаю, подчиненные Никифорова, едят пирожки, они выполняют свою задачу. Хочется выть в голос и расцарапать Гектору рожу в кровь, выпрыгнуть на ходу и убежать, но это все глупо. Мне никуда не деться от Кости, пока хоть один из нас жив.

Обреченно вздыхаю, отворачиваюсь, смотрю в окно, но меня резко дергают в сторону, сжимают шею пальцами в удушающем приеме.

– Если ты, сука, хоть шаг сделаешь в сторону, хоть посмотришь в другом направлении, я лично переломаю тебе хребет и скажу, что так было. Я заебался подчищать за тобой дерьмо и искать блудливую